Юнта Вереск - Веунигара. Серия «Ликтор Рубежа»

– Перед высшим мозгом… мозгом разума, – я тронула орешек пекана, и вправду похожего на кору головного мозга.

– …или перед эмоциональным мозгом, если тело воспитано неверно.

– Как это?

– Ты запускаешь камень мозгом реакций (кешью). Он убивает живое существо, разумное существо. Но мозг реакций не способен к сопереживанию. Это обычная реакция любого живого организма на опасность – дерева, улитки, кота, человека. Если ты разумное существо, то первая реакция осознания идет через эмоции (курага). В случае, если ты высокоорганизованное существо, эмоции перестают справляться с нагрузкой и передают свои смятенные чувства наверх, разуму (пекану). Разум же пытается взвесить все – и действия кешью, и действия кураги. Если ты ответственна, то делаешь вывод, что не сумела заранее подготовить свое тело, свой мозг реакций (кешью) к неожиданной ситуации. Отсюда твой страх, твои слезы, истерики, депрессии – это реакции неподготовленного, невоспитанного мозга эмоций. Тогда у тебя появляется шанс заняться анализом и синтезом.

У меня отключился мозг. Я смотрела на блюдце и не понимала уже ничего.

– Я хотел лишь сказать, – заметил чародей после паузы, – что тебе нужно учиться. Не просто хватать подвернувшиеся разуму знания, а учить свое тело распознавать все три части деятельности мозга.

– Как… три вектора? – попыталась я вспомнить то, что мне рассказывал Ойталык.

– Нет. Три вектора будут позже. Сначала приведи в гармонию вектор тела. Без него все остальное будет разваливаться, превращаясь в бесформенный комок глины.

– И… что нужно делать? С чего начать?

Сирсанц смотрел на меня и молчал. Минуту, две, три… Потом прикрыл глаза и попросил встать. Я стояла как дура, не зная, что делать, а он все сидел, с закрытыми глазами. Наконец он встрепенулся и потянулся за нугой.

– В тебе слишком много животной энергии. Секса. Вы называете это Эросом? Мне сложно понять, что тебе посоветовать. По прожитым годам ты еще младенец, неразумное дитя. По энергии тела – столетняя женщина… У вас это… тридцать лет или чуть меньше. Дисбаланс колоссальный. Неразвитый мозг, неумение владеть своим телом, неумение подчинять Эрос… В результате формируется чудовищный эротический эгоизм. Ты хочешь только брать, не делиться, не отдавать. Я подумаю, что с этим можно сделать. Занятие окончено, мне нужно подумать. Выпей чаю, подыши дымом из этих твоих трубочек, только не здесь, выйди на веранду. Успокойся. Приведи чувства и мысли в порядок. Продолжим завтра, после полудня. Островного, а не земного. Позаботься, чтобы твой… оборотень не путался у нас под ногами. Можешь взять его урок сейчас или завтра с утра. Но когда я приду, твое внимание должно быть сосредоточено только на мне.

Сирсанц встал, прихватил вазочку с нугой, чашку с чаем, и вальяжно удалился. Я же направилась не на веранду, а в свою комнату. Глаза б мои никого не видели. И с чего это в Усадьбе собралось столько народу?..

Странно, но жеманные речи Сирсанца перестали меня раздражать. Привыкла? Увлеклась содержанием? Завтра… Его полдень – у нас раннее утро. А сегодня нужно будет повидаться с Джесой, проводить его… Ой, забыла… Пообщаться как хочется, у меня не получится, к сожалению. Интересно, его это огорчит? И как вообще ему это объяснить? Черт бы побрал эти культурные различия, никак не разберусь, что у них там принято, а что нет! И что делать с Бандерлогом? Заниматься с ним пока не уедет Джеса, я не собираюсь.

Выкурив две сигареты подряд, допила чай, и пошла сдаваться. То есть общаться. Для начала – на веранду.

Выглянула – на веранде никого не было. Отлично! Посижу, еще подумаю. Забежала в буфетную, набрала всяких вкусняшек и чайник, вышла…

За столом уже сидел Джеса. Как хорошо!

– Выспался? – спросила я его, ставя поднос на стол.

– Не так чтобы. Истерические сценки спать не давали.

– Ты о чем?

– Бандерлог решил уйти, а твоя Наставленница устроила скандал. Орали, бегали… словно дети малые. Потом он оставил нас, а Веунигара забралась ко мне в дом и окончательно разбудила.

Я хотела спросить… Ну да ладно, и так понятно. Что сказать об озверевшей бабе? Мало ей было Бандерлога, теперь и Джесу подавай… Впрочем, он, скорее всего, и не возражал.

– Это хорошо, – сказала я. – То есть, конечно, плохо, что не выспался. Надеюсь, хоть удовольствие получил.

– Получил, – криво усмехнулся он. – Вернее, она получила. А я остался встрепанным, невыспавшимся и злым.

– Бедняжка… Слушай… Я, похоже, тоже не смогу… Как бы это сказать…

– Уроки не кончились?

– На сегодня закончились. А вот я…

Он с любопытством глядел на меня, а я не знала, как бы ему сказать о моем деликатном положении.

– Ага, голубки уже здесь? – тяжело ввалилась на веранду Веунигара и посмотрела на Джесу. – Она тебе еще глаза не выцарапала?

– И мы тебе рады, Веунигара, – ядовито сказала я, указывая на пустое кресло.

– Пить хочу страсть как, – сказала она, перелив чуть не весь чай из чайника в большую кружку. – Деточка, ты бы принесла еще чего-нибудь посвежее… Сок, фрукты…

То же мне, нашла официантку. Я разозлилась, но встала и пошла в буфетную, вспомнив, что я тут хозяйка. А что ненастоящая, ей знать незачем.

– И куда ты дела Бандерлога? – спросила я, вернувшись.

– Тебе все мало мужиков… Горячая шлюшка… штучка.

– Давай не будем обзываться и ругаться. Я встала затемно, училась весь день, всех вас тут принимала, знакомила. Устала. Хочу просто посидеть и поболтать.

– Училась… Видела я чему тебя обучали, – зашлась хохотом Веунигара.

– Ты видела, я видела, он видел… Может хватит?

– Веунигара, ты здесь надолго? – вежливо спросил Джеса.

– Дорогой Джеса, ты ведь знаешь, что у этой крошки красные дни. Так что тебе точно ничего не обломится. А я вот она, тут. Помогу скрасить время пока она… хм, учится.

Очень хотелось стукнуть ее по голове, чтобы заткнулась. Хотя, если быть честной, то она мою деликатную проблему решила, сказала Джесе, что я с ним сегодня играть не буду.

– Джеса, ты не хочешь прогуляться? – спросила я, поднимаясь. – Мне нужно у тебя кое-что спросить…

Веунигара перешла с русского на какой-то другой язык. Наверное, надеясь, что я его знаю, а Джеса нет. Потому что обращалась она ко мне и в довольно нелестной форме, обвиняя, что я заворожила Ухаулу, который теперь из-за этого к ней охладел.

«Может быть он охладел не из-за меня, а из-за твоего поведения?» – язвительно фыркнула я на том же языке.

Затем подхватила под руку Джесу и увела его с веранды.

– Слушай, наставленники все такие психи? – спросила я, когда Дом скрылся за кустами.

– Нет, не думаю… Я знаю с десяток из них – вполне приличные существа… Полагаю, у Веунигары какой-то личный раздрай, вот она и вымещает злость на окружающих. Власть развращает, приучает к тому, что окружающие беспрекословно повинуются наставленнику. А ты без конца бодаешься. Любой бы на ее месте взвился…