Юнта Вереск - Веунигара. Серия «Ликтор Рубежа»

– Я подумал… тебе сейчас нужно будет учиться. Очень напряженно. Сирсанц не хочет здесь оставаться, так что будет приходить на восемь-десять часов каждый день. А инициировать зверюшек надо. Да и тебе нужно сосредоточиться как следует, не отвлекаться… Так что… давай, передашь мне силу ликтора. Надеюсь, портал согласится, мы с ним раньше дружили.

Конечно же, он был прав. Я с тоской подумала о Джесе, который теперь меня до ночи не дождется. Но, может, хоть ночью поиграем… если у меня останутся силы.

– Он… портал… не обидится?

– Надеюсь, что нет. Он умный и понимающий… хотя может обидеться и отомстить, чтобы не бросала его. Ладно, не бойся, он скорее добрый…

Я встала и закрыла глаза.

«Дом, милый Дом, я очень люблю тебя и не хочу расставаться. Но сейчас мне нужно учиться. Ты же хочешь, чтобы у тебя была ликтором настоящая волшебница? Если да, то временно, надеюсь, на очень короткий срок, перейди к твоему старому другу Ойталыку».

И я поняла, что портал согласился. Вытянула вперед руку, с кончиков пальцев у меня сорвался темный сгусток и окутал старого ликтора. Тот покачнулся, откинулся на спинку…

– Ойталык! С тобой все в порядке? – испуганно вскрикнула я.

– Все хорошо, девочка… Очень и очень хорошо, – слабо моргнув, тихо пробормотал он.

– Может быть… воды, морса?…

– Ничего не надо, давай прогуляемся. Посижу у дома. Такой веранды при мне не было, а твоя понравилась…

Тяжело поднявшись, он медленно побрел к дому. А я за ним.

– Не волнуйся за меня, девочка… В момент принятия ликторства некоторые и сознание теряют от счастья… Иди, занимайся, обо мне Уюн позаботится…

Тяжело вздохнув, я отправилась в атриум. Навстречу мне бежал Уюн с большой кружкой.

– Уюн, солнышко, позаботься об Ойталыке, а потом сходи, объясни Джесе, что я не могу сейчас к нему прийти.

– Я сам скажу, – сказал бывший и нынешний ликтор. – Он уже идет сюда. И ты иди. Учись.

– Вы… Ты знаешь его?

– Да уж, знакомы. Он давно водит туристов… Рад буду повидаться со старым знакомым.

Сирсанц сидел там же, перед не горящим камином, поедая сладости.

– Ты долго, мия Юнта, у нас не так много времени, – сердито блеснул он глазами.

– Прости, мин Сирсанц, я больше не буду отвлекаться от уроков. Можно пройти в комнату для занятий. Нужно захватить что-нибудь из еды?

– Возьми… вот это, – он ткнул в пустую вазочку, где была нуга. – Каких-нибудь напитков и довольно.

Я набрала нуги, прихватила чайники с травяным и цейлонским чаем, молоко и… мармеладных долек. Или он думает, что сам будет поедать нугу, а я на него смотреть?

С нагруженным подносом вышла в атриум и повела чародея к коридорчику, ведущему в мою комнату. Напротив двери в умывальню увидела дверь, которой раньше здесь не было, подошла к ней и оглянулась на Сирсанца. Открыть ее с подносом в руках мне было невозможно.

Недовольно поморщившись, он оценил ситуацию, и все же распахнул дверь. И тут же вошел внутрь. Я последовала за ним. Чародей уже уселся в кресло, а я поставила поднос на стол и посмотрела на него.

– Скинь одежду. Что хорошо для ликтора, недопустимо для ученицы.

Вот интересно, в одежде научиться колдовать невозможно? Выбравшись из сарафана, я села на один из стульев. Нормально. Академик среди чародеев в кресле, а нагая ученица на стуле. Сам почему не разоблачился, учитель чертов? Бандерлог вот раздевался…

– Ты стесняешься, я это чувствую. Не люблю твой техномир. У нас нагота не табуируется, люди привыкают к этому с детства. На начальных ступенях магии легче проявиться, когда ей ничего не мешает. Стесняться меня не стоит, я давно привык к обнаженным людям, – довольно добродушно произнес он. – Однако тебе лучше встать, а не сидеть… для начала. Я должен посмотреть, что у тебя за волшебные силы…

Поднявшись, я выпрямилась и начала делать упражнение один – медленный вздох, задержка дыхания, медленный выдох. Так мне было легче стоять перед старцем.

Сирсанц достал очередной кусочек нуги, кинул щипчиками в рот, и взглянул на меня. Сначала оглядел оценивающе – не как потенциальную любовницу, а как лошадь, оценивая качество мышц и копыт. Затем его взгляд затуманился…

Я почувствовала, что внутри меня поднимаются неведомые силы, повинуясь его… даже не взгляду… не знаю чему, скорее, какому-то рентгеновскому аппарату…

– Хорошо, садись.

Переведя дыхание, которое я, похоже, задержала, пока он меня оглядывал, я вернулась на свой стул и, бросив на сиденье сарафан, уселась на него – сидеть голой попой на деревянном стуле мне не понравилось.

Сирсанц хмыкнул, наблюдая за моими манипуляциями.

– У тебя, девочка, действительно есть сила. Волшебная сила. Но она странная. Словно в кисель плеснули компота, понимаешь, о чем я?

Я помотала отрицательно головой.

– Густая, слежавшаяся… А сверху текучая, жидкая. Ты использовала волшебство в последние дни?

– Возможно… Я не знаю, что это было…

– Расскажи.

Я начала рассказывать – очень сдержанно, без подробностей, о том, как во время нападения активировала свою энергетическую защитную пленку, потом кинула ее, угодив в Бандерлога, который от этого онемел… А потом сняла ее. И чужое заклинание из него вытащила. Как лишила оборотня способностей и как вернула ему их обратно…

Он слушал меня с расширившимися от удивления глазами. К концу повествования брови у него взлетели чуть не до полей шляпы, которую он так и не снял.

– Невиданное разгильдяйство! Не могу поверить…

Замолчав, он накинулся на нугу, запивая ее молоком. Я налила себе чаю и ухватила мармеладную дольку. Пауза длилась долго-долго. Не хотелось ее прерывать. От жеманных интонаций чародея мне становилось дурно.

На третьем курсе я как-то зашла в навороченную парикмахерскую. Супер-профи-парикмахером там был парень, который косил под голубого. Наверное, чтобы мужья клиенток не ревновали. Изуродовал он меня ужасно, соорудив ужасно короткую стрижку. «Для бизнес-леди». Люди бизнеса и вправду глядели на это уродство с восхищением, а все остальные – либо с состраданием, либо со злорадством. К этой стрижке пришлось еще постоянно выщипывать брови, иначе «манер не тот». В общем, когда волосы отросли и измывательство над бровями прекратилась, я была невероятно счастлива.

Вспомнила я об этом, глядя на этого чудодея. И речь, и манеры у него были… если не такими же, как у того парикмахера, но… что-то вот такое общее прослеживалось. Потом припомнила, что Кирс предупреждал меня, что Сирсанц любит, чтобы вокруг него увивались, заглядывали в рот и восхищались. «Бедная Юнта, нелегко тебе придется», – пожалела я себя.

– Ладно. Было и было. Теперь давай, по шагам, изложи мне все свои ошибки, – наконец, заговорил он.