Елена Васильева - Ветреное лето

– Илья… – несмело начала она, а когда парень обернулся, улыбнулась несмело, но искренне. Эта её обезоруживающая улыбка, полный нокаут, когда появляются такие милые ямочки на щёчках, с лёгким налётом румянца от быстрого движения и мороза, всегда лишала его воли. И на этот раз, забыв про обиду, он взглянул на обладательницу такой чарующей улыбки, и так и не смог отвести взгляда. Мягкие невесомо-белые пряди упали на девичий лоб и щёки из-под вязаной шапочки. Чистый взгляд голубых глаз без тени лукавства обращён на него настороженно, но при этом решительно. Илья остановился, перебросил школьный рюкзак через другое плечо и произнёс:

– Сумку свою давай.

Он протянул руку и взял сумку с учебниками из рук Сони. Они пошли уже медленнее, Илья сбавил шаг, пристраиваясь к шагам девушки.

– На каток после обеда пойдём? – предложил он.

– У меня коньков нет… – произнесла Соня, убирая белокурую прядь с щеки и заправляя её под шапочку. Предложение Ильи прозвучало так неожиданно и произвело такой сильный эффект на девушку, что она расстерялась.

– Свои тебе дам, – предложил Илья.

– Они же мне большие будут, – возразила Соня.

– Принесу те, которые мне уже давно малые, тебе подойти должны. Ну так как, идём?

– Пойду! – ответила Соня, – Только домой не стану заходить, у тебя портфель оставлю.

Илья согласно кивнул. Смотря в ясные глаза Сони, видя её улыбку, слыша её голос, он забывал о вчерашней боли, обо всём, что связано с отцом, присутствие Сони действовало на него умиротворяюще, поэтому ему не хотелось отпускать её от себя. Когда эта девушка рядом с ним, ему спокойно и хорошо.

Илья зашёл вместе с Соней в её класс и положил её сумку на парту, а потом пошёл в свой класс. Хоть они и учились в одиннадцатом классе, но в разных параллелях. Илья учился в «А» классе, а Соня в «Б». Очень редко их уроки объединяли, но чаще их учёба шла отдельно. В этот раз в их классах уроки закончились в одно и то же время, и никому из них не пришлось ждать, пока уроки закончатся у другого. А после они вместе возвращались из школы. Дома бабушка Ильи, Анастасия Сергеевна, накормила их обедом и не стала задерживать, когда они засобирались на каток. Ярко светило январское солнце, мороз уже не кусал за щёки как утром, воздух свежий и холодный. Старые коньки Ильи подошли по размеру Соне, и она, радостно рассмеявшись, заскользила по льду. День прошёл быстро, так быстро, как проходит всё светлое и радостное. Накатавшись на льду, они спустились к реке, и там в густых зарослях ивняка Илья показал Соне шалаш, который они делали с мальчишками ещё летом, когда купались в этом месте.

– Замёрзла? – спросил Илья, рассматривая щёки девушки, покрытые нежным румянцем.

– Нет, – улыбнулась она.

– Сейчас костёр разведём и погреемся, – предложил Илья. Конечно, костёр разводил он сам, а Соня только собрала немного сухих веток и теперь стояла рядом. И когда огонь радостно затрещал, а дым от костра повалил в сторону Сони, она засмеялась и спряталась за спину Ильи. А он, оставаясь серьёзным, сел возле костра и подставил озябшие ладони к огню. Соня устроилась напротив и, наблюдая за выражением его лица- задумчивым и сосредоточенным – за его глазами, в которых снова появились жёлтые вкрапинки, осмелилась спросить:

– Илья… А ты когда-нибудь смеёшься?

– Что? – вопрос девушки заставил его смутиться. Он посмотрел на неё всё так же задумчиво и ответил не сразу.

– Ну… Ты редко улыбаешься, – Соня тоже смутилась и мягко продолжила, – А у тебя красивая улыбка. Очень.

И это была действительно правда – когда он улыбался, обнажая ряд ровных белых зубов, его глаза светлели, в них появлялось тепло. Девушка улыбнулась, смотря прямо в его лицо. Ему ничего не оставалось делать, как улыбнуться ей в ответ. Илья не ответил на её вопрос, и этот вопрос остался без ответа. Но именно в тот день лёд в его сердце начал таять.

Он боялся этого чувства, так как знал, что любить – это больно. С детства знал. Он любил бабушку, но бабушкина любовь была такая тёплая и уютная, как печка, дающая тепло даже в самую лютую стужу, что боли Илье не причиняла. А вот любовь к матери была другой и ранила сильно. Очень сильно, до глубоких кровавых шрамов в душе.

До пяти лет Илья рос без матери, она приезжала очень редко и ненадолго, и каждый такой долгожданный приезд – праздник. Но мама гостила недолго, больше, чем на день никогда не оставалась. Она ласково обнимала его, а он, чувствуя нежность её рук и вдыхая неимоверно прекрасный аромат её духов, прижимался своими ручонками к ней сильно, отчаянно. И каждый раз ему хотелось крикнуть, умолять: «Мама, не уходи!» Но он никогда не кричал, и когда мама уезжала, его корёжило и ломало так, что он боялся, что его агонию, его невыносимые страдания увидят. Он убегал, прятался, забивался в угол чердака, сарая или сеновала и протяжно скулил в голос от боли как беспомощный щенок. Он ненавидел себя за эту слабость. Если у тебя есть объект любви, то ты беспомощен, ты жалкая безвольная игрушка в руках этого мерзкого беспощадного чувства, которое называют любовью.

Любовь к матери, прекрасной и недосягаемой, заставила Илью бояться этого чувства. А однажды мама вдруг совсем неожиданно приехала домой с сумками и сказала, что остаётся. Он обрадовался, но не поверил ей тогда. Слишком прекрасно, чтобы стать явью и правдой. Мама переоделать в домашнее платье бабушки и весь день хлопотала по дому, а он ходил за ней следом, с друзьями на футбол бежать отказался, и всё ждал той минуты, когда придётся снова расстаться. Но произошло совсем уж невероятное – мама сделала то, чего никогда до этого не делала. Она осталась на ночь. И не просто осталась, а с ним! Она пела ему колыбельную, обнимала и гладила по голове, а он боялся уснуть, потому что боялся, что тогда мама уйдёт от него спящего. Но сон всё-таки сморил его. И каково же было его изумление утром, когда он обнаружил, что мама осталась с ним! Он не верил в счастье. С мамой было хорошо. С бабушкой и дедушкой тоже было хорошо. Но с ней всё было по-особенному. Она смеялась, а её улыбка такая восхитительная, что он улыбался в ответ. Мама пела колыбельные так ласково и красиво, как могла только она. Её руки прикасались очень нежно, её глаза такие прекрасно-зелёные как у феи из сказки, её голос такой мелодичный. Мама никогда не ругала, с ней всегда было интересно, легко и весело. Однажды она повезла его в садик и оделась очень красиво. И он испугался. Так красиво она одевалась перед отъездом. Но мама пообещала, что обязательно вернётся и заберёт его вечером. Он ей не поверил. И ждал с тяжело бьющимся сердцем возле калитки детского сада, пристально до рези в глазах смотрел на дорогу. Всех детей уже забрали родители, а его нет. Но мама всё же приехала, обняла его и рассмеялась, сказала, что он глупенький. И тогда он ей поверил. Не тому, что глупенький, конечно, а тому, что она не обманет его и больше не бросит.