Елена Васильева - Ветреное лето

Когда он пошёл в первый класс, его мама стояла на торжественной линейке самая красивая, в нежно-караловом плаще поверх белоснежной кружевной блузки, в строгой юбке и туфельках на каблуках. Он часто бросал на неё взгляды поверх большого букета с бордовыми астрами, а она ободряюще улыбалась ему. Его распирало от счастья и гордости. Его мама, его самая любимая и прекрасная мама. Его сбывшаяся нереальная мечта.

А потом она пришла встречать его после уроков. У них шёл урок физкультуры, и они играли на школьном стадионе в футбол. А мама стояла и смотрела и ободряюще улыбалась, когда он вёл мяч или пытался забить гол. А после игры сказала, что он самый лучший игрок в школьной команде. Илья знал, что неправда это, тренер хвалил Лёху Смоленкова. Но похвалу мамы слушать было приятно. Он ведь знал, что так она хвалит только его одного.

А потом они шли домой, держась за руки, а в небе показалась радуга. И это всё было так прекрасно, что Илья бережно хранит эти воспоминания до сих пор. Именно тогда мама сказала, что хочет, чтобы он научился смеяться. А ещё впервые сказала, что любит его. Она. Любит. Его. Его!!!

И вот сегодня эта девочка повторила вдруг мамины слова. Она желает того же, что и мама. Милая, серьёзная, искренняя, наивная и такая… необыкновенная, невероятная. Его наркотик. Всё, он окончательно подсел на неё. И сейчас, чтобы жить и дышать, ему необходимо видеть её каждый день. Он чувствовал, что стоит над высоким обрывом, и сердце его замирает от страха – ведь ещё шаг, и он полетит в бездну. И это не радовало, не волновало, это безумно пугало. Отдать своё сердце, душу и волю женщине – что может быть мучительнее этой боли?

Накануне девятого мая руководство компании «Золотые россыпи» решило поздравить с праздником ветеранов труда (к сожалению, ветеранов войны уже не осталось в посёлке) и обратилось с просьбой помочь к школьникам. Многие ребята с радостью согласились доставить подарки – коробку с конфетами и открытку – всем бывшим работникам предприятия.

Ребята – старшеклассники собрались на школьном дворе после обеда, и чтобы дело продвигалось быстрее, Илья предложил всем разделиться на три группы:

– Вы, Даша, Рита и Вика, пойдёте на улицу Чехова и Речную. Митя, Руслан, Лёха Смоленков и Колька Матвеев – ваши улицы Горького и Родниковая. А мы с Соней поёдём на Лесную и Задорожную.

Для Сони стало неожиданностью, что Илья захочет пойти именно с ней, а не с мальчишками и даже не с бойкой Дашей, а именно с ней, Соней. И ещё самые дальние улицы посёлка выбрал – до них идти и идти, хорошо хоть она кроссовки вместо туфлей надела.

Илья подождал, когда ребята разобрали пакеты с подарками и разошлись. Соня, смущаясь, стояла чуть поодаль.

– Пошли за школу, у меня мотоцикл там, – обратился к ней Илья.

Соня несмело возразила:

– Нет… Я лучше пешком…

– Так далеко ведь. Пошли, – произнёс он так уверенно, что Соня побоялась снова возражать. Она последовала за Ильёй, они миновали здание школы и прошли в тенистую аллею, где, прислонённый к деревянной изгороди стоял мотоцикл.

– Хорошо, что ты в брюках, – одобрил Илья, бросив на Соню быстрый, но внимательный взгляд, а она вдруг покраснела и отвела смущённый взгляд. Он продолжил, – Только платок на голову повяжи.

Соня послушно сняла шёлковый платочек с шеи и накинула на голову, повязав его концы сзади.

– Не так, – возразил Илья, – Ветром сорвёт.

Он ловко развязал концы платка, обмотал ими шею девушки и только потом завязал, так что не только голова, но и шея Сони стала прикрыта. Всё это он проделал быстро и ловко, совсем не касаясь её шеи. Но Соня вдруг ощутила тепло его пальцев, как будто он касался её кожи.

– Вот теперь не слетит, – удовлетворённо заметил Илья, ловко вскочил на мотоцикл и завёл его, а потом громко велел, – Садись!

Соня снова смущённо взглянула на парня, но делать ничего не оставалось, как подчиниться. Она осторожно забралась на сидение, придерживаясь руками за плечи Ильи. Его плечи не были по-мальчишечьи худыми, с выпирающими ключицами, как у многих парней в классе. Уже по-мужски широкие и крепкие, Соня почувствовала пальцами их твёрдость, но другого выбора не было – пришлось дотронуться до Ильи и почувствовать ещё большее смущение.

– Крепче держись, – произнёс Илья и уточнил, – За меня держись.

И мотоцикл сорвался с места. Соне пришлось поневоле вцепиться в куртку Ильи, а он, сняв правую руку с руля, отвёл её назад, поймал руку Сони, судорожно сжимающую его толстовку и, взяв за тонкое запястье, прислонил её ладонь к своей талии.

– Так держи, – крикнул он, – И второй рукой тоже!

Соня обхватила руками Илью и плотнее прижалась к нему, когда мотоцикл на большой скорости рванул вперёд. Ветер дул в лицо, пытаясь сорвать косынку, и свистел в ушах. От большой скорости захватывало дух, и Соня ещё плотнее прижалась к спине Ильи.

Илья уверенно управлял мотоциклом, чувствуя, как мягкие девичьи округлости прижимаются к его спине. И, чёрт, до чего же приятно было вот так – когда девичье тело так плотно прижимается к его телу и так доверчиво её руки обхватили его бока. Вот так бы мчаться и мчаться, минуя последнюю деревенскую улицу, по шоссе – в весну, в таёжную даль, где расцветают лиловые кусты богульника. Проклятая Задорожная улица появилась слишком быстро. Илья с сожалением сбавил скорость и остановился возле нужного дома. Подарки они разнесли тоже быстро. И вообще больше не было причин задерживаться.

– А хочешь, Соня, за богульником поедем? – вдруг осмелился предложить парень, впрочем, на согласие особенно не надеясь. И как неожиданно стало для него, когда Соня кивнула в ответ. И снова – рёв мотора, ветер в лицо и большая скорость. Минут через десять они уже были возле моста. Вода в небольшой реке, освобождённая ото льда, текла быстрым вольным потоком. Веяло сырой прохладой, а по берегам густо разрослись кусты черёмухи, сейчас ещё чернеющие голыми ветвями.

– Еловый ручей, – пояснил Илья.

– Ручей? – удивилась девушка.

– Да, каждую весну он разливается.

– А почему Еловый? Здесь по берегам черёмуха растёт, – поинтересовалась Соня.

– Черёмуха только по этому берегу, а чуть выше на северной сопке начинается ельник, – объяснил Илья, – Вон там, где поворот речной, видишь, северная дорога идёт.

– А я там как-то была с отцом и братом. Там ещё сосны, и такие высокие! – сказала Соня, присев на поваленное дерево, – И воздух какой потрясающий! А правда, что там медведи ходят?