Мэри Ройс - Враг моего отца хочет меня

Блядь.

Просто отлично, теперь Бес прекрасно осведомлен о моей фобии, а я ничего не могу с собой поделать.

– Может быть, теперь я могу пойти по своим делам? – тишину нарушает саркастичный тон Беса, и я наконец вырываюсь из-под останков паники, возвращаясь к действительности.

Черт… Я по-прежнему сминаю проклятый бадлон дрожащими пальцами.

– Д-да… – резко разжимаю кулаки, – к-конечно, иди, – обретаю дар речи, быстро кивая. – Можешь идти куда хочешь, мне все равно, незачем меня спрашивать. Включить дуру? Ну это я всегда рада. Заправляю растрепанные волосы за уши, нервно облизывая пересохшие губы, но когда Бес оборачивается, и я сталкиваюсь с его суровым выражением лица, отчаянно кусаю нижнюю. Правда, ощутив острую боль от вчерашнего удара рыжего ублюдка, тут же прекращаю это делать, вдобавок понимая, как глупо прозвучали мои слова.

– Как давно ты здесь стоишь? – требует он, вцепившись в меня пристальным взглядом. И я не могу понять, что в нем искрится.

– Я не подслушивала… если ты об этом… Просто шла в туалет.

Бес раздраженно цокает языком и делает шаг ко мне.

– Хорошо, и что же ты услышала, пока шла в туалет.

Он продолжает загонять меня в угол, во всех смыслах этого слова, и я снова начинаю нервничать.

– Ничего! – сжимаю кулаки, выдерживая его тяжелое внимание. – Я ведь сказала, что не подслушивала!

Уперев руки в бока, он останавливается, продолжая упрямо изучать меня.

– Заметь, я ни разу не упоминал о подслушивании. – Однобокая ухмылка на лице похитителя дает мне понять о том, что я сама оступилась. Открываю рот, собираясь выдать оправдание, но Бес принудительно закрывает его мне, с предупреждением качая головой. – Если будешь мне врать, посажу в будку к собаке, – склонив голову, он снова показывает мне свою устрашающую сторону.

Сглатываю.

– Сегодня вечером, – шепотом отвечаю ему, совершенно не сомневаясь в его угрозе. – И про то, что ты выполнил все условия.

– Это все?

– Да! Мне незачем врать!

– Хорошо. – Его напряженная поза становится более непринужденной, и все же этот мужчина продолжает источать опасность при любом моем неверном движении или слове. – Иди в туалет, а потом приготовь себе завтрак. Меня не будет весь день, но знай, собака без привязи и на любой твой опрометчивый поступок поступит так, как полагается сторожевой. Будешь послушной девочкой, не познакомишься с его острыми клыками.

Собака без привязи? Послушной девочкой?

Злость настолько сильно начинает закипать в моих венах, что я не в силах сдержать этот гневный жар, уже поднявшийся к лицу. Черт подери, этот мужчина слишком сильно влияет на меня, но это не отменяет того факта, что какое-то другое странное чувство пылает под моей кожей, нарастая от его присутствия. И я ненавижу себя, когда пытаюсь вспомнить, как выглядели татуировки, которые я вскользь увидела вчера…

– Достаточно просто спасибо, – Бес вновь обескураживает меня обыденным тоном. – Ты не в темнице и твои руки не скованы. Здесь тебе ничего не угрожает.

– Оу! Ты такой заботливый!– вырывается из меня смешок. – Забыл добавить, ничего кроме тебя и гребаной собаки!

Сделав еще один шаг, он цепляет мой подбородок и приподнимает его, нажимая пальцем на уголок губы… вынуждая меня снова вспомнить рыжего ублюдка и будоража прочие неприятные воспоминания.

– Ай! – нарочно дергаюсь, чтобы избежать странной близости, но он не отпускает меня. – Мне больно!

С минуту Бес еще стоит и смотрит на меня сверху вниз, удерживая палец на моей нижней губе, а когда я непроизвольно касаюсь его языком, происходит непоправимое…

Я впервые вижу, как синее пламя похоти превращает холодные ледники в темноту пылающей бездны. Секунда, и мое сердце устремляется куда-то вниз, туда, где начинается что-то такое же непоправимое, как и в глазах моего похитителя.

Пугаясь последствий, я прикрываю веки, но внезапно ощущаю, как он убирает от меня руку.

Что за хрень?

– Не стоит говорить плохо о собаке, – голос Беса звучит хрипло, после чего он тяжело сглатывает и отрывает взгляд от места, которого только что касались его пальцы. – Хорошего дня, Стрекоза. Аптечка в ванной комнате.

Так, стоп! Он не может просто так взять и уйти. Я не останусь одна с псиной!

– Подожди… Эм…

Бес слишком быстро возвращает своему лицу суровую маску, ожидая от меня более внятной речи.

Думай, Ася!

– Как… – качаю головой, пытаясь как можно безобиднее сформировать вопрос. – Как я оказалась на кровати?

Мужчина сжимает челюсти, будто мой вопрос загнал его в ступор, но видимо, так оно и есть. Потому что пауза затягивается, прежде чем я снова слышу холодный мужской голос:

– Еда в холодильнике. Я заеду за тобой вечером.

Это последнее, что он говорит, а потом обходит меня, направляясь на выход, оставляя на расстрел собственным, звучащим в голове вопросам. Но потом винтики начинают вращаться в направлении того самого телефонного разговора. А что, если…

– Зачем? – запоздало пускаюсь следом за ним. – Ты меня куда-то повезешь? К отцу? Это с ним ты говорил по телефону? – нездоровое чувство радости захлестывает меня, превращая в самого настоящего ангела. Я так хочу, чтобы все это поскорее закончилось… – Ответь мне… пожалуйста.

– Я отвезу тебя к человеку, который ответит на все твои вопросы. – Бес накидывает пальто. – В твоих же интересах не сильно расспрашивать его.

Даже не взглянув на меня, он стремительно распахивает дверь, позволяя морозной свежести процарапать на коже рой мурашек, а хлопку двери убить новый росток надежды…

Еще с минуту я так и стою, широко раскрыв глаза, будто дверь сейчас откроется и этот мужчина вернется, чтобы объяснить, что, черт возьми, значили его последние слова. Но, естественно, этого не происходит. Было глупо ожидать обратного. И тут меня озаряет понимание. Он не закрыл дверь!

Сказать, что я наивная дура, ничего не сказать.

Однако мой непробиваемый мозг упрямо настаивает на том, чтобы я воспользовалась ситуацией. Вот прямо так: босиком, в мужских трусах и майке. Хотя бы убедилась, что свобода за этой дверью.

Вот только с какой скоростью я подрываюсь и открываю ее, с такой же и закрываю, когда встречаю на пороге караулящего пса.

С сыплющимися изо рта проклятьями, ударяюсь затылком о дверной косяк и устремляю взгляд в потолок. Не знаю, сколько я вот так стою и разглядываю массивные балки, кованую люстру и висячие над моей головой рога, но дыхание по-прежнему напоминает поломанный маятник.

Чертова псина, как я могла так быстро забыть о ней? И вообще, как она оказалась на улице? Хотя, пожалуй, лучше так, чем находиться с ней в одних стенах. Да что там собака… Все происходит настолько сумбурно, что я не замечаю даже собственного недомогания.