Елена Рахманина - Куплю твою жизнь

– У меня нет Вдовы Кличко, – ухмыляется.

Но всё же поднимается и достаёт из холодильника охлаждённое шампанское. Мелкой вязью на этикетке выведено название. Что-то на баснословно богатом.

– Не «Советское шампанское», но тоже сойдёт, – пожимаю плечами.

Слежу за его движениями. За тем, как слаженно работают мышцы рук. Чётко выраженные, перекатывающиеся под кожей. Хочется коснуться их, почувствовать собственными ладонями.

Сабуров ловит мой восхищённый взгляд, и я тут же опускаю ресницы. Щёки предательски горят. Я же не нежный цветочек, что со мной происходит? Долго я ещё буду вести себя как ванильное создание в его присутствии?

Он разливает в высокие бокалы алкоголь. Пузырьки резво стремятся наверх.

Сабуров не планировал со мной чокаться. Но я потянулась через весь стол и ударилась своим бокалом об его.

– Это традиция, – поясняю.

Осторожно прикладываю бокал к губам. Шампанское приятное, лёгкое. Спустя пару глотков я становлюсь веселее.

Могла бы я представить ещё пару дней назад, что мы вместе встретим Новый год? Ни в жизнь.

Сабуров почти уничтожил свой стейк. С кровью. Пока я осторожно жевала.

– Как ты нашёл меня в квартире дедушки?

Предполагала, что он просто догадался. Возможно, сначала искал где-то ещё. Например, в общаге или в спортивной школе. А потом поехал по адресу моей прописки.

– Не имеет значения.

Ответ, пресекающий любые дальнейшие вопросы. Хмурюсь.

– Тебе вообще знакомо чувство самосохранения? – его черёд злиться.

Заводится с полуоборота. Зря я подняла эту тему. Решила отложить вражду на этот вечер. Обида никуда не делась. Просто я чертовски устала.

Отпиваю ещё шампанское.

– Ради сестры я готова на всё, – обыденно отвечаю, елозя вилкой по тарелке, – не только заявиться одна в квартиру к пьяному отчиму. Но и в ночной клуб, чтобы продать своё тело первому встречному.

Отчего-то кажется, что у него со сводным братом иные отношения. Он не пойдёт за ним в огонь и в воду.

После ответа наступает гробовая тишина. Отрываюсь от тарелки.

Он смотрит на меня тяжёлым взглядом. Что там в его голове? О чём он думает?

– Где ваши родители?

Делаю ещё глоток. Горло сводит. Больная тема. Но мне почему-то приятно, что его интересует моя жизнь. И это почти не похоже на допрос.

– Мой папа умер, мать сбежала. Где отец Ани, я не знаю, без понятия даже, кто он. Её мамаша оставила на пороге и смылась в счастливое будущее без нас, – рассказываю, не поднимая глаз.

Отчего-то стыдно. Вместе с тем я не хотела, чтобы он испытывал ко мне жалость. Но совсем не отказалась бы получить от него чуточку тепла и сочувствия. Проявила слабость.

– Не хочешь посмотреть кино?

Взмахиваю на него ресницами. Хлопаю ими, не веря своим ушам.

– Хочу. А какое?

Размышляет.

– «Сталкер» Тарковского?

Морщусь.

– Может быть, «Один дома»? – с надеждой.

– Хорошо, – губы изгибаются странно.

Это что, улыбка?

Божечки.

Сердце ухает в груди, проваливаясь прямо в трусики.

Мы переместились в комнату с огромным телевизором. Я залезла с ногами на мягкий диван, поджимая пальчики и наблюдая за его действиями.

Неужели он всё же человек? Живой. Из плоти и крови. С чувствами и эмоциями, спрятанными глубже, чем бункер нашего президента.

У Сабурова ведь был выбор, с кем провести эту ночь. Действительно ли он хотел остаться в одиночестве и я нарушила его планы? Или он изменил их из-за меня?

Ратмир подлил мне ещё шампанского.

– Ты хочешь меня опоить и соблазнить? – забываю, что губами лучше не двигать, и после попытки улыбнуться корчусь от боли.

– Вопрос ещё, кто тут кого соблазняет, – указывает взглядом на мою шёлковую рубашку.

Я специально застегнулась на все пуговицы, а потому в недоумении опускаю глаза на то место, куда он показывает. Соски такие острые, что хоть стекло режь. Мгновенно краснею до кончиков волос.

– Тут холодно, – дую губы.

Садится рядом. Начинаются титры, а ощущаю только тепло, исходящее от его большого тела. Меня тянет к нему как магнитом. Неваляшкой качнулась в его сторону, согреваясь об его плечо. Он не двинулся с места, не отстранился.

Потягивала шампанское, закидывая в рот дольки мандаринов. Сам он не пил. Слушал молча мои комментарии по ходу фильма. В какой момент отключилась, не помню. На мгновение лишь вырвалась из дремоты, когда он взял меня на руки. В голове пронеслась мысль: «Интересно, где я буду спать? Снова на диване?»

Глава 10

Кажется, перепила. Проснулась утром от сухости во рту и позывов в туалет. А ещё жары. Первые мгновения после пробуждения не могла сообразить, где нахожусь. Разлепила с трудом веки. Шторы такие плотные, что почти не пропускают свет луны в комнату.

Осознание пробило током.

Источник жара подмял меня под себя. Используя вместо подушки. Выбор странный, учитывая мою худощавость.

Когда поняла это, сердце глухо забилось. Его голова покоилась на моей спине, а моя щека впечаталась в изгиб его локтя.

Ума не приложу, как во сне мы заняли такое положение.

У нас же ничего не было? Не мог же мой первый секс стереться из памяти. Напрочь.

Пробую выползти. Но моё сопротивление приводит лишь к тому, что он сильнее сжимает меня. Чёрт.

– Ратмир, – шепчу, – отпусти.

Ноль реакции.

Интересно, долго ли мы так пролежали? Кровь возвращалась в мышцы после моих попыток вырваться. Тело покалывало иголками. Видимо, времени прошло прилично.

Предпринимаю ещё одну попытку вылезти из-под него. Но Ратмир тоже меняет позу, едва не полностью накрывая меня собой. Сколько в нём? Наверное, килограмм сто чистой мышечной массы. Сейчас задохнусь.

Что-то большое и горячее упирается мне в попу. Ложится прямо на шёлк пижамы между ягодиц. Трётся.

Сглатываю слюну и застываю. Сердце бешено бьётся. Глаза разве что не вылезают из орбит. Он ведь спит. Дышит мерно. Спокойно. Даже не понимает, с кем лежит.

Утро. Стояк. Но ему же не двенадцать лет. Взрослый мужик.

– Ратмир, – пытаюсь разбудить. Или напомнить, с кем он.

В голову приходит один действенный способ. Пробую выкрутиться, как мелкий уж. А в итоге получается, что верчу задом под ним.

Фатальная ошибка.

Не знаю, проснулся ли он или страдает сомнамбулизмом. Эротическим. Но его рука, что до этого момента спокойно лежала у моей талии, поползла под мою шёлковую рубашку.

Резко выдохнула, когда его большая ладонь коснулась голой кожи живота. Мышцы пресса сократились тут же. Напряглись.

Пальцы шероховатые. Грубые. И нежные одновременно.

Я лежала, зажмурив глаза. От волнения забывая дышать.

Ощутила, как он потёрся щекой об мою спину. Даже через шёлк кожу царапнула щетина. Наверное, если к вечеру не побреется, борода отрастёт.