Ева Мелоди - Дикий инстинкт

– Иногда мне кажется, что любовь не для меня, – заканчиваю свою исповедь идиотской фразой.

И осекаюсь.

Черт, ну кто меня тянул за язык?! Сболтнуть некстати что‑нибудь лишнее – моя слабость, если честно. Но сейчас я себя прям таки ненавижу за это. Вышло очень жалко.

– Каждый, рано или поздно, столкнется со словом «Любовь» – глубокомысленно заявляет священник.

– Иногда я думаю, что одной проще, – пожимаю плечом.

– А как же страсть?

– Об этом я не думала, – говорю смущенно, опуская глаза в пол. Чувствуя себя распоследней врушкой. Потому что в присутствии именно этого мужчины я только о страсти и могу думать…

– Ты ошибаешься. Думаю, ты очень страстная…

– Я столько всего рассказала, могу идти? – вскакиваю, как только он делает попытку чуть придвинуться. Еще немного и наброшусь на него! И тогда мне никакие исповеди не помогут, навеки буду обречена кипеть в адском котле для грешников!

– Нет, я еще не закончил, – эти слова звучат довольно властно. Но я не могу больше. Слишком силен накал. Я должна побыть одна. Переварить, как следует проанализировать произошедшее.

Я выскакиваю в коридор. Бегу в обратном направлении. Почти достигаю исповедальни, когда слышу шаги за спиной.

Оборачиваюсь – мой кошмар во плоти, то есть мужчина моей мечты, или не знаю, как еще охарактеризовать его, догоняет меня.

Он наступает, я двигаюсь назад, и тут раздается скрип большой двери – за которой скрылись прихожане и читавший сегодня проповедь священник. Реакция красавца молниеносна – он хватает меня за предплечья и тянет за собой. Вталкивает в исповедальню, и сам входит следом. В одно отделение. Очень тесное. Тут только маленькая скамеечка, места очень мало…

– Разве мы не должны быть по разные стороны решетки? – спрашиваю испуганно.

– Разве так не интереснее? – следует безумный ответ, от которого у меня кружится голова.

От его ответа у меня подкашиваются ноги. Вот только священник первым, как совсем не джентльмен, садится на скамью. Неужели путь на волю свободен?

Не тут-то было. Стоит только повернуться к выходу, путь преграждает рука.

– Что это за безумные игры? Ты же понимаешь, чем это закончится? – выпаливаю испуганно. Теперь я почти уверена, что этот человек сумасшедший… Его лечить надо. И уж точно нельзя в священниках оставлять… – Тебя же уволят за такое поведение! Зачем нарываешься?

– То есть ты меня сдашь? – прищуривается чертов «Падре».

– Сейчас же убери руку! – только сейчас понимаю, что перешла на «ты». Но ни его, ни меня это уже не смущает. Я, так вообще, еще немного и в его красивую рожу вцеплюсь!

Я на грани нервного срыва.

«Надо кричать. Люди совсем рядом.» – пробивается здравая мысль в затуманенный мозг.

– Ты понимаешь, что я тебе говорю? Последний шанс избежать…

– Чего же?

– Увольнения!

– О, вот, наконец маленькая принцесса показала коготки! А я-то ждал. Когда рассказывала мне слезливую историю про одинокую никому не нужную девочку, чуть не растаял.

Этот урод попрекает меня моей исповедью?

Цепенею.

– Считай тебе крышка! Ты больше никогда, слышишь? Никогда… Я сделаю все, чтобы тебя выгнали отсюда! С позором!

– Может мне и не нравится работать священником, – откровенно издевается надо мной этот придурок. – Вот увидел тебя, и сразу мирской жизни захотелось…

Он внезапно дергает меня за руку:

– Ой! – вскрикиваю, пытаясь сохранить равновесие.

Но мне это не удается, и я к своему ужасу… оказываюсь у священника на коленях.

Дыхание перехватывает. От него замечательно пахнет – туалетной водой с пряными нотами… и опасностью.

Боже, да что со мной не так? С нами обоими… Мы же мчимся прямиком в ад!

– Ты совсем с ума сошел? – ерзаю на коленях святоши, пытаясь вырваться, но тут чувствую ягодицами нечто очень твердое… и длинное. Застываю мгновенно, потому что понимаю, что означает этот внушительный бугор. У этого бесстыжего эрекция!

Все что было до этого, еще можно как-то списать на взаимонепонимание, но это…

Самое постыдное – меня это до чертиков возбуждает. Понимаю, что лечу в преисподнюю на полном ходу, в машине с полным отсутствием тормозов…

– Ты рассказала мне кучу скучной чуши, – хрипло говорит мне этот порочный варвар. – А мне бы хотелось узнать, о чем ты думала, когда пялилась на меня и краснела. Явно о чем-то неприличном, маленькая извращенка. Я такие вещи отлично просекаю…

Эта сволочь говорит про розги… И мою порочную фантазию о них.

Снова краснею, у меня реально подскакивает температура…

– Я хочу это знать. Расскажи мне. И я воплощу твои грезы в жизнь, – шепчет мне на ухо, обдавая жаром, коварный подонок.

Капля пота скользит по спине. Смотрю в чеканные черты лица, судорожно сглатывая.

Пытаюсь сообразить дерзкий ответ. Поставить его на место. Отбрить словами так, чтобы он устыдился, ощутил всю глубину собственного падения в бездну…

Но похоже, я лишилась дара речи, потому что с губ срывается лишь жалкий всхлип. Упираюсь руками в его плечи, шириной в милю. Чувствую, как бугрятся мускулы под сутаной…

Он так смотрит на меня…

Без слов понимаю, что последует дальше.

Это настоящий гипноз…

Он проводит тыльной стороной большой загорелой ладони по моей шее, и ниже, проскальзывая в вырез блузки.

– У тебя прекрасная кожа. Гладкая как шелк…

А сам на губы мои смотрит…

Высвобождает первую пуговицу, наклоняется к моей груди и делает глубокий, нарочито шумный вдох.

– Ммм, потрясающе вкусно.

– Ты… сошел с ума. Ты омерзителен, – шиплю в ответ, чтобы хоть как-то защититься… А сама при этом умираю от желания…

– Лгунья. – Его рука скользит еще ниже в вырез блузки. – А это смертный грех, между прочим. Итак, я жду, принцесса.

– Чего?

– Признания. Расскажи мне свои порочные фантазии, детка. И я сниму с тебя этот грех. А может что-то из них реализую. Зависит от твоего послушания.

Низкий рокочущий голос вводит меня в ступор.

Стискиваю зубы, чтобы не застонать. Почему я не могу сопротивляться? Заорать, драться с ним, вырываться. Это же возможно. Он не угрожает мне оружием… Он священник! Хоть и сбрендивший напрочь. Ну что же, и такие, оказывается, встречаются…

Правда, чтобы настолько жаркий и греховный… И выглядел как модель с обложки…

Такого я точно не встречала и даже представить не могла.

Он тем временем водит указательным пальцем по моей груди… Соски начинают мучительно ныть, твердеют. Руки дрожат, судорожно сглатываю.

Он пристально оглядывает меня.

– Я все еще жду исповеди, детка.

Указательный и средний палец захватывают сосок, сжимают…

Тихо ахаю, отшатываюсь машинально.

Он отводит руку.

– Принцесса, что тебя смущает?