Ольга Дашкова - Моя чужая женщина

Или тому виной освещение?

Под курткой черная майка, вижу лишь край татуировки на груди справа. Кожа светлая, чуть заметные веснушки на лице и колечко пирсинга в носу. Сколько ей лет?

– Мне двадцать пять, зовут Арина. Я не проститутка и не торгую наркотиками и своим телом. Да, я была в баре, но ушла от греха подальше, не получилось, как видишь. Считаю, что вы не имеете никакого права меня задерживать.

Говорит уверенно, от былого нахальства и наглости не осталось и следа, глаза холодные, сжимает крестик в кулаке.

– А ты забавная.

– Хотела пойти в театральный, но не взяли. Там любят забавных.

– В проститутках лучше?

Специально задираю ее.

Видно, что держит себя, вздыхает, смотрит в потолок, прикрывая глаза. На шее под тонкой бледной кожей пульсирует венка, три родинки слева, получается треугольник. Я бы посмотрел на ее татуировки, уверен их много.

– Что ты делала в баре?

– Пила пиво. Да что вам дался этот бар? Обыкновенная дыра, недорогой алкоголь, но неплохая закуска.

Девушка не смотрит на меня, берет тлеющую сигарету с края стола, затягивается до самого фильтра, бросает на пол и тушит носком ботинка. Не люблю курящих женщин, но ей идет.

В движениях небрежность, легкая усталость, а еще вседозволенность. Так ведут себя отпрыски богатых родителей. Интересно, чья она дочь?

– Долго мы еще тут будем разговоры разговаривать? Я хочу в туалет и есть, а еще в душ и спать. Дяденька, отпустите меня, ну, не виноватая я, он сам пришел, ну, пожалуйста, дяденька.

С тем, что она плохая актриса, я погорячился, отличная, выходит. Но ей не идет так ерничать, вызывает желание взять эту рыжую копну волос в кулак и приложить ее хорошенькую мордашку об этот стол.

Сам тушу сигарету, бросив ее на пол, хоть бы пепельницы, что ли, поставили, я ведь просил увести ее в кабинет, а не в комнату допросов.

Но персонаж эта Арина занятный, точно не местная. Если бы такая молодая, красивая да дерзкая, что расцарапала лица патрульным и сломала одной проститутке нос, жила у нас, я бы знал.

Может, с новой партией приехала из соседней области, я ведь предупреждал Игната не возить сюда дрянь. Не войны же он хочет, на самом деле.

– Дяденьке надо подумать.

Мы снова изучаем друг друга. Клич викингов я знаю с детства, тогда читали книги, а не залипали в гаджетах и играли не в приставки, а во дворе. Вот откуда это знает расписная рыжая Арина, непонятно. Надо бы ее на наркотики проверить.

Но красивая, чертовка, нет, я не залипаю на малолеток, а она для меня именно такая. Мне сорок два, мне вообще заводить семью и отношения противопоказано. Слишком много будет соблазна у врагов, не хочется давать им рычаги давления на себя.

Мне хватило недавних разборок Немца и Соболя, один из которых всадил пулю в лоб, а я потом подчищал концы. Да и эти два деятеля сегодня, Шумилов с ТТ, тоже у них там все непросто. На фига мне эта головная боль? И так хватает, кому мозг выносить.

– Сейчас пописаешь в баночку, а потом поедем к твоему парню.

– Это зачем?

В глазах легкий испуг, спина прямая, губы чуть приоткрыты.

– Затем, что я так хочу.

Снова меняется в лице, морщится, опускает голову, прячась за волнистыми волосами. Не нравлюсь я ей, чувствую, что не нравлюсь, но у нас это, рыжая, взаимно. Но стало обидно. Неужели я такой старый, что не могу понравиться молодой девушке? Просто так, не за положение, статус и деньги? Что вообще за мысли лезут в голову, вроде трезвый.

– А ты всегда получаешь то, что хочешь? Так? Любую прихоть, любой каприз, любую девочку, да? А может и мальчика?

В глазах ненависть, лицо стало еще бледнее, кусает сухие губы, двигается ближе, прожигает взглядом. Да что с ней не так? Может, правда она наркоманка, сидит на какой синтетике, сейчас ее столько, что не разберешь.

– Да, я именно такой, девочка. И пока ты в моем городе, ты будешь делать то, что скажу тебя я.

– А если нет?

– Была в общей камере?

Нехорошая ухмылка. Закрывает лицо руками, падает на стол и начинает смеяться. А у меня нехорошее предчувствие, натерпелся я с ней.

Может, отпустить? Пусть катится на все четыре стороны. С ней будет много проблем.

Вот именно тогда это было бы единственным правильным решением, но Покровский не ищет легких путей и не отступает от задуманного.

Дурак.

Глава

3

Арина

– Миш, ты пальчики ее снял?

– Да, Тихон Ильич. К утру информация будет.

– Хорошо, скажешь начальнику, пусть все скинет мне.

Значит, Тихон Ильич – как пафосно, но ему идет. В отделении многолюдно, идем по узким коридорам, время – ночь, а в таких местах всегда кипит жизнь. Сука, аж воротит, из-за одного гондона ненавижу всех ментов вместе взятых.

– Пошли, чего застыла?

В холле у дежурки смотрю на двух бомжей, им хорошо, они спят, главное, чтоб было тепло, а где – неважно.

– Митрофанов, твою мать, уведи их в камеру, воняет, дышать нечем.

Какой-то мужчина с усталым лицом кричит в открытую дверь, ему отвечают, что там не место, и трогать бомжей никто до утра не собирается. Господи, как же весело, так бы и осталась здесь. Шутка.

– Мы едем писать? Я могу и тут, мне нетрудно, если уже тебе так приспичило.

– Слушай, рыжая, ты чего мне все время тыкаешь? Незаметно, что я старше тебя?

– О, пардон. Господин, как вас? Тихон Ильич? Или можно просто барин?

– И зачем я с тобой связываюсь?

– И правда – зачем? Ах да, я же проститутка и барыга наркотой. Сама совсем свое призвание забыла.

Стоим в дверях отделения, этот Тихон Ильич еще выше и крупнее, чем когда сидел, точно викинг, а еще громкий. Его вообще слишком много, начинаю уставать от величия и значимости.

Мужчина поджимает губы, снова рассматривает меня. Не понимаю, что он все пытается разглядеть? Никифоров говорит, я сука чокнутая, а я не спорю.

– Где твоя одежда?

– А на мне сейчас что?

Оглядываю себя, для октября, конечно, прикид у меня не очень, но я не собиралась сегодня делать дальние пешие прогулки. Кожаная куртка, такие же брюки и ботинки на каблуках. Есть еще джинсы, кроссовки, куртка теплее и белье, купленное в секонд-хенде, но я ведь сегодня на работе была, должна была выглядеть не как те бомжи.

– Ладно, пойдем, в машине тепло.

Меня галантно пропускают вперед, у самого крыльца шикарный черный, блестящий в свете ментовских мигалок «Порш Кайен Турбо» – почти одиннадцать миллионов цена, на минуточку, я Никифорову тыкала в журнал, показывала его, думала, купит, когда я свою разбила. Не купил.

Нет, меня не удивить дорогими тачками, часами и тряпками. Я абсолютно к этому равнодушна, потому что понимаю – не в этом счастье. Сама не знаю в чем, потому что не было его у меня.

– Слава, давай в клинику нашу, позвони, предупреди, что будем.