Маргарита Климова - Достаточно трёх. Возрождение Ганзалеона. Книга 1

Ужин, которым меня кормили по очереди с рук, отличался от предыдущей похлёбки значительно. На подносе нашлось мясо, порезанные фрукты, сладости и сок. Небольшое количество съеденного вызвало тошноту, но лекарь прошёлся светящейся ладонью в области груди и тошнота пропала, оставив приятное чувство сытости.

Вечер закончился ещё большей несуразностью. Два ганзалеонца разделись и, поцеловав в живот, легли рядом, оплетая собой, третий положил голову на бёдра, гладя живот и тихо напевая какую-то песню. Только после этого я поняла, что наконец-то вытянула свой счастливый билет, наконец-то закончилась боль, наконец-то я забеременела.

Как дальше будет проходить моя жизнь не думала. Перед глазами стояла не та девушка, которую вернули в дом терпимости, а те сияющие землянки, гуляющие в сопровождении заботливых мужей.

Проснулась в тесных объятиях, по-прежнему не веря в происходящее. Мозг отказывался воспринимать такие повороты судьбы. Я тихо лежала, рассматривая мужчин. Смуглые брюнеты, похожие на воинов тьмы из сериала, шедшего на Земле пару лет назад. Все девчонки были влюблены в них и мечтали встретить наяву. За воспоминаниями не заметила пробуждение мужчин и дёрнулась, когда чья-то рука прошлась под грудью. Следующее касание обожгло низ живота, проникая пальцами в складочки, другие руки раздвинули ноги, согнув в коленях и тёплое дыхание коснулось плоти. За дыханием последовал язык и губы, вылизывая, посасывая, исследуя. Я замерла, боясь дышать и шевелиться. Боялась, что за ласками последует привычная боль. Но её не последовало. Меня ласкали руками, языками до тех пор, пока что-то не взорвалось в животе, распространяя огненные разряды по всему телу. Это было что-то невероятное, что-то успокаивающее растерзанную душу. Не понимала происходящее со мной, и как это божественное ощущение могли сотворить эти жестокие, безэмоциональные уроды.

Разомлевшую искупали в ванной, расчесали волосы, тело натёрли маслом с фруктовым запахом, переодели в лёгкое платье голубого цвета, подходящее под цвет глаз и светлые волосы. На завтрак принесли булочки, фрукты, шоколад и травяной чай.

Такое внимание со стороны мужчин пугало, не знала, как себя вести, поэтому принимала всё молча с опущенными в пол глазами. От завтрака отказываться не стала, да и возможности не было. С трёх сторон в рот засовывали тающие кусочки, только успевай жевать и глотать. А потом пришло время поговорить.

– Как твоё имя, гияна? – спросил тот, что лечил меня ладонью.

– Алина, – тихо пролепетала, сжавшись и боясь лишним движением рассердить мужчин.

– Тебе не стоит нас бояться, Алина, – заверил в безопасности, но разве можно перестать бояться, после всего, что они делали.

– Что такое гияна? – спросила, подняв глаза на лекаря.

– Женщина, носящая ребёнка, – погладил по животу, и было в его действие столько нежности и заботы.

До обеда мы разговаривали. Долго, много, практически обо всём. В основном на вопросы отвечал Старас. Он был самым старшим, умел лечить энергией и его слово всегда было решающим. Самый высокий, самый широкоплечий, самый уравновешенный и рассудительный. Серые, стальные глаза, острые скулы, длинные, чёрные волосы, выбритые на висках и собранные в высокий хвост. Всё в нём кричало о силе, моще и безопасности.

Его средний брат Шаад, был чуть суше, но всё равно выглядел внушительно. Короткие, чёрные волосы спадали несколькими длинными прядями на лоб, на выбритых висках выделялись татуировки в виде молний и добавляли воинствующий вид всему образу. Чёрные глаза с шоколадными вкраплениями захватывали и погружали в омут своей глубиной. Он был серьёзным, немного вспыльчивым и, как мне показалось, самым жестоким.

В самом младшем из братьев Даяне временами проскальзывала юношеская непосредственность. В отличие от братьев он позволял себе иногда улыбаться, при этом в его чертах появлялась какая-то мягкость. На пару, тройку сантиметров ниже Стараса, с разворотом плеч, не уступающим братьям, как и у них чёрные волосы, выбритые вдоль ирокеза, пересекающего голову ото лба до затылка. На выбритых частях головы, как и на груди, плечах и шее расползались пауки, зацепившиеся за татуированную паутину. Через всю ушную раковину проходил пирсинг в виде острого копья. Такие же копья пропарывали грудь с левой стороны над соском. Стальные глаза, как у Стараса, смягчались голубыми лучами и веером длинных, пушистых ресниц. Воины, машины для убийств, защитники своей семьи.

– Почему семью образуют братья, и почему всегда трое? – поддалась желанию спрашивать, узнавать.

– Женщина не может уйти, пока не родит троих детей, – терпеливо просвещал Старас, когда младшие братья отправились за обедом. – Семья складывается только из братьев и сакиа.

– Кто такая сакиа?

– По-вашему жена.

– Какая разница между гияна и сакиа? – вопросы сыпались один за другим. Желание разобраться и понять с чем мне теперь придётся жить, перебарывало страх.

– Гияна только вынашивает и рожает детей. С ней не образуется пожизненная связка и, родив троих, она уходит в город неприкасаемых. Сакиа – жена. Она рожает нам детей, живёт с нами всю жизнь, с ней образуется связка навсегда. Её любят, лелеют. Она единственная для нас. Только женщина решает, кем она хочет быть. Не все могут переступить через ненависть и обиды. Такие предпочитают уйти из семьи и жить в достатке, но без мужей и детей.

– Почему братьев должно быть трое?

– Только трое могут одновременно находиться в женщине, замкнув её полностью и пустив энергию по кругу. Брак становится свершённым после совместного соития на жертвенном камне. Гияна становится сакиа, после принятия одновременно троих мужей, – пока он говорил, мои глаза вылезали из орбит. – Только от троих мужчин рождаются самые сильные дети.

Не могла представить такое извращённое соитие, не могла даже думать о том, что чувствуешь, когда тебя разрывают с трёх сторон. Вряд ли я решилась бы поменять статус гияны на сакиа, тем более узнав, что гияны живут в хороших домах, полных слуг, в отдельном городе, ни в чём не нуждаясь и не боясь за свою дальнейшую жизнь. Наверное, лучше потерпеть несколько лет и потом зализывать раны в одиночестве и достатке.

Оказалось, ганзалеонцы живут тысячу лет. Гияны, благодаря беременностям и непродолжительной связи доживают до двухсот, а сакиа полностью меняют геном, подстраиваясь под мужей и продлевают жизнь соразмерно мужчинам. Они растят детей, доживают до внуков в двадцатом поколении и не стареют физически. Красота. Только отравляют эту красоту каждодневные, интимные отношения. Бррр.

– Слишком много информации для одного дня, гияна, – заткнул поток вопросов Даян, поставив поднос с едой на кровать. – Впереди будет много времени на расспросы, а сейчас тебе надо поесть и отдохнуть.