Константин Фрес - Наложница для нетерпеливого Дракона

Она готова была упасть лицом на стол и умереть, но Дракон не позволял ей опустить голову, раз за разом поднимая к себе ее лицо и с интересом всматриваясь в ее подернутые дымкой страдания и невероятного, почти наркотического наслаждения глаза, и его узкие зрачки дрожали, то расширяясь до черного идеального круга, то сужаясь до тонкой, с волос, черной полоске на раскаленном золоте радужки.

Хлое казалось, что толчки в ее теле стали все чаще и крепче, каменный чертов член, казалось, движется в ней все быстрее, растягивая ее и массируя изнутри, лаская каждой своей выпуклостью, наполняя все ее существо тяжелым и горячим удовольствием.

Склонившись над изнывающей, дрожащей девушкой, почти уткнувшись лицом в ее волосы, Дракон по-звериному принюхивался к ней, к запаху ее возбуждения и горячего пота, проступившего на зарозовевшей коже. Не понимая, что она делает, Хлоя, словно ища поддержки у своего мучителя, ткнулась в его шею абсолютно мокрым горячим лбом, и он замер, вслушиваясь в ее стоны, в ее громкое дыхание, перемешанное с криками.

– Смотри мне в глаза, – прошептал он жадно и горячо, поворачивая к себе ее разгоряченное лицо. – Смотри мне в глаза! Я хочу увидеть, когда тебе станет хорошо!

Измученная Хлоя, едва не разрыдавшись от бессилья, подчинилась, вся трепеща, но смотреть в глаза Дракону оказалось не так-то просто. Пульсация внутри ее тела все нарастала, изнемогающая девушка извивалась и ее трясло так, что это заметил даже Дракон – как и то, что она упрямо продолжает стоять на дрожащих ногах.

– Ах, вон оно что…

Его рука легко легла на спинку стула и Хлоя, отчаянно цепляясь носками сандалий за пол, ощутила, как он тянет , отклоняет стул назад, увлекая вместе с ним и Хлою.

– Ай! – взвизгнула девушка, плюхнувшись на сидение и оказавшись в полулежачем положении. Каменный член теперь был полностью в ней, и теперь ее тело наполняла не пульсация – нестерпимое жжение, – и она с изумлением поняла, что ее бедра жадно и откровенно движутся, спина ее изгибается, и сама она с охотой насаживается на член, сладострастно постанывая, стараясь потушить разгоревшееся желание.

– Ну-у?

Хлоя упрямо закусила губу, почти через силу останавливаясь, прекращая двигаться, хотя больше всего на свете ей сейчас хотелось позабыть обо всем, закрыть глаза, и продолжить откровенные сильные движения, ощущая в себе толчки каменного огромного члена.

– Я думала, – упрямо пропыхтела она, глядя в его злые золотые глаза своими – затуманенными, – что только Дракон имеет право видеть… как кончает… его женщина…

– Его женщина! – усмехнулся Дракон, всматриваясь в раскрасневшееся лицо девушки. – Сначала нужно стать женщиной Дракона…

Однако он одним кивком головы велел черному рабу выйти, и тот поспешно выскочил вон, захлопнув за собой двери.

Грубым рывком Дракон стащил девушку со стула и повалил ее животом на стол, сметая столовые приборы со звоном на пол. Не дав ей опомниться, оголил ее зад, задрав прозрачную юбку и грубо раздвинув ее ноги. Хлоя, сжавшаяся в комочек, лишь вскрикнула, ощутив горячее прикосновение его горячей возбужденной плоти и его жесткие пальцы, жадно ощупывающие ее мокрое лоно, и в следующий миг его член – горячий, живой, – вошел в ее узкое лоно одним толчком, перемешав удовольствие с болью. Хлоя закричала, чувствуя, как его жесткие пальцы впиваются в ее мягкие широко разведенные бедра. Ощущения, наполнившие тело девушки, были намного ярче и сильнее, они сводили ее с ума настолько, что Хлоя, забыв всякий стыд абсолютно, сама яростно рыча и толкаясь всем телом, насаживалась на его член. Он лишь выше поднимал ее разведенные бедра и двигался осторожно и плавно.

От напряжения Хлою трясло, она что есть силы вцепилась зубами в скатерть, ощущая болезненное, непереносимое удовольствие. С Мишелем, с ее любимым Мишелем все было не так. Отдаваясь ему, она каждый раз напоминала себе, что исполняет священный супружеский долг, обязанность каждой любящей жены. Мишель тоже брал ее сзади, нетерпеливо возясь, дрыгаясь, как эпилептик, с невнятными воплями и жалкими стонами. И не было ни одержимости, ни обжигающего наслаждения.

С Драконом было иначе. Не было мелкой возни; его движения были сильными и плавными. Его горячие руки удерживали ее бедра крепко и жестко, оглаживали круглые ягодицы , и наслаждение, которое Хлое доставляла близость с ним, было каким-то нереальным, уносящим ее сознание прочь, сводящим с ума и лишающим всех моральных запретов и табу. С ним, сейчас и здесь, она не хотела выглядеть благопристойно и скромно. На краешке ее ускользающего сознания все еще теплилась горькая мысль о покинутом Мишеле и о том, что она, Хлоя, пала так низко – до супружеской измены, до бесстыдства, до исступления, извиваясь под другим мужичиной.

Но ее жажда была сильнее доводов разума и Хлоя с воплями извивалась и насаживалась на член Дракона до тех пор, пока наслаждение не вспыхнуло в ее разуме белым жидким пламенем и она не забилась по столе, выдыхая вместе с грубым рычанием свое невероятное облегчение, содрогаясь от мягких садких спазмов так, что даже сильные руки Дракона с трудом справлялись с ее тонким, хрупким телом.

Господин Робер места себе не находил. Черной тенью он метался по замку и чувство у него было такое, что Дракон едва ли не из зубов – из его щучьих зубов, из которых еще никто не вырывался! – вырвал самый лакомый кусок.

С утра Робер, подслушивая под дверями и слыша беспомощные животные стоны Хлои, до которой Дракон, кажется, добрался лично – и всерьез, – потирал руки и похохатывал, представляя, как девица все прокляла и теперь заливается слезами, погибая от боли, пока ненасытный Дракон трудится над ее маленьким беспомощным телом.

«Будет знать, строптивая девчонка, как отказываться от помощи, – злорадно думал Робер, слушая, как девушка кричит, пронзительно и нечленораздельно. – Получай же, маленькая стерва!»

Хлою, как Робер и предполагал, Дракон оставил себе на сладкое. Сколько бы ни было в нем спеси и высокомерия, а видел-то он достаточно хорошо, даже получше многих. Лишь мельком увидев девушку – растрепанную, в перепачканном и местами порванном платье, измученную долгим путешествием,– он тотчас заинтересовался именно ею, потому что она выделялась своей статью, своей красотой и утонченностью черт меж прочих своих товарок.

Испуганно оглядываясь, она шла по дворцу Дракона вслед за провожатым, и Дракон, рассматривающий свои новые живые игрушки с высоты галереи, даже перегнулся через балюстраду, чтобы получше разглядеть ее хорошенькое свежее личико и проводил ее жадным взглядом.

– Кто она? – поинтересовался Дракон. Он не пытался играть и скрывать своих чувств, в его голосе не было напускного равнодушия, только горячие, нетерпеливые жадность и желание.