Константин Фрес - Наложница для нетерпеливого Дракона

В прекрасной улыбке, которая в равной степени была завораживающая и хищная, он открывал белоснежные ровные зубы с чуть заостренными клыками, и в любой другой жизненной ситуации Хлое польстило бы его жадное, нескромное внимание, с которым Господин Дракон рассматривая ее грудь, соблазнительно просвечивающую сквозь тонкую ткань, ее стройные бедра, ее плоский животик. Но не сейчас.

– Я не могу! – прошептала Хлоя побелевшими от ужаса губами, заметив тень раздражения и неудовольствия на его лице. На глаза ее навернулись слезы, вернулись паника и мучительный стыд оттого, что сейчас ее, практически обнаженную, рассматривают сразу две мужчин, и она, давясь горькими слезами от унижения, прошептала, цепляясь за последнюю надежду: – Господин Дракон, но у меня же есть муж! Я не могу изменить ему, не могу!

Впрочем, она так рыдала, что он вряд ли разобрал что-то кроме «не могу» в ее всхлипываниях.

– Так тебе помогут, – угодливо произнес Дракон и кивнул головой, указывая евнуху на содрогающуюся от слез девушку.

– Нет, нет! – заверещала Хлоя ; от ужаса ей казалось, что ее окатили кипятком и каждый ее нерв теперь пылает и горит, а тело просто не может чувствовать ничего иного кроме всепожирающего стыда. – Нет!

Молчаливый раб тем временем деловито шагнул к ней и ухватил ее поперек туловища. Бесцеремонно задрав ее прозрачные одежки, он ловко просунул широкую ладонь меж ее дрыгающихся в разные стороны ног и Хлоя ощутила, что его пальцы невероятно скользкие и какие-то масляные. Едва не задохнувшись от собственного крика, девушка почувствовала, как он поглаживает ее меж ног, щедро покрывая всю промежность ароматным маслом. Это было чудовищно унизительно и стыдно для нее, отвратительно настолько, что она малодушно помыслила о самоубийстве. Слезы бессилия душили ее, она рыдала и билась под внимательным немигающим взглядом дракона, наблюдающим за ее унижением.

Все так же молча и деловито он перевернул ее маленькое хрупкое тело, перехватил поудобнее под бедра, и Хлоя, очутившись над ненавистным стулом, почувствовала, как его черные пальцы бесцеремонно раздвигают ее нежные складочки, и как каменная головка чудовищного члена касается ее раскрытого лона, трется, словно отыскивая вход в ее тело, и как медленно и туго входит в нее огромный член.

Хлоя звонко взвизгнула, изо всех сил вцепившись в обитые бархатом подлокотники, когда с небольшим усилием головка члена все же проникла в ее тело, и раб, усадивший так ее на этот пыточный стул, отступил прочь.

Хлоя даже дышать перестала, под весом собственного тела оседая все ниже и надеваясь на каменный член все полнее. Ей казалось – ее на кол сажают, все ее нежные ткани были невероятно, почти до боли растянуты, и каждая неровность, каждая выпуклость ощущалась так сильно и ярко, что Хлоя невольно закусывала губы, принимая в себя камень сантиметр за сантиметром.

Этот странный камень оказался не холодной и не жесткой, какой полагается быть любому камню. Он был тёплым, совсем как живой, и все складки, которые Хлое пришлось пересчитать собственным телом, казались упругими и приятно поглаживали ее изнутри. У изумленной девушки сложилось полное впечатление, что ее берет живой мужчина с огромным членом, осторожно и бережно двигаясь у нее внутри, и она искусала все губы, к стыду своему почувствовав, что вместо чудовищной боли ощущает в себе разгорающееся удовольствие , желание и… странную теплую пульсацию, от которой невыносимо хотелось двигать бедрами, насаживаясь сильнее и сильнее. Тяжело дыша, она вцепилась идо всех сил в скатерть, до боли стиснув пальцы и даже боясь вздохнуть, потому что с каждым вздохом странная, разжигающая наслаждение пульсация внутри ее тела только усиливалась. Ноги ее тряслись, она изо всех сил старалась опираться на них и стоять, не оседать полностью, но это было очень неудобно и трудно, Хлоя чувствовала, как дрожь напряжения охватывает все ее тело, и она не выдерживает, медленно опускается все ниже, на жуткие шипы, которые уже касались и тревожили ее нежный вход.

Кричать она давно перестала; да она и вздохнуть-то боялась, потому что каждый вздох, каждое произнесенное ею слово лишали ее сил и она, багровея от стыда, ощущала в воем теле толчки, мелкие, но чувствительные, от которых тело ее выгибалось само, против ее воли, наполняясь негой.

– Что это! – почти выкрикнула она, когда первые из шипов проникли в ее донельзя растянутое лоно и дрожь от муки, круто замешанной на невероятном наслаждении, пробежала по ее телу. – Что это такое!?

Крикнула – и застонала , не в силах сдерживаться, протяжно и жалко, дыша часто-часто, словно измученное животное в полуденную жару. Хлоя балансировала на грани боли и удовольствия, когда шипы постепенно, ряд за рядом, проникали в ее тело, массируя и растягивая ее чувствительно изнутри. Пульсация внутри нее усилилась, мягкими спазмами распространяясь по всему ее телу, и Хлоя уже почти выла, удерживая себя от того, чтобы тут же, к своему стыду, на глазах у чужих, незнакомых ей мужчин, не начать насаживаться на чёртов каменный член, чтобы унять разливающееся по ее телу дикое желание.

– Это живой камень, – угодливо подсказал Дракон, внимательно наблюдая за выражением ее лица. – Говорят, он ведет себя как тот предмет, чью форму ему придать. Это правда, интересно?

Хлоя, зажмурившись и стиснув зубы, была совсем не расположена вести научные беседы. Ее изумленный разум, существующий словно отдельно от ее корчащегося в наслаждении тела, что-то нашептал ей о том, что это правда, и если выточить из такого камня кошку, то можно будет ощутить вибрацию ее мурлыкания, положив руку на ее спинку…

Только из этого камня не кошка была выточена.

Головка каменного члена погрузилась в ее тело так глубоко, что с каждым вздохом Хлое чудилось, будто та движется внутри ее тела, вкрадчиво поглаживая бархатное упругое донышко, массируя его и крепко нажимая на самые чувствительные, самые глубинные точки, отчего у Хлои круги плыли перед глазами, и она яростно кусала губы, чтоб не раскричаться.

– Зачем это, – выдохнула Хлоя, в очередной раз пытаясь опереться, встать на ноги – и выкрикнула, припав грудью на стол извиваясь и корчась, потому что ей показалось, что огромный член с силой толкнулся в ее тело, заставив ее дрожать и поскуливать.

– Это затем, – произнес Дракон вкрадчиво, подступив ближе и осторожно поднимая лицо девушки за подбородок, – чтобы узнать, подходим ли мы друг другу. И, мне кажется, мы подходим?

Его большой палец медленно, почти нежно провел по ее раскрасневшимся, искусанным губам, скользнул внутрь ее рта, коснувшись языка. Девушка не могла даже противиться этому осторожному жесту; и когда он рывком разодрал на ней платье, обнажив ее грудь и по-хозяйски грубо ухватив ладонью приятную округлость, меж пальцев зажимая острые напряженные соски, Хлоя даже вспомнить не смогла о стыде, снедавшем ее совсем недавно. Она не двинулась, не шелохнулась, лишь ответила мучительным стоном, все так же судорожно стискивая скатерть побелевшими пальцами. Ее горячее дыхание шумно вырывалось из широко раскрытого ротика, она почти кричала, капли пота стекали по е напряженной, дрожащей шее, по извивающейся спине и поджимающемуся, вздрагивающему животу, но она даже не шевельнулась, когда руки Дракона тискали, мяли ее грудь, оглаживали бока, поглаживали обнаженный живот.