Сафо Мели - Guten Morgen Frau

Я отснял около семи сотен кадров с видами города, когда третья по счету батарея моей камеры разрядилась. Кроме того, я и сам сильно замерз, потому и решил, что перерыв в работе не помешает. Вернусь в гостиницу, поставлю на зарядку аккумуляторы, а пока они будут заряжаться, пообедаю и немного отогреюсь.

В холле отеля меня удивило количество людей. Мне казалось, что этот отель тихий и спокойный. Я как раз пытался протиснуться сквозь толпу к лестнице, когда женщина-иностранка, увидев на моем плече сумку с камерой, подошла и начала говорить мне что-то на английском. Я с трудом разобрал, что она спрашивает меня фотограф ли я и могу ли сделать для нее несколько портретных снимков в городе завтра.

– I`m very sorry, madam! – раскланялся я в извинениях, пытаясь вспомнить, как обращаться к женщинам на английском. – But I do not photo woman. I photo town. (Мне очень жаль, мадам! Но я не фото женщину, я фото город.– дословн. пер. авт. )

Я хотел ей объяснить, что приехал, чтобы снимать пейзажи, а не людей. Но, видимо, ляпнул что-то не то, потому что женщина странно уставилась на меня.

– Sorry! – я еще раз извинился и картинно поклонился даме. Чувство неловкости и стыда заставили меня быстро ретироваться, я развернулся и ринулся к лестнице, чтобы скорее покинуть холл.

В номере оказалось тихо и спокойно. А главное – тепло! Я снял шапку и куртку, повесил их в шкаф. Загрузил ноутбук, чтобы слить отснятые фото с карт памяти и поставил аккумуляторы на зарядку. Замерзшие руки слушались слабо, и я решил, что отогреться в горячем душе – самое идеальное решение. Спустя пятнадцать минут я горячий и распаренный бодрым шагом вышел из душа в одном полотенце на бедрах. Фотографии еще скачивались. Что-что, а скорость интернета в этой гостинице – явно ее проблемное место.

Чтобы как-то скоротать время ожидания, я взял в руки телефон и улегся на кровать.

«Ты как там?» – отправил сообщение Маринке. «Смотри, как здесь красиво»

Сбросив ей несколько кадров, отснятых на телефон специально для Мариши, уставился в экран телефона в ожидании ответа. Маринка была онлайн, но прошло уже несколько минут, а мое сообщение осталось непрочитанным.

Я открыл Инстаграм, опубликовал селфи на фоне Зальцбургского собора и сделал небольшой пост об этом городе. На это ушло минут десять, а Мариша все не отвечала. Я начал немного волноваться. «Да ну ладно, может, отдыхает или просто не услышала звук входящего сообщения» – попытался успокоить себя, но большой палец уже потянулся к кнопке звонка в окне мессенджера. Гудок, второй, третий…

– Але, Андрюш?

Я понимал, что сам себя накрутил, но меня уже несло:

– Марина, в чем дело?! Я же просил, чтобы ты была на связи!

– Прости, были руки заняты, не могла сразу ответить.

– И чем же были заняты твои руки? – чуть менее грозно спросил я.

– Сейчас, подожди, камеру включу. – тут же на экране появилось довольное лицо Маришки. – Вот, смотри!

Она повела камерой в сторону и я увидел елку. Огромную пышную живую елку, которая верхушкой почти упиралась в потолок.

– Я как раз игрушки вешала, руки в еловой смоле были. Как тебе?

Как мне? Я опешил. Нет, не от елки, конечно, а от факта ее наличия в нашем доме.

– Как она в дом попала, Марина? Ты же не на себе ее тащила? – задал я вопрос, представляя себе тощую маленькую Маришу с огромной елкой на спине.

– Как ты себе это представляешь? Девчонки мне решили подарок сделать, чтобы я не скучала и не грустила здесь одна, заказали в интернете с доставкой. Нравится?

– Очень! – я наконец-то успокоился и расслабился. – Будет у нас настоящий Новый год с запахом елки!

– Да! – обрадовалась Маришка. – И еще с ароматом мандарин! Ты как там? Холодно у вас?

– Пришел как раз отогреваться после съемки, замерз ужасно!

– А у нас серо и уныло. – она повернула камеру к окну, за которым действительно было сыро и пасмурно.

– А ты включи гирлянду на елке, завари себе чаю, возьми пушистый теплый плед и смотри новогодние мелодрамы. Нагуливай праздничное настроение.

– Наверное, так и сделаю. Сейчас сделаю себе горячие бутерброды, заварю чай с медом и пересмотрю «Дневник Бриджит Джонс».

– Приятного аппетита! Я тоже, пожалуй, пойду что-нибудь поем. Давай, вечером созвонимся, целую!

Я отключил видеовязь и откинулся на подушку. Да, елка – это здорово. У меня живая елка на Новый год была только дважды: первый раз еще в детстве, когда были живы родители. Тогда этот праздник был для меня каким-то волшебством. Помню, как рассматривал старые советские игрушки и ждал Деда Мороза. А второй раз – в студенческие годы мы поехали к моему одногруппнику на дачу и нарядили растущую во дворе зеленую красавицу.

Потом я как-то купил искусственную елочку, и лишь она каждый год напоминала о том, что на самом деле праздник. А волшебства в моей жизни уже давно нет. Как и Деда Мороза. Кстати, надо не забыть привезти Маришке какой-то подарок из Австрии.

Поднявшись с кровати, я обулся и решил все-таки спуститься пообедать. В ресторане было достаточно спокойно, хотя опасался, что вся та группа, которую я встретил в холле, сейчас с дороги ринется покушать. Но я ошибся, и это не могло не радовать.

За одним из столиков обедали две женщины и о чем-то тихо разговаривали. Еще за одним, чуть подальше, сидела моя шумная frau-соседка со своим хахалем. Кстати, я о ней вовсе забыл. Встретил ее сегодня случайно в городе, сидела в кафе и снова трепалась по телефону. Терпеть не могу женщин, которые много болтают, а эта – и вовсе, наверное, родилась с телефоном у уха.

Хотя, нет, пожалуй, слушать тоже умеет. Сейчас сидит бледная и снова слушает, как отчитывает ее муж. Тот говорил на немецком языке, достаточно тихо, но, тем не менее, жесткость и ритм его голоса был отчетливо слышен. Внезапно мой мозг нарисовал ему челку на левую сторону и строгие вертикальные усики. И, представив его в роли Гитлера, я не сдержался: хохотнул случайно вслух.

И дамы за одним столиком, и Гитлер со своей фрау обернулись ко мне. Блин! Это ж надо, мне тридцать восемь, а веду себя, как в пятнадцать. Надо как-то быть сдержаннее. Я быстро опустил глаза в экран телефона, делая вид, что смеюсь над какой-то прочитанной шуткой. Все вокруг снова вернулись к своим делам. Кроме фрау Гитлер. Она почему-то нервничала, ерзала на стуле и периодически настороженно поглядывала в мою сторону.

Мне принесли горячий ароматный суп, и только я переключил внимание на свою тарелку, когда вдруг за моей спиной раздался женский голос.

– Warum zum teufel folgst du mir? (Какого черта вы за мной следите? – пер. авт. )

Я обернулся, передо мной стояла фрау Гитлер и несла какую-то чушь, из которой я не понял ровным счетом ни слова. Признаваться ей, что я говорю на русском, рано. Я еще не составил детальный план мести за бессонную ночь и давать ей какие-либо карты в руки не собирался.