Марианна Крамм - Твоя Мари. Несвятая троица

– Если уметь разделять Тему и жизнь, то опасаться нечего, – спокойно отвечает мой Верхний. – И потом, моя Тема – садизм, так что…

– Ну ага – самый безопасный вариант, – хмыкает Денис, сживая в кулаке полную рюмку водки. – Морально ты нижнюю не гасишь, зато вот физически…

– Да? И когда ты такое видел?

– Ой, да ладно! – Денис опрокидывает водку в рот, морщится: – Как будто сам не помнишь…

– Умолкни! – тихо, но зло произносит Олег.

Я понимаю, о чем он. За мою измену он наказал тогда нас обоих – и Денису досталось не меньше моего, а он не может выносить боль той интенсивности, что могу я. Даже мне в тот раз было плохо до судорог, а уж ему-то… Но вот не думала, что он когда-то посмеет открыть рот в компании.

Однако у Дениса не пропали остатки инстинкта самосохранение, поэтому он больше ничего не говорит.

Меня ваниль убивает. Я действительно не люблю всех этих романтических рюшечек, так уж получилось. Но это, блин, так мило, когда в его ручище вдруг появляется крошечный букетик самых первых ландышей, что хочется плакать. И то, как он наблюдает за моей реакцией, тоже бесценно:

– А дело в том, детка, что ты одинаково радуешься бриллиантовым серьгам и букету ландышей – с одним и тем же смущенным выражение на лице. И мне от этого всегда хорошо.

Ну, наверное… Меня подарки смущают всегда, независимо от личности дарящего. И смысл не в них, и, уж тем более, не в их стоимости. Ландыши – мои любимые цветы, Олег это знает, потому в сезон моя квартира словно пропитывается их ароматом. Он привозит их то маленькими букетиками, то целыми охапками, может купить у торгующей цветами бабульки все, что у нее будет стоять в корзине. И это так… ну, не знаю, трогательно, что ли… и так не вяжется с его брутальной внешностью и шрамом на лице. И в такие моменты мне даже в голову не приходит возмутиться.

Олег всегда говорит:

– В Теме главное – не заиграться. Нижним легче, они особо ни за что не отвечают. а вот Верхним, и особенно тем, кто в Д/с и Л/с, тяжелее. Возникает «комплекс Бога», когда кажется, что все можешь, со всем справишься. От этого срывает крышу – от безграничной власти над другим человеком, над его телом, его душой. И отследить этот момент самостоятельно сложно. Никто же не считает себя неадекватным. А контролировать себя с каждым разом все тяжелее, и в результате происходит срыв, от которого пострадают оба – и нижний, и сам Верхний.

Я не спорю, но мне кажется, это все применимо больше к Верхним мужчинам. Никогда не слышала, чтобы Верхняя женщина выставила своих нижних «на общак», например. Хотя, может, и такое бывает. А вот мужики этим часто грешат, словно удовольствие получают. Но ведь есть и нижние, которым такое в кайф, и это тоже сорвавшаяся крыша, как по мне. Я однажды в компании позволила себе мнение – ну, как позволила, вырвалось, я ни с кем это не обсуждаю, тем более публично. Но сидела нижняя и вещала, как бы ей хотелось, чтобы ее на глазах Верхнего юзали несколько человек, и у меня вылетело:

– Вряд ли бы тебе это понравилось, случись на самом деле. Влажные фантазии всегда кажутся такими притягательными и возбуждающими. Реал – другое…

Ох, как взвился тогда Денис… Как будто углей насыпали под хвост. Разумеется, стал защищать, говорить, что это «правильное устройство головы у нижней»… И я, может, поверила бы, если бы не случилась уже у нас та ночь, когда он рыдал и рассказывал, что пережил сам в том подвале под гаражом. Но как же омерзительны эти попытки «держать лицо» в компании, делать вид, что ты крутой Верх, Мастер, первый после Бога…

Наверное, все, что произошло, должно было случиться хотя бы для того, чтобы я поняла – мы никогда вместе не будем, никогда никаких больше отношений. Вот у Олега нет второго дна, хотя внутренне он устроен гораздо сложнее. Но он всегда одинаковый – и со мной, и с другими, и на людях, и в «норе». И меня это уравновешивает, успокаивает. Мне не надо все время держать руку наготове, чтобы успеть хоть как-то защититься. И крышу у него не сорвет как раз потому, что он ничего никогда не декларирует.

А у Дениса все всегда было сложно. Он разрывался между желанием носить корону Доминанта – и необходимостью все время думать о том, что говоришь и делаешь, если рядом я. Он искал возможность совместить то и это, но ошибся в выборе метода. Так и признался:

– Я однажды налажал и сказал, что ты мне не нужна. А потом несколько лет жил с мыслью, что мне не нужна не ты, а жизнь, в которой тебя нет.

Я даже не знаю, что ненавижу сильнее – ваниль или пафос. Но в этой ситуации, если Дэн и привирает, то совсем немного. Он несколько лет пытался сперва меня вернуть, потом – принять мысль о том, что я больше не с ним, а потом – найти мне замену. Попутно истрепал мне нервов куда больше, чем, наверное, за все наше с ним совместное пребывание в Теме. Как в таких условиях я могла упустить Олега? Да никак – адекватный спокойный Верхний в моей ситуации – это лекарство.

Иногда я чувствую себя одинокой. Настолько одинокой, что даже словом перемолвиться не с кем. Так-то, наверное, и нормально все. Кому нужны чужие проблемы, когда своих по гланды, и это всегда на первом месте? Это нормально, это жизнь. Но поделиться не с кем – реально не с кем, потому что «ну ты же счастливая, ты сильная, у тебя все есть».

Да. Я такая. Наверное. Со стороны виднее. А Олег вместо Антона, многолетнего референта, вдруг заводит девочку лет двадцати пяти – такую, как ему всегда нравились до встречи со мной. Высокую, крупную, с яркими чертами лица, с каштановыми волосами. И, конечно, это вряд ли что-то значит, но… Не сказал ведь.

И я не узнала бы, если бы случайно в офис не зашла. Нет, ничего такого, просто секретарша. Нет повода. А почему-то противно и обидно. Сказать «я все поняла» и уйти в закат, как обычно? Могу. А надо ли? Может, пришла пора отпустить, раз он сам уйти не может? Взять и уйти первой, как всегда. Вот и повод есть – он же его и дал, в принципе, даже не подкопаешься. А я счастливая, у меня все есть, я сильная.

И будет, как обычно – Мари прищурилась, вставила в мундштук сигарету и перешагнула, пошла дальше. И никто не понял, что на самом деле у нее внутри творилось в этот момент, как там все сгорело. В очередной раз.

В очередной раз.

Два дня лежу лицом в подушку. Ощущение, что жизнь закончилась – не знаю, с чего. Даже не хочу думать, что он пережил, когда узнал обо мне и Денисе. Или обо мне и Ляльке. Себя жаль. Олег обрывает телефон, я не отвечаю. Может, и правда лучше сразу оборвать, пока есть повод? Самое ужасное, что я не могу себе представить его реакцию. Все-таки в человеке, умеющем контролировать каждую эмоцию, каждую мышцу есть что-то страшное и непредсказуемое.

Два дня моего молчания выливаются в одно короткое смс от Олега: «завтра жду тебя утром». Я отвечаю тоже коротко: «нет». Это было зря.