Марианна Крамм - Твоя Мари. Дорога к себе

Кофе на мангале, к моему удивлению, варит Лера, хоть Денис и предупреждал, что своего статуса она не уронит ни за что. Как по мне, так нет ничего глупее вот этих ритуалов в компании, где все пьют почти беспробудно который день. Однако ж господа Верхние не забывают периодически поправлять съезжающие на бок невидимые короны и указывать нижним, где их место. Вот слава богу, что мой – не из этих. Ну, не надо ему утверждаться таким образом, он самодостаточен и в глазах других тоже совершенно на уровне. И потому ему нет нужды гонять меня с чашками, заставлять держать пепельницу или еще что-то в этом роде. Подобное отношение Верхнего ко мне невольно передается остальным Верхним, что, конечно, не впечатляет нижних, но мне все равно. Я не играю в эти дээсные игры ни наедине с Олегом, ни – тем более – в компании.

Лера наливает мне кофе, ставит чашку на стол:

– С гвоздикой. Хорошо, вчера кто-то догадался молоко на веранду выставить, чтоб не скисло, света-то нет.

– Ничего, сейчас генератор запустим, – обещает Север, хотя по его трясущимся рукам не кажется, что он в состоянии что-то вообще запустить. Вон, даже сигарету до рта донести не может, Ира перехватывает и прикуривает. – Черт… – затянувшись, бурчит он. – Водка, что ли, паленая? Голова трещит…

– Водка нормальная, просто надо меньше… – говорит Ира, за что тут же и получает:

– А ну, цыц! Мертвые заговорили!

Ира быстро опускается на колени, остальную процедуру мы не видим – мешает стол, но я знаю, что она касается лбом его ступни и стоит в такой позе. Таков у них ритуал извинений.

Никто, конечно, не реагирует, за столько лет все привыкли, что в каждой паре свои тараканы, но мне всегда кажется, что на общем фоне мы с Олегом как-то отвратительно нормальны, хотя вот, к примеру, Денис говорит, что, если сравнить все практики в экшене, то по части беспредела нам нет равных. Ну, тут все просто – я мазохистка, и болевой порог высокий, потому мне доступно многое из того, что другим нижним вынести просто не по силам – физически. А уж Денис-то знает, о чем говорит, руку Олега на себе испытывает регулярно. Парадокс в том, что Олег редко работает с ним во всю силу, только если перед этим был чем-то взвинчен. Но подобное случается крайне редко – он умеет не вносить в экшн что-то лишнее, в том числе и негативные эмоции извне. Мне же порой достается все, на что он способен, и со стороны, как я понимаю, это выглядит ужасающе.

Но дело в том, что мне, пожалуй, именно это и нравится – Олег словно сплав неимоверной, звериной жестокости и какой-то совершенно необъяснимой словами нежности. Иногда – редко, но все же – выдрав меня кнутом до кровавых полос, он умеет так поцеловать иссеченную спину, что вся боль в момент улетучивается. Я не понимаю, как именно он делает это, да мне, видимо, и не нужно понимать механизм, главное – чтобы процесс не разочаровывал. Я ни с кем не чувствовала себя такой защищенной и такой счастливой. Хотя нет… счастливой, пожалуй, с Лялькой, но вот защищенной – нет, действительно только с ним.

Пока я размышляю за чашкой кофе, Олег, оказывается, наблюдает за мной. Покуривает и внимательно присматривается к тому, как меняется мое лицо. Я совсем забыла, что при мыслях о Ляльке глаза мои вдруг наполняются слезами, и Олег, понятное дело, уже заметил это. Надо быстро что-то делать – не хочу разговоров. Перегибаюсь через стол и забираю у него сигарету, делаю затяжку. Олег морщится:

– Не кури такие. Сейчас твои принесу.

Уф, пронесло… Пока он ходит за сигаретами, успеет забыть, с чего все началось. И ему помогают… Лера вдруг перехватывает мою руку с сигаретой, поворачивает к свету и удивленно тянет:

– Ого… откуда дровишки? – имея в виду кольцо с бриллиантом и второе – тонкое, с бриллиантовой крошкой, надетое на безымянный палец.

– От Верха, вестимо, – шучу я.

Это правда – кольцо с бриллиантом он подарил мне на день рождения, а второе – на Новый год. Никакого подтекста, просто кольца. Но кому я это объясню? Все собравшиеся здесь дамы, ну, кроме, может быть, самой Леры, отчаянно желают соединить свои жизни со своими Верхними – но Север женат, а Историк разведен и больше в брак не стремится.

Жена Севера сейчас с детьми где-то на Бали, он каждый Новый год проворачивает такую операцию, отправляя супругу якобы во благо детей куда-нибудь в теплые страны, чтобы побыть с Ирой несколько дней, не расставаясь.

Историк же имеет свой устоявшийся взгляд на брак, а потому к новому не готов и, кажется, готов не будет никогда – ему и так неплохо. Лена приезжает к нему три раза в неделю, готовит, убирает, стирает, обслуживает – и может быть свободна. Даже ночевать Историк оставляет ее крайне редко, предпочитая спать в одиночестве. Я с ним довольно близко дружу, потому знаю. Жена в буквальном смысле вывернула его наизнанку и материально, и морально, и Максим повторять трюк не хочет. С дочерью видится регулярно, она учится в том же ВУЗе, где он преподает, но на другом факультете, и этого общения ему вполне достаточно.

Но ни Лене, ни Ире подобный расклад, конечно, не нравится, и они обе то и дело пытаются качать права, которых у них, согласно постулатам Д/с, нет. Заканчивается это ничем – все остается на своих местах, а наказания, выдумываемые за подобное Верхними, иной раз переходят допустимые пределы. Ну, в этом смысле оба не вполне адекватны, как по мне – однажды устроили соревнование, кто из их нижних наиболее унизительно для себя поприветствует Верхнего, и я даже вспоминать об этом не хочу, потому что противно.

И даже при этих вводных обе женщины по-прежнему хотят быть вместе с ними 24/7. Лена как-то чуть не с ножом к горлу приставала ко мне с вопросом, как я ухитрилась настолько привязать к себе такого мужика, как Олег, что он не смотрит на других и вообще никого не видит, а замуж я за него идти не собираюсь.

Ну, не знаю я! Наверное, как раз тем, что мне не нужны какие-то условности вроде штампа в паспорте, я с ним потому, что хочу этого. И замуж не стремлюсь. Мне кажется, любой мужчина на глубинном уровне ужасно боится быть окольцованным, потерять свободу, и считает верным решиться на такой шаг самостоятельно, без намеков и тычков в спину, а потому очень четко вычисляет момент, когда женщина начинает душить его своим желанием быть женой. И бежит тогда мужик, теряя тапки, примерно до китайской границы.

И наоборот – когда ты всем видом и словами демонстрируешь нежелание этого самого брака, мужик вострит уши – как это? Она хочет быть свободной? Для чего? Уж не для того ли, чтобы рассматривать других самцов? И вот тут они начинают ходить вокруг тебя кругами, щелкая хвостом и охраняя территорию.

Мне, например, это было понятно еще с ранней юности. Чем меньше ты показываешь мужчине свою заинтересованность, тем сильнее он жаждет быть с тобой – ну, так вышло. Не скажу, что я пользуюсь этим в отношениях с Олегом, хотя… может, я действую уже не осознанно, а на уровне инстинктов. Факт остается фактом – мы вместе десятый год.