Алекс Сандерленд - Сущность

Он проснулся. Он не мог сказать, что он родился, или появился, равно как и не мог утверждать свою половую принадлежность. Он был просто сущностью. Осознавал он себя как светящийся комочек с волосинками-лучиками, парящим над маслянистой черной жидкостью, которая простиралась в бесконечность. Возможно так и выглядел первый образ, появившийся многие мириады лет назад у истоков сущего. У него не было знаний, которые простирались бы так далеко, однако у него были знания других таких же как он, их было много. Откуда они появились, как и почему им было совершенно неинтересно, но что им было интересно – это люди, а если совсем точнее их эмоции, страхи, потаенные желания. Люди в свою очередь видели в них бесов, ангелов, демонов и прочий потусторонний народ. В стародавние времена люди, чей разум был распахнут к этому миру, были способны их чувствовать, поклонялись им, изгоняли, все это было бесполезно, Сущности не умирали, они жили между сном и явью, на немного ином плане этого мира. Они уходили, когда им становилось скучно, или не приятно, иногда они перерождались. С течением времени их цвет менялся в сторону темного, когда все надоедало они уходили в черный маслянистый океан.

При желании он мог слышать мыслеформы таких же как он, и он понемногу прислушивался, некоторые образы были яркими, некоторые не очень. К слову говоря они не разграничивали хорошо или плохо, добро это или зло. Чем больше человек вызывал эмоций, тем лучше, а там святой он или последний преступник им было совершенно все равно. Время шло, становилось скучно, пора было найти человека.

Поменяв много личностей ничем не выдающихся, он все же прицепился к одному человеку, вернее к его потаенным желаниям и страхам.

Д был весьма заурядным человеком, перебиваясь случайными заработками, в основном грузчиком в порту или носильщиком, в свои 24 года имел жену двоих детей и все более захватывающую его тягу к спиртному. Отчего практически каждый вечер проводил в местном баре за кружкой-двумя пива. Поглядывая на молоденькую официантку, думал, что было бы просто замечательно затащить её в постель. Но по природе был трусоват, и кроме как – «Привет, как дела? » не способен был выдавить из себя ни слова. Слегка опьянев от выпитого, он уже было собрался уходить домой, как в его сознании, что то шевельнулось, желание обладать ей настойчиво отозвалось в висках бешенными ударами пульса, его бросало то в жар то в холод, запустив руку в карман, достав несколько смятых купюр – все что было заработано за эти выходные. На негнущихся ногах, с дрожащими руками, он направился к ней. Его глаза горели, когда он смотрел на её большую упругую грудь с торчащими сосками проглядывавшими из блузки, на её смазливое личико с пухлыми губками, которые так и манили обещая сладострастные поцелуи, на её покатые бедра. Подойдя к ней он, не ожидая от себя такой смелости, засунул купюры в разрез между грудями и обняв кивнул в сторону лестницы, которая вела на второй этаж где находились комнаты для уединений. По её запылавшим щекам было видно, что она не ожидала от него такого поведения, но достав купюры, была удивлена весьма не маленькой сумме, и не раздумывая направилась к лестнице. Д шел за ней, сердце готово было выпрыгнуть из груди от волнения, его бросало то в жар, то в холод, по спине потекла предательская струйка холодного пота.

Ей было всего лишь 18, природа не поскупилась и наделила её пышными формами и смазливым личиком, хоть лишилась она девственности еще в 12, все её ухажеры были сопливыми юнцами потому об удовольствии от секса она не знала ничего, и ни разу не испытав оргазма, она надеялась, что хоть с ним сможет получить столь желаемое, да и к тому же сумма была больше той что зарабатывала за неделю работая официанткой. Зайдя в комнату и закрыв дверь, она скинула свой сарафан и с готовностью встала перед ним на колени.

Её пухленькие, нежные губы с силой обхватили его член, впиваясь ногтями в ягодицы, она вводила его все глубже в свой горячий рот, когда губки достигли основания, она высунула язычок и провела по яичкам сдавленный стон и судорога пробежавшая по всему телу, было ответом что она достигла своей цели, медленно вытаскивая член стараясь высосать она чувствовала, как его всего трясло. И она не могла сказать почему, но ей нравилось ощущение его члена у себя во рту, нравилась её власть, пусть и на чуть-чуть, но она может делать с ним что угодно и как угодно. Внизу живота стало ломить и зудеть, как никогда ранее, стало мокро, глядя на него снизу, она медленно посасывала его член, иногда полностью погружая в свой рот, иногда посасывая головку так, что чувствовала, что она начинает опухать. Отправив его на кровать, она уселась сверху и начала медленно постепенно наращивая темп двигаться вверх-вниз. Скинув её с себя поставил на колени и вошел в нее сзади, схватив за волосы со всей силы притягивал её к себе, это вызывало боль, но и вместе с тем обостряло ощущения члена, входившего в неё, она чувствовала желание, страсть, его власть над собой, в этот момент она готова была исполнить любую его прихоть.

Д раньше никогда не делал женщинам больно, да и вообще никому, самое большое что он мог это пнуть кошку или зазевавшуюся шавку, а в интимных отношениях так и вообще стеснялся всего и вся, предпочитая миссионерские позы в темноте, если бы не алкоголь, наверное, он никогда не решился бы так фривольно себя с ней вести. Впрочем, он все равно не узнавал сам себя, кулак инстинктивно сжимался, наматывая косу, и тянул, она ахала и охала, но он не думал останавливаться. Перевернув её на спину, он не мог не залюбоваться таким прекрасным телом, точеный стан и молодая упругая большая грудь в сочетании с шелковистой кожей и с милым личиком, возбуждали лучше всяких настоек из морского конька. Держа её за запястья, он медленно вводил свой член, она, сомкнув ноги сзади, с усилием, резко подтолкнула его внутрь. Он с таким вожделением и страстью входил в неё, что окружающий мир начинал исчезать, были только он и она, страсть, вожделение и дикое желание. Не осознавая, что он делает он положил руку ей на шею и слегка сжал ей шею. Никто из тех, кто трахал её раньше не смел сделать ей что-либо неприятное и тем более сделать больно, она просто не позволяла и считала это неприемлемо, но сейчас она не могла понять почему позволила ему делать с собой что-либо подобное, но ощущение подчинения, ощущение его власти возбуждало безмерно, а нехватка воздуха помогла отключиться от всего что мешало, осталось только ощущение его члена, трахающего её, его горящие огнём глаза и ощущение полного подчинения своему господину.