Кристиан Лав - Московский мажор

Мы вернулись в зал, но я уже совершенно не смотрел фильм. Полностью был поглощен своими раздумьями. Кристиан тоже, как мне казалось, не особо внимательно смотрел кино. Он то и дело косился на меня. Пару раз мы соприкасались плечами.

− Ты куда так надолго пропал? Полфильма пропустил. Там так страшно было, Руслан даже чуть завизжал и прижался ко мне, как девчонка, − расхохоталась Снежана, беря меня под руку.

− Да в туалете очередь была, − ответил я, как можно тише, чтобы Кристиан не услышал.

Мой ответ устроил ее, и ребята стали обсуждать фильм, а я снова погрузился в размышления. Время почти восемь, а на дорогах уже во всю горят фонари.

Проводив меня почти до самого дома, ребята попрощались и разошлись. Я вместо того, чтобы зайти в подъезд, направился в другую сторону. С одной стороны, меня распирало любопытство, а другая сторона шептала, что лучше вернуться домой и начать делать домашнюю работу.

Оказавшись внутри пустой квартиры, я осмотрелась, чтобы удостовериться в отсутствии хозяина. Виновника моего позднего визита я нашла на кухне. Это был маленький котенок. Он смотрел на меня глазками-пуговками и радостно потягивался. Абсолютно белый кот без каких-либо намеков на темные пятна. Скорее всего уличный. Две передние лапы котенка были перевязаны, но это не остановило его, и он, не учуяв угрозы с моей стороны, пополз.

Я присел перед ним или ней. Эдвард не удосужился назвать мне имя своего нового питомца. Хотя скорей всего, это он сбил котенка. Совесть, видимо у него все же была, не позволила его бросить на дороге, вот и притащил домой. Как благородно. Он любит притаскивать домой всех, кого жалеет.

Я покормил котенка, строго соблюдая инструкцию, оставленной заботливой рукой нового хозяина. Также тут были расписаны дни приемы у ветеринара. Видимо, он нанял меня зооняней без моего ведома.

− Что мне с тобой делать?

Я погладил питомца по голове. Сытый и довольный, он покоился на моих коленях и уже начал засыпать. Одного мне не хотелось его оставлять. Да и домой я тоже не могу забрать. Начнутся расспросы, может мачеха вообще заставит выкинуть на улицу.

Осторожно переложив котенка в лежанку, я решил, что завтра сюда переберусь на пару дней, так как оставлять больное животное одного, точно нельзя. Тем более хозяин питомца письменно дал мне разрешение на это. Самое главное, что холодильник тоже набит и, в этот раз, я не постесняюсь заглянуть туда.

Чертов диван пах Эдвардом. И вообще, он был таким неудобным, что я всю ночь спал хреново. Кошак спал со мной и мурлыкал, лаская мой слух. Думаю, если бы не он, я вообще не уснул.

Разбудил меня какой-то шум и запах кофе. Тонкий аромат приятно кружился, наполняя комнату.

Я резко открыл глаза. С дивана на меня смотрел Эдвард, одетый в синюю рубашку и белые брюки. Мокрые волосы зачесаны назад. Бодрый и весь такой сияющий. В руке тот самый кофе.

− Доброе утро, − на лице возникло подобие улыбки.

Он склонил голову набок, рассматривая нас. В его глазах промелькнула непонятная искорка и сразу же исчезла.

− Как спалось?

Хотелось что-нибудь резкое ответить, но не смог. То, как он сидел и смотрел на меня, заставило повыше натянуть одеяло, а лучше бы укрыться с головой. Это не был пошлый взгляд или оценивающий. Что-то другое крылось в его глазах.

− Мелкий, прекращай выделываться. Одевайся и позавтракай, потом я отвезу тебя, − он вышел, оставив меня одного.

Чертов диван, я спал на нем шесть долбанных ночей. Именно столько дней я провел в его квартире.

Котенок недовольно фыркнул и медленно сполз на пол. Засеменил на кухню за Эдвардом. Я собрал все постельное белье и закинул в стиральную машину. Раз хозяин − дома, можно возвращаться в мой “милый и любимый дом”.

−Подружились уже, пока меня не было?

− Я назвал его Васькой.

Он многозначительно хмыкнул, посмотрев как котенок передвигается. Лапки начали заживать, и животное уже меньше хромает. Если Эдвард и заметил это, то никак не прокомментировал. Он молча придвинул в мою сторону кофе. На тарелке красовались пончики с разноцветной глазурью. Не дешевые из продуктовых магазинов, а купленные в кондитерской.

Я сел за стол и взял в бокал с горячим кофе. Я никогда не являлся фанатом кофе, и этот черный кислый и горький напиток, был для меня непонятен. Вот пончики − другое дело. Особенно с зеленой глазурью, возможно фисташковый. Я проглатывал один за другим.

− Итак, Веня, − сказал он негромко.

Я вздрогнул от его голоса и чуть не уронил пончик. Увидел изучающий взгляд и отложил пончик обратно.

− Ты учишься в институте, − сказал он.

− Да.

Пончики были такими манящими, и я никак не мог оторвать от них свой взгляд.

− Что изучаешь?

− Искусство.

Похоже, что я его удивил. Он покивал своим мыслям и продолжил изучать мое лицо. Долго он всматривался в мои глаза, снова заставляя мое сердце пропустить удар.

− А ты не похож на отца. Не такой амбициозный.

Я внимательно посмотрел на него. Что он несет? Эдвард достал пачку сигарет и закурил прямо на кухне.

− Знаешь, до встречи с моей сестрой, твой отец был совсем другим.

Я следил за каждой затяжкой.

− Она словно выдавила из него душу. Он стал другим.

Мне было интересно, в какой момент отец изменился? Казалось, что его новая жена появилась еще до того, как умерла мать. Отчасти, у меня всегда было подозрение, что отец виноват в смерти матери. Он начал крутить роман еще при ее жизни, и она догадывалась, что он ей изменяет.

− Моя сестра – настоящая мегера. Она всегда завидовала всем. С ней тяжело, и я тебе искренне сочувствую. Тебе приходится терпеть ее придирки. Но что я хочу тебе сказать… Она по-своему тебя любит. Это выглядит нелепо, но она по-другому не может проявлять свою заботу. Со временем ты поймешь это.

Я видел что-то похожее на отчаяние и обиду в его глазах. Злость. Ярость. У меня никак в голове не складывалось услышанное.

Я отвернулся, чтобы скрыть свое замешательство. Эдвард затронул ту больную струну, которую я пытался запрятать, как можно дальше. Возможно, если бы отец не завел отношения с мачехой, моя мать была бы сейчас жива.

Моя кровь закипает, и я машинально сжимаю кулаки.

− Зачем ты мне это рассказываешь?

Он потушил сигарету. Губы сложились в жесткую линию, а глаза недобро прищурились.

− Потому что ты чувствуешь себя брошенным и никому не нужным, но это не так. У нее никогда не было и не будет детей, а ты – единственное будущее, которое у нее есть. Но она не знает, как с тобой справляться. Ты достался ей уже со сложившимся характером.

Удивительно, почему он защищает сестру, которая постоянно посыпает его грязью? Я замираю, как испуганное животное, не зная, что будет дальше.