Ричард Брук - Созвездие разбитых сердец

– Пашенька, нет, не сегодня… Прости, но нет. Мне нужно домой.

Ее тихий ответ подействовал на Бердянского, как ведро ледяной воды, обрушенное на голову.

– К-как… почему домой? Разве тебе… нам с тобой было плохо сейчас и… тогда?.. Разве ты не хочешь продолжить? – он отстранил ее и заглянул в глаза, надеясь прочитать в них, что ее «нет» на самом деле «да, но уговори меня получше».

Увы, как и днем, она не лукавила, и ее «нет» на самом деле означало отказ от предложенного по-настоящему свидания.

«Тааак… цену, что ли, себе набивает? Но вроде как поздно в динамо играть… Или у нее уже есть другие планы на вечер?» – ревнивый бес принялся лихорадочно искать правдивое объяснение Машкиной причуде – иначе было и не назвать отказ от самого лучшего продолжения их сегодняшнего интимного знакомства.

Бердянский не привык быстро сдаваться и снова повторил, глядя ей в глаза:

– Поедем, не пожалеешь ведь! Не хочу, чтобы ты подумала, что я сейчас тебя просто использовал… Ты ведь уже знаешь, что я умею… и я знаю, как тебе нравится…

– Паш, что ты несешь?.. – тихо и укоризненно сказала она и покачала головой. – Зачем ты все портишь?.. «Использовал…» Ну что за ерунда?…

– Да почему порчу-то? – возмутился он, даже не дослушав ее до конца. – Это ты отказываешься! Я же ведь по-честному приглашаю, без обмана! Что у тебя за дела такие, которые могут быть важнее меня… нас? – и вновь принялся ее целовать, и ласкать уже понастойчивее, пытаясь передать через тело весь жар своего желания сделать ей хорошо…

Мария даже растерялась при столь ярком проявлении мужского эгоизма, помноженого на чисто детскую настырность… Павел Бердянский определенно привык получать все, что хотел, и Мария не знала, как объяснить, что отказаться ей все-таки придется, но причина не в том, что она не любит его и не хочет быть с ним. Все было как раз наоборот, но Павел ее не слышал и не понимал. Зато она начинала понимать, что он за крендель, за рамками сцены и гримерки, и вне роли пылкого любовника…

– Во-первых, я кота не предупредила, что не приду, и не оставила ему еду на ночь, – это не было шуткой. – А во-вторых, Паш, ты понимаешь слово «устала»? Я на ногах с семи утра, а сейчас половина одиннадцатого, и завтра мне опять вставать в семь, и идти подметать коридоры… И между прочим, тебе тоже не мешает выспаться.

Ее рассудочные аргументы звучали убедительно, но Павел чувствовал уже, как в груди кислотой разливается обида… Котик ей, стало быть, важнее? А спину гнуть с веником или возюкаться с тряпкой лучше, чем побыть с ним в постели… хоть до самого вечера?

– Да ты просто не знаешь, от чего отказываешься! – бросил он в досаде и, сняв ладони с ее плеч, принялся поправлять одежду. Шампанское на груди уже почти высохло, только отдавало кислятиной, да и плевать! Костюмерша сама отстирает…

– От чего я отказываюсь, Бердянский? – Мария начала сердиться всерьез.

– От меня! – ответил ей резко и зло – И от того, чем мы могли бы заняться вдвоем, когда нам никто не помешает, ни эти вон за дверью, ни твой чертов кот, никто, понимаешь?

– Охххх… – она поняла, что кто-то из них двоих должен закончить эту тягостную сцену – и похоже, эта почетная обязанность выпала ей. – Ну прости, Паша, что отказалась от VIP-билета и испортила тебе праздник.

– Ничего, один не останусь, уж будь уверена…

– Рада за тебя, – его реплика больно кольнула ее в самое сердце, но она не подала вида:

– Зато теперь ты всем сможешь рассказывать, что переспал с дурой, которая променяла золотые яйца принца Бердянского на своего кота…

– Дура и есть, раз так…

– … и еще не забудь про кошку твоего друга, который сейчас в реанимации.

Вечерним делом, которое Мария себе запланировала еще днем, была Прошка – она хотела забрать ее у тети Вали и определить на постой к себе, пока Андрей лежит в больнице. Бердянский этого не знал и, судя по его враждебному отношению к Урфину, вряд ли понял бы, так что от дальнейших объяснений она решила воздержаться.

Упоминание про Андрея добило Павла окончательно, именно потому, что он и правда совершенно не хотел сейчас – особенно сейчас- вспоминать пугающие обстоятельства их утренней встречи:

– Ага, давай, назови меня еще и черствым эгоистом, который про друга забыл!

– «Ты сказал». Все? Я могу вернуться к работе?

– Я тебя не держу, как видишь! Иди, дальше я сам справлюсь. – он сердито махнул рукой на дверь и повернулся к раковине, подставил руки под ледяную струю.

– Ладно. Пока. – Мария мельком взглянула в зеркало, поправила одежду, прическу, вышла из туалета и закрыла за собой дверь…

Бердянский скрипнул зубами и дважды врезал ладонью по кафелю. Потом засопел носом, пытаясь справиться с комком гнева, досады, обиды и горького разочарования, и, устремив на собственное отражение взгляд, полный ядовитого презрения, прошипел:

– Ну что, укротитель хренов, с бабой не справился? Так тебе и надо…

Через минуту он тоже вышел из уборной, кое-как натянув на лицо маску прежней беззаботности, но настроение было безнадежно испорчено, общаться с коллегами тоже не было никакого желания. Немного послонявшись по залу и высматривая кого-нибудь из прежних своих пассий, Бердянский вскоре ушел в компании Фаины, которая просто светилась от счастья и буквально висела на нем, больше никого и ничего вокруг не замечая.

1 Дуэнде – дух музыки и танца, особый демон; это та сила, которая помогает донести искусство до слушателя, тронуть его душу, заставить его смеяться и плакать вместе с музыкой

Прошла неделя. Эти семь дней Мария провела в личном «бермудском треугольнике» – между театром, где ее руки, ноги и спина не знали роздыху, а сердце рвалось на части, больницей, где метался между жизнью и смертью Андрей, и собственной квартирой, где уже два кота (а точнее, кот и кошка) с утра до ночи устраивали тарарам и скачки с препятствиями. Усталость помогала справляться с душевной болью и засыпать по ночам, но решения проблем -ни одной из имеющихся – не подсказывала.

Над всем приходилось думать самой и действовать в одиночку.

За годы своей независимости Мария привыкла справляться одна, и не роптала на испытания, что Судьба отмеряла щедрой рукой. Не ожидая ни от кого помощи, она все же порой ее получала, и каждый раз воспринимала как приятный сюрприз, подарок от высших сил, с интересом наблюдающих, как разыгрывается пьеса ее жизни… Почему бы этим силам иной раз не прошептать подсказку из суфлерской будки, не поправить декорации? Но вот уже полгода ангелы-хранители были в отлучке и предпочитали не вмешиваться в сюжет – если, конечно, не считать таким вмешательством появление Главной проблемы.