Дмитрий Смирнов - Под солнцем Лилит. Издание второе в авторской редакции

Разогретые алкоголем, мужчины накинулись на мясо. Заскрежетали о фарфор вилки и ножи, разрезающие свинину, заработали челюсти, зазвенели бокалы, наполненные вином…

После ужина за счёт заведения они оставили хозяйку заниматься своим бизнесом и пошли прогуляться по ночной набережной. Их компания двинулась в сторону порта. Демидов, привлечённый лучом яркого света какого-то прожектора впереди, никак не мог понять, что это. Источник света медленно приближался к ним, а они к нему. Андрей посмотрел под ноги: шли по рельсам. Характерный предупреждающий звуковой сигнал подтвердил его догадку.

– Полина, это что, поезд там впереди?

– Ага.

– Прямо на набережной?

– Ну да. А где ему ещё быть? – усмехнулась она. – Это Бердянск, детка. Привыкай.

– Так может же задавить. Если человек, например, вовремя не увидел.

– И давит. В основном, пьянь всякую.

Содрогая землю, обдавая теплом и вибрациями, мощный многотонный тепловоз поравнялся с ними, волоча за собой гигантскую гусеницу товарных вагонов. Троица оказалась зажатой на узкой асфальтированной полосе между гружёными платформами и краем набережной. Присели на парапет на безопасном расстоянии в ожидании, когда огромное техногенное насекомое проползёт.

Первым заведением, куда они зашли, был клуб «Барракуда». Внутри пахло табачным дымом, сладкой женской парфюмерией и потом. Выдержанное в разбойническо-морской тематике место, по всей видимости, притягивало к себе пиратов и пираток всех мастей. Помимо курортников в клубэшнике тусовалось много местных завсегдатаев.

Их группа села за отдалённый стол. Демидов открыл меню. Первое, что попалось на глаза, это завтраки в разделе… «Брекфаст». «Конечно, понятно, что они рвутся в Евросоюз и хотят соответствовать, но это уже доходит до абсурда», – подумал он. Все заказали выпить.

Скопления человеческой массы были у барной стойки и на танцполе. Играла зарубежная и русскоязычная попса. Когда диджей поставил хит с рефреном «У тебя другая зая, а я запасная» в центр зала вырвалась молодая полуголая блондинистая сучка в коротеньких шортиках и чёрных колготках в крупную сетку с пирсингом и татушкой на голом животе и топе, который едва прикрывал сиськи. «Только я всегда могу, когда нужно прибегу…» Блондинка с чёрной подводкой и распущенными волосами призывно крутила задницей (все глаза на неё), ощущая себя королевой дискотеки. «Наверное, Котова из девятого „Б“», – предположил Демидов.

Так как клуб населяла в основном молодёжь, то Андрей удивился, когда увидел пожилого невысокого белоголового мужчину, зажигающего под house-музыку в компании девах. Как бы он ни хорохорился, но старческая моторика сообщала, что ему уже как минимум шестьдесят. По выражению лица и взгляду мужчины, а также по наличию при нём юных женских особей, Демидов предположил, что тот иностранец, секс-турист. Ещё там, окружённый малыхами, пританцовывал блондин с волосами до плеч очень похожий на российского музыкального продюсера Виктора Дробыша. «Хотя почему „похожий“? – подумал Демидов. – Может, это и есть Дробыш».

Наблюдения пришлось прервать, так как у бара назревала какая-то заварушка. В заведениях подобного типа, где пасётся много местных, всегда рано или поздно кто-то неугодный, обычно это приезжий, попадает под раздачу. Участники конфликта, который разгорался на глазах у всех, были нестандартными. Если один из них был бородатым хачиком, что ещё так себе, то второй неожиданно оказался негром с дредами.

Раста 7 7 Раста, растаман – приверженец раста-движения, субкультутры наподобие хиппи. пару раз получил по морде, не отходя от кассы, и набежавшие охранники выставили дерущихся на улицу. Демидов с Валерой из любопытства вышли на воздух перекурить и посмотреть на представление. Полина осталась залипать в смартфоне. Разборки interracial продолжились. Хач хотел дать негру добавки, но его сдерживало окружение, а чернокожий убеждал оппонента с мочалкой на лице и собравшихся, что он за мир во всём мире.

– What a bloody fight! 8 8 – Что за грёбаная драка! (англ.) – услышал Демидов рядом английскую речь. Он обернулся и увидел рядом престарелого секс-туриста, который тоже вышел посмотреть на действо.

– I guess nobody’s gonna say no to racism here 9 9 – Полагаю, здесь никто не скажет нет расизму (англ.). , – прокомментировал Демидов.

– Right. This is so typical for Berdyansk. I’m not surprised.

– Neither am I.

– Your English is good. Where are you from?.. 10 10 – Точно. Это так типично для Бердянска. Я не удивлён. – Я тоже. – У вас хороший английский. Откуда вы?.. (англ.)

Пока Андрей вёл диалог с чужестранцем, всё шоу успело закончиться. Причём банально: приехали менты, повязали обоих и забрали в участок.

Как выяснилось, Мэтью приехал из Лондона, и ему было семьдесят два года. Это его второе лето в Бердянске.

И это был не секс-туризм, а скорее дауншифтинг 11 11 Дауншифтинг (англ. downshifting) – термин, обозначающий жизненную философию «отказа от чужих целей». Причисляющие себя к дауншифтерам склонны отказываться от стремления к пропагандируемым общепринятым благам, наподобие постоянного увеличения материального капитала, карьерного роста и т. д., ориентируясь на жизнь ради себя и/или семьи. (хотя одно другому не мешает). Каждый год он проводил на Украине время с апреля по ноябрь.

Ему понравился позитивный английский пенсионер. Условившись созвониться (он оставил украинский номер Полины) и встретиться ещё раз, чтобы пропустить вместе по бокалу пива, Демидов попрощался и пошёл к своим.

Следующее место, куда заглянули, было «Наутилус». Они даже не присаживались. Просто постояли растерянно внутри с ощущением, что попали в другое измерение: здесь царила атмосфера конца прошлого века. Население пляжного шалмана составляла гопота в спортивных костюмах с барсетками, портовые бляди, барыги в шлёпках, одетых на носки, и прочая нелепая босота. Судя по качеству звука на танцполе, шансон, скорей всего, крутили с кассет. Крепко, словно в тисках, зажав под мышкой голову своей дамы с потёкшей тушью (её тело согнутое буквой «Г», спотыкаясь, поспевало сзади), какой-то парень провёл непослушную на выход. За ними, нагруженная сумками и верхней одеждой, шла подавленная подруга. После выкрика диджея в микрофон «Кто не танцует, тот пидор!», трио покинуло это место.

Заведение Mohito резко контрастировало с соседним приветом из девяностых и было вполне современным пафосным коктейль-баром с фейс-контролем и дресс-кодом. Внутри блеск, шик, глянец, звон бокалов с шампанским, модная музыка, мажоры, состоятельные папики, девушки как будто с обложек журналов…

В Mohito их не любили. Никто им не сказал прямо, что вот, мол, мы вас не любим, потому что вы не с обложки журнала. Но, судя по тому, как изящная администратор в облегающем вечернем платье с конским хвостом чёрных, как смоль, волос неохотно пустила их внутрь, как долго делали и несли им напитки, как безразлично и небрежно официант-лакей ставил перед каждым чашку, понимая, что они здесь ненадолго («Мы будем только кофе»), ничего серьёзного и дорогого заказывать не будут и хороших чаевых, скорей всего, от них тоже не видать, судя по неодобрительным взглядам из-за соседних столов в их сторону, Демидов заключил, что они здесь не к месту. Диссонанс был во всём, в том числе и в одежде. В Mohito приветствовали, любили и ублажали гламурных, платёжеспособных, стильно одетых, красивых людей. Бару нужны были богатые и успешные посетители. Не сидящие с одним чаем на их вай-фае весь вечер, а способные заказать полноценный ужин из двух-трёх блюд с десертом и хорошим алкоголем. Любили клиентов, накрывающих «поляны» с размахом, веселящихся и проматывающих здесь всё до цента, подписывающих снятие с карты, не глядя в счёт, оставляющих щедрый «чай».