Сергей Сержпинский - Дворянская любовь

– И я вам помогу, – сказал Игнатьев, – можете на меня рассчитывать.

– Да как же так, вы же разоритесь, если будете так деньгами сорить, – всплеснула руками девушка.

– Вы мне потом тоже не дадите с голоду умереть, если я разорюсь, – в шутку сказал Леонид.

Ксения с испугом посмотрела на собеседника:

– Не приведи Бог, такого несчастья. Конечно, мы вас не оставим в беде, – пообещала она.

Затем Ксения рассказала, как познакомились они с Петей. Она вела уроки в церковной школе, в родном селе, а Петя у неё был учеником. Они полюбили друг друга, но родители были против её замужества. «Поэтому мы уехали в Петербург и здесь обвенчались».

– Главным препятствием в нашей женитьбе была моя маменька. Она не хотела, чтобы я вышла замуж за парня из бедной семьи сапожника. К тому же, нельзя младшей сестре выходить замуж раньше, чем старшая сестра, – пояснила Ксения. – В письме матушка мне написала, что хочет приехать ко мне в Петербург на заработки. Спрашивает вашего разрешения остановиться у вас. Она хотела бы устроиться к вам прачкой.

– Пусть приезжает, – согласился Лёня, – места у нас хватает. Посмотрю на её здоровье и, что она может делать. А бельё мы отдаём стирать в прачечную.

В этот момент Ксюша побледнела и пожаловалась: «Меня вдруг затошнило». Она вся сжалась и пошла в уборную. Петя и Лёня сидели в недоумении. Кушали все одно и то же, но их не тошнит.

– Бывает, что беременных тошнит, – сделал предположение Петя.

– Ты у меня снял с языка эту мысль, – согласился Лёня.

Вскоре пришла из уборной Ксюша, вся помятая и измученная.

– Ну, как? Тебя вытошнило? – спросил Петя. Она мотнула головой, в подтверждение, и пошла в свою комнату.

Парни ещё долго сидели на кухне и обсуждали эту новость. Игнатьеву эти молодожёны стали близкими, как родственники. Ему хотелось им признаться, что он появился из будущего, а не приехал из Ярославля. Но при очередной связи с лабораторией, ему очень не советовали это делать. Игнатьев попытался себя поставить на место Пети и Ксюши. Возможно, они сойдут с ума, если им показать смартфоны в действии, а спокойно к этому они вряд ли отнесутся.

Он очень боялся за сохранность своих чемоданов, даже спал всегда в кабинете на диване, при запертых дверях на внутренний засов. Ему советовали товарищи из лаборатории положить в банк часть золота, и ещё съездить в Ярославль и оставить там свой след. Иначе в полиции могут сделать запрос о его месте рождения. Если такой повод появиться. В Ярославле надо внести деньги в какое-нибудь предприятие или акционерное общество. И Леонид решил завтра же сходить в банк, а потом поехать в Ярославль.

В Петербурге было несколько банков. Петя посоветовал Игнатьеву положить деньги в купеческий банк. А в дворянский банк класть деньги нельзя. Там их уже не вернут, поскольку этот банк постоянно в убытке. Дворяне берут кредиты и не возвращают. О золоте Леонид ему не сказал, а поведал о двухстах тысячах рублей. Якобы, их он получил за проданное имение умерших родителей и за мукомольный цех.

Вечером, когда пришёл с работы Петя, Леонид рассказал ему о своём посещении банка и показал вексель с печатью о вкладе. Он безучастно прочитал документ и спросил:

– Как вела себя Ксения? Еду готовила?

– Да, но ей нездоровится. И сейчас она в своей комнате, – ответил Лёня. Он почувствовал какое-то недоверие со стороны Петра. Возможно, он ревновал жену к нему. Ведь пока он на работе всё могло случиться. На кухне сидели два работника: Прошка и Федька. Фёдора приняли на работу вчера, таскать и выносить воду, так как Прохор один не справлялся.

Леонид разрешил работникам есть тушёную картошку с мясом, стоявшую на плите, и велел оставить порцию Петру. Еду приготовила Ксюша и ушла в свою комнату.

Леонид с Петром тоже пришли на кухню, и Пётр стал накладывать себе в тарелку тушёную картошку. Он недовольно сморщил лицо:

– Почему так мало картошки? Ксюша! Поди, сюды! – крикнул он с раздражением. Слышимость в комнатах была хорошая, и Ксения пришла.

– Что ещё можно поесть, кроме картошки? – спросил он.

Ксюша стояла с опухшими глазами с болезненным видом. Ей явно нездоровилось. Она посмотрела на Леонида и пожала плечами, хотя знала, что он купил колбасы, сыру, мёду, белого хлеба и прочих продуктов. Но постеснялась сказать об этом.

Игнатьев решил побаловать друзей и работников. Он с довольным видом стал вынимать из буфета эти продукты.

– Ешьте, друзья, не стесняйтесь. Я угощаю, – сказал он, подавая на стол продукты. Ему хотелось быть добрым, имея много денег. Он видел нищету вокруг, и это не давало ему спокойствия.

У Прохора и Фёдора глаза увеличились от увиденных продуктов. Было понятно, что при их нищенском существовании, они питались, в основном, одним хлебом, который стоил от трёх до пяти копеек. Но кушать они стали, не спеша, с достоинством. Хозяин положения, Леонид Игнатьев, спросил нового работника:

– Федя, сколько тебе лет?

Работник не сразу ответил, дожевал колбасу, на его не молодом лице появилось оживление:

– Мне, наверное, больше сорока лет. Я не считаю свои годы, – сказал он. – На войне меня оглушило, и я не помню себя.

У него были длинные усы и стриженая борода. Такие усы носили бывшие солдаты. Стало понятно, что он участник войны с Наполеоном.

– У тебя есть семья?

– Да, я приехал в город на заработки, – пояснил он. – Мне барин дал прокормёжное письмо. У меня в деревне пятеро детей и жена. Надо их кормить, а свой хлеб уже давно закончился.

– Как же сейчас они без тебя кормятся? – с беспокойством спросил Леонид.

– Здесь, во дворе привязана моя лошадь. Я уже заработал два рубля с медью и отвёз им в деревню продукты. Говорят, что вы хорошо одариваете батраков, и поэтому я попросился к вам.

– А где ты раньше работал в Петербурге?

– До вас, я батрачил у господина Бухалова, возил на своей лошади товары, грузил и разгружал их для торговой лавки. Он мне платил по двугривенному (двадцать копеек) в день. А вы, батюшка, обещали полтинник (пятьдесят копеек). Так это?

– Совершенно верно, – согласился Леонид.

Когда работники ушли, Леонид сообщил друзьям, что послезавтра он уедет в Ярославль по делам, а квартиру оставит им на сохранение. И оставит на всякий случай деньги пятьдесят рублей.

– Вы разрешили моей маме приехать, а без вас можно? – спросила Ксения.

– Пусть приезжает. Можешь дать ей денег, сколько-нибудь из пятидесяти рублей, которые я вам оставлю.

На всякий случай он составил письменный договор с Петром Соловьёвым на сохранность квартиры. По мнению Игнатьева договор повысит ответственность Соловьёвых, и они не попытаются проникнуть в его кабинет.

––

В этот же вечер он решил отыскать Катю, с которой провёл ночь две недели назад. Её он часто вспоминал, но не решался вновь с ней встретиться. Было неприятно сознавать, что она за этот период, без него, встречалась ещё с другими мужчинами. И теперь его организм требовал женской ласки. Смирившись со своей ревностью, Лёня отправился пешком в сторону Невского проспекта, а там он сел в дилижанс – общественный транспорт. Извозчику надо платить восемьдесят копеек, а на дилижансе проезд стоил двадцать копеек. Дилижанс представлял собой маленький вагончик, вмещавший от шести до восьми человек. Этот вагончик тащили четыре лошади, запряжённые цугом. По Невскому проспекту вагончик ехал бесшумно, а выехав на другую улицу, мощённую булыжником, начался грохот от металлических колёс. Проезжавшие мимо телеги, грохотали ещё громче. В стороне от центра город представлял собой сплошную стройку: рядом с готовыми домами продолжали строить новые здания из красного кирпича. На проезжей части улиц стояла грязь, блестели лужи, и по краям дороги лежали груды кирпича и прочие строительные материалы.