Даниил Яковлев - Джексонвилль – город любви

– Вот видишь, Кормыченко нас встречает, а ты в дороге все мозги проел: "Не встретит, не встретит!", – тихонько шепнул Игнат Федору Петровичу. Младший Кольцов хорошо знал, что отцу это будет неприятно, но не смог удержаться от искушения мелко отомстить ему за бесконечное зудение во время пути.

Кольцов раздраженно бросил колючий взгляд на сына, хотел что-то ответить, однако сдержался и промолчал, про себя подумав: "Вот ехидный мальчишка вырос на мою голову!".

Кормыченко уже весело щебетал с Аллой Леонидовной. Безупречно одетая с точки зрения моды, чему она действительно уделяла уйму времени, Алла никогда не была примером в искусстве носить одежду и сегодня, как всегда, все модные вещи на ней выглядели слегка нелепо. Большинство женщин, глядя на нее, наверное, думали: "Стильненько, но на мне это пальтишко смотрелось бы лучше!" – и были правы.

Перрон удручал пустотой. Из вагонов столичного поезда медленно выползали редкие пассажиры, которых занесло в этот хмурый осенний день на джексонвилльское побережье. Встречающих почти не было, зато, по обычаю, заведенному неведомо кем и неизвестно когда, на весь вокзал гремела запись бравурного марша – так принято было встречать скорый поезд из столицы.

Кольцов счел нужным включиться в болтовню Аллы с Кормыченко, и повод для этого был найден.

– Василий, а что никому не придет в голову отменить этот дурацкий обычай? Большое дело – поезд из столицы, а шуму, как на параде, – Кольцов говорил еще обиженно, но ледяные нотки в его интонации уже исчезли.

– А кому оно мешает, Федор Петрович, музыка играет, люди радуются, правда, Аллочка Леонидовна? – провинциальная привычка сочетать уменьшительное имя с отчеством была в Кормыченко неистребима.

– И правда… Федор Петрович… чем это тебе "Прощание славянки" не угодило? Я вот ехала сюда и даже подумала… интересно, будут ли нас, как всегда, с музыкой встречать… Встречают… Хорошо… – жена Кольцова говорила с небольшими паузами, внезапно прерываясь, и буквально через секунду радостно продолжая, как бы припоминая, о чем идет речь.

– Конечно, хорошо! А Игнат, парень не промах, уже на дивчат наших заглядывается! – сменил тему Кормыченко, заметив, что младший Кольцов, не обращая внимания на разговоры старших, пристально наблюдает за происходящим рядом на перроне.

Из соседнего вагона показалась девчонка, наверное, его ровесница или чуть старше. Начав, было, медленно спускаться по ступенькам, она, громко взвизгнув, прыгнула на руки молодому мужчине, встречавшему ее в компании двух одинаково коротко стриженных и одетых как братья-близнецы крепышей. Тот ослепительно улыбался, обнажая длинные белые зубы. Его пронзительные серые глаза искрились, выдавая нехороший задор взбалмошного, азартного человека. Взгляд Игната скользил по незнакомцу: темные жесткие волосы с ранней проседью, удивительно правильные черты смуглого красивого лица, сильное тело, которое угадывалось под легким пальто, уверенные, раскованные движения.

– Гарна дивчына, – продолжал весело гудеть Кормыченко, обращаясь к Игнату, – хочешь, познакомлю?

Медленно шествуя по перрону, они поравнялись с неизвестным красавцем, девчонкой, которая все еще висела на нем, и, судя по всему, двумя телохранителями.

– Ну що ж, Олено, цилуй хлопця! – Кормыченко кивнул в сторону Игната, который зарделся и опустил глаза.

– Так сразу и целуй, Василий Григорьевич! – девушка грациозно соскочила на землю с рук статного молодого человека, кокетливо улыбнулась, мельком взглянула на Игната и пристально, прищурив глаза, посмотрела на Федора Петровича.

– Брата цилуешь, а хлопця, що, нэ можна?

– Брат есть брат, Василий Григорьевич! – вступил в разговор местный Аполлон уверенным хрипловатым голосом со слегка заносчивыми нотками.

– Ну, с тобой, Серега, не поспоришь! – Кормыченко, продолжая улыбаться, махнул рукой на охранников. – Пыку натовчуть! Ты, Пинчук, скоро весь город скупишь. Будем проезжать по Курортной я тебе, Федор Петрович, покажу – какой ресторан отгрохал за четыре месяца – три этажа, а гостиница, столице и не снилось!

– Рад снова встретиться! – Кольцов протянул Пинчуку руку для рукопожатия.

– Здравствуйте, Федор Петрович! А неплохо было этим летом у нас на "Бригантине"? – Пинчук многозначительно улыбнулся.

– Это моя супруга, Алла Леонидовна! – поторопился представить жену Кольцов, не желая заострять внимание на подробностях прошедшего лета.

– Очень приятно, – Пинчук, низко склонившись, галантно поцеловал протянутую Аллой руку, – Сергей!

Алла Леонидовна чувствовала себя растерянной, она была приятно удивлена знаком внимания со стороны молодого привлекательного мужчины, озадачена смущением мужа при упоминании об его летнем отдыхе в Джексонвилле, к тому же, эта дрянная девчонка – сестра Пинчука откровенно пялилась на Федора.

– Это Ваша сестра, Сергей? Здравствуйте, милочка! – Алла улыбнулась, наигранно растягивая губы, – Вы тоже из столицы?

Кольцова качнула головой в сторону охранников, которые деловито сгружали на перрон увесистые сумки.

– Да, ездила за покупками на выходные, – нагловато ответила девушка, глядя Алле Леонидовне прямо в глаза.

– Однако… – непонятно, о чем сказала Кольцова, смешавшись и умолкая на полуслове.

– Вот так у нас в Джексонвилле и живут, – снова взял инициативу в свои руки Кормыченко, – на выходные в столицу ездят скупляться! Ты хоть парню обновки покажи, небось сегодня же к брату в клуб побежишь, вот и взяла бы Игната с собой – познакомила бы с ночным Джексонвиллем!

Игнат, который в этот момент, пожимал протянутую ему Пинчуком руку, смутился еще больше, не зная, как себя вести. Он поднял глаза и на короткое мгновение, показавшееся ему вечностью, встретился взглядом с Сергеем. Тот продолжал самоуверенно улыбаться, а в серых глазах его промелькнул хитрющий бес.

– Конечно, вы ведь в институтском доме поселились, вот Лена и заедет за тобой сегодня в восемь. Не возражаете? – обратился он к Кольцовым.

Федор Петрович и Алла Леонидовна с вежливыми улыбками почти синхронно отрицательно качнули головами в знак того, что они не возражают.

– Ну вот и хорошо! Мы на свою гулянку – диты на свою! Мы ж сегодня, так сказать, за встречу, в узком кругу у Фаины Аркадьевны, прыходь, Сергей Михалыч! – Василий Григорьевич громко и неискренне засмеялся.

– Спасибо за приглашение, к сожалению, дела. А вас, Федор Петрович, Алла Леонидовна, обязательно жду у себя в "Морских просторах" на Курортной в любое время дня и ночи. Буду очень рад!

– Вот так всегда, дела у него! Какие у тебя дела? Опять что-то покупать собрался? – Кормыченко сделал вид, что обиделся, – Придешь ты ко мне, попросишь разрешения исполкома, – мэр начальственно погрозил толстым указательным пальцем, – Хотя, чего тебе у меня просить?