Алексей Калинин - Якудза из другого мира

– Я не повторяю дважды. Нет, Такаги-сан, школа Сайконогакко известна тем, что сюда принимают только тех, кто в достаточной степени обладает оммёдо. Ты продемонстрировал хорошее знание дзюцу стихии Земли, большей частью это определило твой прием на обучение.

Во как! Так я тоже обладаю колдовством? И как его делать? Где взять инструкцию по применению? Я бы в колдуны пошел – пусть меня научат!

– Если бы ты не сдал вступительные тесты, то будь хоть сыном императора, всё равно бы не поступил в Сайконогакко. Я ответил на твой вопрос? Не пытайся разлепить губы, они будут сомкнуты до конца урока – это твоё наказание за грязные слова. Просто кивни, если согласен.

Я кивнул. Внутренне я торжествовал. Я видел ученика, который дернулся при упоминании группировки «Огненных змей». Видел и запомнил мимолетное искажение лица. Изаму, дружище, если ты сейчас наблюдаешь за мной сверху, то я нашел того, кто тебя заказал. Теперь осталось только собрать информацию и «отблагодарить» этого урода. Как следует отблагодарить, чтобы другим было неповадно…

А что до учительского колдовства, залепившего рот… Пусть я помолчу, но зато после проведенного психологического комбо ко мне будут относиться иначе.

Пусть ненавидят сильнее, но уже не презирают. Человек, который не побоялся выступить против толпы, достоин уважения, а уж когда я после школы выйду против двоих…

Да, буду считаться отмороженным, отбитым на всю башку, но и опасным – а это авторитет. Это завоевывается не одним сражением. В детском доме приходилось порой драться по два раза в день целую неделю, чтобы потом месяц не задевали. Увы, дети бывают жестоки, а озлобленные дети вдвойне. Но дети также и пугливы – они боятся тех, кто готов идти до конца.

Кто идет окровавленный, покалеченный и улыбается… Ой, забегаю вперед…

– Вот и хорошо. Если я ответил на все вопросы, то назначаю тебя, Изаму Такаги, дежурным по коридору до конца недели. Чего ты вытаращил глаза? Неужели думаешь, что я не вижу твою уличную обувь?

Кацуми подняла руку, и учитель ткнул в неё пальцем.

– Такахаси-сэнсэй, Такаги не виноват – его увабаки испортили мыши, – с легким поклоном сказала Кацуми.

– Но он предпочел не сообщать об этом, а ходить по школе в грязной обуви. Это ошибка и он её должен исправить. Сейчас же садитесь все на места и открывайте учебники на десятой странице. Начнем разбирать великие решения наших правителей после Второй Мировой Войны…

Что-о-о? Тут тоже была Вторая Мировая?

Я едва не хлопнул себя по лбу! Вот что за дурак? Надо было сразу начать знакомство со страной с учебника. А я всё искал у кого узнать, да кто расскажет… А ведь я всё это время носил в наплечной сумке запас информации.

Эх, вот читал же я книги, смотрел же фильмы, но почему-то там всегда сразу находится учитель для попаданца, который неторопливо вводит в курс дела. А мне попались только убийцы, якудза и ехидный дедок. Про учеников вообще молчу. Одна Кацуми ко мне более-менее нормально относится, ну и та красотка… в подсобке.

При мысли о девчонке Окамото даже настроение приподнялось, да и не только оно. Но это ладно, это потом. Сейчас же я занырнул с головой в учебник и принялся выуживать информацию о мире, в котором нахожусь.

Как оказалось, наши миры различаются только магией. Почти все значимые события перекликались друг с другом что в одном мире, что в другом. Вот только сражения выигрывались не только с помощью оружия. Интересно было рассматривать картинки в учебнике, где люди направляли друг на друга руки, а с ладоней срывалось ревущее пламя или волны цунами. Вот прямо как мангу рассматривал, а не фотографии с места событий.

Урок пролетел незаметно. Учитель что-то объяснял, что-то говорил, а я не отвлекался от чтения. Всё-таки не зря нас в армейке науськивали на скорочтение. Полезный навык, скажу я вам. За пятьдесят минут я успел прочитать многое. Успел выяснить, что сейчас в мире поддерживается относительный мир. За его неприкосновенностью следят колдуны особого назначения, которые могут даже накладывать вето на приказы президентов, королей и императоров.

В каждой стране своё особое колдовство, секреты которого тщательнейшим образом сохраняются. И, что немаловажно, это колдовство изучается в школе! Да-да, я буду изучать в школе самое что ни на есть колдовство!

Интересно, а летать на метле я смогу? А шрам на лбу надо будет рисовать?

Я читал, но сам краем глаза поглядывал на того молодого человека, ради которого затевалась психологическая атака. Да, я оскорблял весь класс, но направлял свою агрессию против одного ученика. И атака прошла успешно – он выдал себя.

Худощавый ученик с тонкими чертами лица, пунцовыми ушами и пухлыми губами изредка поглядывал в мою сторону. Я же делал вид, что увлеченно читаю и не смотрю по сторонам. А сам прямо-таки ощущал идущие от него флюиды вражды. Волосы прилизаны, прикрывают уши и спускаются на воротник. Аккуратные очки в дорогой оправе поблескивают, когда на них попадают солнечные зайчики. Явно из ботаников, которые не выходят из дома, прежде чем не проверят – всё ли на месте?

Кацуми говорила про какого-то Сэтору. Неужели это он?

Чу! Что это?

С парты на парту перескочила бумажная лягушка. Я заметил, что её запустила та самая девушка, которая недавно показывала средний палец. Как только учитель оборачивался к доске, лягушка перескакивала на новую парту, хлопалась на спину и бесстыдно раскидывала задние лапки. Ученик или ученица читали, что там написано и кивали. После этого лягушка готовилась к новому прыжку.

Она обскакала все парты, кроме моей. Я же продолжал делать вид, что читаю учебник. В принципе и так всё было понятно, что там написано. Против меня готовилась какая-то акция.

Да и плевать. Хуже уже вряд ли будет. А уж сделать «темную»… Нет, это не настолько серьезно.

Порадовало, что Кацуми помотала головой. Но не смяла лягушку, а позволила той перепрыгнуть на соседнюю парту. Что же, один человек из двадцати одного ученика за меня. Это уже неплохо. Лягушка прыгнула к хозяйке и вспыхнула ярким пламенем, сгорев за одну секунду. Я даже не успел заметить, какие движения сделала девушка.

Урок закончился, когда неожиданно раздались удары колокола Биг-Бена: «кин-кон-кан-кон». Это не российская резкая трель, которую ждешь с немалым упоением, когда подталкиваешь взглядом секундную стрелочку, а неторопливый перезвон, полный мелодичного звучания. Странно, что я его не слышал в начале урока. Или настолько был увлечен гневной речью, что пропустил звон мимо ушей?

Тут же все ученики встали для небольшого поклона. Я тоже поклонился и ощутил, как губы разжались. Вот так да. Не думал, что обрадуюсь обычному размыканию губ. Надо же, мелочь, а приятно. Я даже пошлепал ими, чтобы привести в порядок.