Тим Бёрн - Сними с меня оковы одиночества

– Черт, Марина, – сказал я ей, стоя над раковиной.

Она подошла ко мне.

– Извини, Костя, – ответила она, затем засунула свой палец в рот.

Я понял, что тут нельзя было ругаться или что-то вроде того. Девушка просит прощения, насасывая свой палец. Мои мысли успокоили гнев.

– Открывай шампанское, – сказала она, подняв одну бутылку вверх, к люстре.

– Зажги газ, – сказал я. – Чтобы было еще теплей.

Она стояла у плиты, я открыл бутылку, пена так и полилась на пол. Пока я держал бутылку, не разливая в стаканы, Марина поставила свой рот к горлышку бутылки и высасывала пену. Черт возьми, немного пролилось на ее черную кофту, которая слегка уже была расстегнута. Виднелись ее буфера, неплохого размера и не сдержался, прижал ее к себе, затем поцеловал. В одной руке бутылка, другой держал ее за талию. Она положила свои ладони на мои щеки и продолжала меня целовать. Я поставил бутылку на стол, спуская свои руки на ее прекрасную попку, и стал сильней прижимать ее к себе. Марина воздохнула от возбуждения.

– Не спеши, – сказала она, отойдя от меня, и начала разливать шампанское по стаканам.

Мне было нужно бороться со стояком, поэтому я закурил и смотрел на ее зад, который так и манил меня. Руки дергались, мурашки по телу, но я курил, курил, я очень нервно курил.

Каждый мужчина, парень меня поймут, что трудно сдержаться в такой ситуации, поэтому я подошел к ней сзади, схватил за волосы, жарко вздохнул над ее левым ушком, поцеловав мочку. Она обернулась с взглядом хищницы, огненно посмотрев на меня, как на кусок мяса, которое нужно было срочно съесть. Но тем не менее держала меня на расстоянии рукой. Марина выпила стакан шампанского. Я отошел и снова закурил. Она допила свой стакан и налила себе снова, у меня же стакан был полон.

– Дорогая, – сказал я. – Ты же хотела музыку?

– Да. Это замечательная идея.

– Мне сыграть на гитаре?

Не ответив мне, она с открытой бутылкой шампанского прошла ко мне в комнату. Стены моей квартиры были настроены на шум музыки вздохов, но не в те минуты. Марина взяла в руки гитару.

– Кость. Когда ты уже научишь меня играть на этой балалайке? – спросила она, с улыбкой.

– Мы с тобой не так уж и часто видимся.

– Да?

– Да, дорогая.

Я полностью осознал, что хочу от Марины только одного: чтоб она осталась до утра. Но мне нужна любовь, а с ней этого не получиться. Марина – гулящая сучка, которая водила за собой стаю голодных псов, у которых текли слюни, как только она махала своим хвостом, и я один из них. Как в песне группы «Секрет» про бродячих собак.

Мы сидели на моей кровати, я играл на гитаре разные песни, даже собственного сочинения.

– Вау! – крикнула она, подняв бутылку. – Костя. У тебя талант.

– Думаешь? – ответил я, отобрав бутылку из ее рук.

– Конечно. Тебе нужно на студию, чтобы записать эти песни.

Пока она говорила, я уже почти допил бутылку. Возможно, она была счастлива это слушать, но мне хотелось бы уже лечь спать. Но нужно было сделать свое дело страсти. Такие игры меня утомляли всегда. Так много непристойностей, а основного дела нет.

– Марина, – сказал я.

– Что?

– Давай ляжем уже в постель?

– Ты устал?

– Меня утомило. Честно.

Она взяла гитару и положила ее в угол комнаты. Затем сняв с себя кофту, оставаясь в черном лифчике, поцеловала меня. Я потрогал ее за грудь, она схватила меня за губы левой рукой.

– Какой ты нетерпеливый, – шепотом произнесла она.

Я неподвижно сидел на постели. Эрекция не давала мне возможности думать о чем-либо. Она сняла с меня свитер, под ним оставалась белая майка. Марина начала целовать меня в шею. Черт возьми, я встал и схватил ее за волосы, при этом страстно засосав ее губы. Расстегнув ее лифчик, ласкал ее грудь ртом, она издавала страстные звуки прекрасной музыки возбуждения. Я снял с себя джинсы и майку, оставаясь в одних черных трусах, повалил ее в постель. Насильно снял с нее всю одежду, что была на ней. Игры, которые она вела, подразумевали склонность к изнасилованию, что возбуждало меня больше, так как Марина не сильно сопротивлялась. Я входил в нее, держа одной рукой ее руки. Меняя позы, она стала великой наездницей, и тогда я понял, что насилуют меня. У меня не было права помогать движениями и трогать ее тело. Она крепко держала мои руки, ее дыхание и пульс учащались и становились громче. Музыка лилась со всех стен комнаты, будто эхо в моих ушах. Она остановилась, поцеловав меня в шею и отпустив мои руки. Сильное ее возбуждение сменилось спокойной маской удовлетворенного лица. Мне, конечно, очень льстило, что надо мной жрица любви испытала оргазм, но я не дошел до своего предела. Марина продолжала набирать скорость на мне, а я крепко держал ее тело. Приятная скорость, от которой я повалил ее и кончил ей на грудь. Марина, открыв рот, издав звук радости, растирала мою сперму на себе.

Это показалось мне чем-то диким и озабоченным. Может быть, из-за такой склонности к пьяной любви у нее не было парня. Для меня это было восхитительно. Ведь дикость я любил. Нет смысла скрывать свое удовольствие в постели перед партнером, мне захотелось чаще проводить с ней так время. Пусть она считалась конченной шлюшкой в глазах людей. Все делают ошибки, о которых жалеют после. Я знал, что любви здесь не будет никогда.

Она не пускала меня в душ, поэтому я ждал с оголенным хозяйством за дверью. На кухне горел газ, становилось теплей. Я открыл вторую бутылку, и она вышла, обернутая полотенцем. Мое мытье заняло меньше пяти минут.

Мы утопали в постели, предназначенной для одноразовой любви, выпивали вторую бутылку. Слушали музыку из ее телефона. Может каждый из нас мечтал о чем-то, каждый думал о любви, но не о нашем союзе навсегда.

– Костя, – сказала она.

– Что?

В тот момент, когда за окнами было темно, когда два тела недавно были одним целым, размышления в голове не давали покоя.

– Что для тебя есть любовь? – спросила она, глядя в окно, попивая шампанское.

Я отобрал у нее бутылку из руки, глотнул.

– Знаешь, мне кажется, что любовь проверяется временем. Ведь сначала появляются взаимные теплые чувства влюбленности, переходящие в серую рутину.

– А это разве не любовь?

– Нет. Серая жизнь, которая надоест обоим, заставит их сделать ошибки.

– Какие?

– Например, измена. Тогда уже начнется время испытаний, и, если они его пройдут, оставшись вместе, смогут простить друг друга, это и будет любовь.

– То есть любовь – это испытание.

– Ну, можно и так сказать.

Я закурил в постели, скидывая пепел в допитую бутылку.– А какую женщину ты смог бы полюбить? – спросила она, смотря на меня.

– Женщина должна быть превосходной, я не знаю, как объяснить тебе. Вот есть певец Джо Кокер, он исполнил много хороших песен. Он перепел Битлов, Элтона Джона, Марли, Рэя Чарльза, да много кого.