Тим Бёрн - Сними с меня оковы одиночества

Мы пили за знакомство. Они допивали свое пиво, я пил ром, старался долго не затягивать, мне было нужно быстрей опьянеть, чтобы не видеть страшные лица этих сук. Юля мне говорила, что бы я трещал потише, так как в комнате у нее спала маленькая дочурка. У нее был муж, который, по моему мнению, был реально с большими рогами, как у оленя. Мы все живем во лжи. Люди – лицемерные твари, даже мой друг тому пример. Зачем тогда нужно было заводить семью? Я перестал понимать этих чертовых людей. Ублюдки и твари не могут дарить любовь своим половинам. Измена – это высший пилотаж к пропасти обид, с которыми не справляются люди. Так мы все теряем друг друга.

– Юль, а муж твой где? – спросил ее я, наливая себе очередную порцию рома.

Эта компания затихла и все посмотрели на меня, как на самого главного говнюка.

– Кость, зачем тебе это знать? – спросил меня Марат.

– Действительно, зачем? – спросила меня Юля.

Они накинулись на меня волчьим взглядом. Я растерялся. Мне хотелось взять бутылку и врезать каждому по пустой голове. Черти. Но я сдержал своего зверя внутри.

– Да, мне интересно просто стало, – ответил я.– Вот и спросил. Вдруг он сейчас придет? И начнется скандал или драка, которую мы точно не сможем избежать.

– Не придет. Успокойся, – ответила мне Юля.

Они продолжали беседу, Марат был заступником Юли, которая была конченной сукой в моих глазах. Конечно, с одной стороны интересно трахать замужнюю женщину, но она не стоит страданий мужчины. Она просто гулящая дама, которой нужно было реально отдыхать, а не выходить замуж и рожать ребенка. Обратная сторона монеты гласит нам, что Юля просто залетела от мудака, им пришлось сыграть свадьбу и рожать. В нашем веке это считается нормально. Неужели я один старый динозавр посреди мира дебилов, в котором люди живут без чувств, тратя свое время на усталость после работы и измены, что помогают им сохранить брак. Мой отец, перед тем как умереть, всегда мне говорил, что только с любимой женщиной стоит заводить детей, только по любви. Мы – грустные сопляки, по сравнению с нашими родителями. Они всегда говорили нам, как правильно поступить, но мы, чертовы неудачники, вечно поступаем по-своему и часто ошибаемся – весь мир катиться по наклонной. Я осознаю, что я сам не святой, но если у вас не было чувств друг к другу, нужно было сделать правильный выбор. Юля могла бы сделать аборт. И все бы остались при своих картах, но нет же.

– Оля, а чем ты занимаешься? – спросил я.

Она допила пиво и наливала в стакан ром, как и все остальные. Потом посмотрела на меня.

– В смысле? Я сижу с вами и пью, – ответила она.

– Нет. В реальной жизни чем ты занимаешься? – снова спросил я настойчиво.

– А. Я учусь, – ответила она и подняла бокал. – За нас с вами и за хрен с ними! – громко произнесла тост.

Все чокнулись и выпили. Кто-то закурил, как и я. Юля нарезала закуски, и я попросил ее сделать мне омлет. Так как был уже голоден.

– А на кого учишься? – спросил я.

– На повара.

Марат приставал к Юле, которая готовила мне омлет.

– О! Юль, погоди, не готовь мне, – сказал я. – У тебя сестра повар.

Юля и Оля посмеялись, затем посмеялся Марат. Видимо, он хорошо их знал, раз смеется не пойми над чем. Придурки.

– Нет, она ужасный повар, – ответила мне Юля.

– А. Понятно, – сказал я, глядя на Олю.

Мы снова все сидели за столом, и каждый ел мой омлет. Голодные твари. Пили ром. Мне позвонила Марина. Я вышел из-за стола и прошел в коридор.

– Алло, – сказал я.

– Кость, привет, – ответил мне играющий голос.

– Привет.

– Ты занят? – спросила меня Марина, и я почувствовал в ее интонации, что ей нужно со мной увидиться.

– Да. А что?

– Ничего, просто хотела узнать, занят ты или нет, – обиженным голосом, сказала она.

– Узнала, и дальше что?

– Ничего.

– Тогда зачем ты мне звонишь? – настойчиво спросил я.

– Ну, ты же мне не звонишь, вот решила я позвонить.

– Давай сделаем так.

– Как? – сказала она хриплым голосом и прокашлялась.

– Ты просто мне больше не звони, и все, – убедительно сказал я.

– Хорошо, – сказала она истерично и бросила трубку.

Я вернулся за стол, Оля разлила всем мой ром, и Марат спросил меня:

– Все нормально?

– Да, – ответил я.

– А почему кислый вернулся? – спросила Оля.

– Не знаю, у вас в коридоре лимон съел, – ответил я, и улыбнулся.

Снова пили, закусывали. Позже Марат позвал в коридор, и мы закурили.

– Кость, ну что, возьмешь Олю к себе? – спросил меня Марат.

– Сука, я так и знал, что не просто так приехал, – ответил я с насмешкой.

– Ну да.

– Ладно. Пускай собирается.

– Подожди, пока покурим.

Я не стал заводить речь о том, какой он тупой изменник: он и сам в глубине души поймет, что жизнь, сука, бумеранг, и когда застанет свою жену в постели с любовником, вспомнит этот вечер. Нам всем чего-то не хватает. Мать вашу, как мы все живем, от измены к измене, от любви к любви, от беды к беде. Почему нельзя взять и поговорить со своим любимым человеком на все проблемы? Нужно принимать решения, а не сваливать, по возможности, к другим партнерам в постель. Зачем тогда нужен этот долбанный брак? Им все так дорожат. Зачем тогда нужна любовь? Если все так много о ней говорят. Зачем мы все живем? Если все равно жизнь нагнет каждого. Утомительная жизнь, в которую хотят добавить веселья женатики. Напоминает старый утомительный джаз и утомительно-живущие песни Роберта Джонсона. Если нет любви, тогда разбегайтесь и не трахайте друг другу мозг.

Мы вернулись обратно, Марат уговорил Олю поехать со мной, я вызвал такси. Мы выпили по последнему бокалу без Оли. Она вышла из комнаты, одетая в голубые джинсы и зимний бежевый пуховик с большим капюшоном. Диспетчер позвонил мне, сказав о том, что машина ожидает нас во дворе дома.

Марат нас проводил до машины, шоферу я назвал адрес, и мы поехали. Я уже был довольно пьян, поэтому старался молчать, чтобы не сказать ничего лишнего, что могло бы спугнуть эту страшную принцессу.

Придя ко мне, мы разделись и сразу легли в постель. Не было никаких слов про «кто где спит», сразу легли в постель. На ней трусики с цветочками и розовый лифчик.

– Оль, – сказал я.

– Что?

– А сколько тебе лет?

– А что?

– Да просто интересно.

– Мы сидели целый вечер, пили, и ты не мог спросить?

– Бывает.

На самом деле мне было плевать, сколько ей лет. В постели с девушкой на вид не маленькой, я не могу думать ни о чем другом, только о сексе.

– 20 мне.

Я сразу начал приставать к ней. Она ломалась. Долго.

– Нет. Я так не могу.

Черт возьми, ты видела себя в зеркало-то? Принцесса, мать твою. Я снова приставал, целуя шею, гладя под одеялом ее ноги. Прекрасная нежная кожа. Меня возбуждала эта неприступная стена, которая не могла раздвинуть ноги.