Жасмин Майер - Онлайн

– Нет. Я не работала секретарем. Я учусь и работаю… дома. Вечером.

– В школе?

– Что в школе?

– Учитесь.

Пульсация в паху отсчитывает каждую долбанную секунду. Отвечай, крошка. Давай же.

Она моргнула.

– В университете.

Джек-пот.

– Правда? – выдыхаю. – На каком же факультете?

– Дизайн интерьеров.

– Хм… Даже близко к нашей отрасли. Это… хорошо.

Это, йошкин кот, просто отлично!

Едва сдерживаюсь, чтобы не сказать: «Поздравляю, вы приняты». Вроде бы у меня была даже анкета для соискательниц. Как-никак серьезная контора. С серьезным боссом. Который не должен мечтать о том, чтобы спустить эти джинсы и провести языком по оголенному животу. И ниже.

При мысли, что она может быть до сих пор девственница, едва не кончаю себе в штаны.

Так, чувак, вспоминай, где эти чертовы анкеты.

– Посмотрите, пожалуйста, – говорю ей, – в ящике вон того стола анкеты для соискателей. Заполните одну.

Черта с два я пойду к тому столу с таким стояком.

Она оглядывается на стол секретаря и спрашивает:

– Сейчас?

– Да.

– Хорошо, – поднимается.

Пока она идет, рюкзак ритмично бьется о ее попку. Святой боже, дай мне сил.

Она садится за стол секретаря и, не найдя куда положить рюкзак, просто сбрасывает на пол. Осматривает беспорядок на столе. Нерешительно отодвигает ящик, один, второй и кивает.

Вытаскивает бумагу, разглаживает ее перед собой, берет одну из ручек. Бросает на меня короткий взгляд и, наконец, начинает писать.

Она умеет писать.

Это хорошо.

В кабинете тишина. Слышен только скрип ручки по бумаге.

Чувак, ну оторви от нее взгляд. Поработай, что ли. Это офис. Тут обычно работают, а не пялятся на секретарей, перебирая в уме позы.

Это не профессионально. Я же не смогу рядом с ней работать, пока не пересплю.

А я обязательно это сделаю.

И дальше все равно не смогу работать.

Потому что им же всегда нужны сначала оргазмы, а потом отношения.

А я не создан для отношений. И что тогда? «До свиданья, вы уволены, спасибо за секс, не забудьте трудовую книжку в отделе кадров».

Всех прочих даже жаль не было. Всех прочих вполне устраивал такой сценарий, к тому же они всегда оставляли некий процент шанса на то, что все-таки заставят меня надеть кольцо на палец, если будут мастерски брать за щеку во время скучных перелетов из одного конца страны в другую.

Я хочу эту студентку. Но что будет после того, как я ее получу?

Однажды я укажу ей на дверь. Рано или поздно. Она может быть глупой куклой, а еще к тому же девственницей.

Кошмар.

Я жесток в бизнесе, но в жизни растоптать и выкинуть вот так девчонку не по мне.

Хотя понятно, что если не я, то кто-нибудь других. Такова жизнь. Но этого хотя бы не останется на моей совести.

Она заканчивает писать и поднимает голову. Волосы русой волной лежат на плече.

– Отдать бумагу вам?

– Нет, оставьте там и можете идти.

В последний раз вижу, как она закусывает губу. Потом поднимается и уходит, не говоря ни слова.

Я оставила заполненное заявление и ушла, даже не спросив ждать ли ответ. И так понятно, что шансов у меня нет. Он даже не узнал моего имени, не говоря уже о профессиональных навыках.

Да и какие у меня могут быть навыки…

Невероятный стаж работы у меня только на одной должности. И это не та должность, которой гордятся нормальные девушки. К моей чести, я хотя бы была совершеннолетней, когда стала работать на камеру, в отличие от моей соседки по квартире. И потом из всех вариантов грязи, мой еще не самый худший.

Ну, это я так себя обычно успокаиваю.

Когда бабушке поставили диагноз, я только закончила школу. Квартира была переписана на меня, и ее пришлось продать, чтобы обеспечить бабуле профессиональный уход в срочном порядке.

Хорошо, что в те дни бабуля уже мало понимала, что происходит. Иначе потом, когда у меня появились деньги, обязательно бы насторожилась, что такое и откуда столько взяла ее внученька.

Цветочек, так она меня называла.

На продаже квартиры нас кинули. Ну как «нас». Меня. Я-то всем этим занималась, решила, что не буду тратиться на риэлтора, сама справлюсь. Мне только стукнуло семнадцать. Я рано пошла в школу, была умная и подавала надежды.

Ха.

Теперь мне двадцать четыре и никто не ждет от меня чудес. Ну хотя бы потому что некому больше ждать. А единственный близкий мне человек уже два года как совершенно не узнает меня.

Все девочки моей профессии верят, что это занятие временное. Ведь всем пророчили невероятное будущее в детстве. Но потом что-то пошло не так.

Все средства, что уцелели после аферистов и продажи квартиры, пошли на лечение, а мои мечты купить однушку вместо трешки пошли прахом. Я в буквальном смысле осталась на улице. Хорошо хоть у бабушки была крыша над головой, на клинику мне хватило.

Вместо университета я стала искать работу, чтобы свести концы с концами. Искала тогда преимущественно те должности, которые обеспечивали каким-никаким, но жильем. Это были общежития с кучей мутных личностей, которые пропадали на следующий же день с твоими заработками, если их не удавалось хорошо спрятать.

Это были разные профессии и должности, но среди ни не было секретаря у богатого и красивого парня с телом как из порно-фильма. Так что опыт у меня был разношерстный, но бесполезный для трудоустройства у Максима Соловьева.

Я крутилась, теряла и снова находила, сгорала и восстанавливалась из пепла. Иногда и в буквальном смысле, когда моя малосемейка вспыхнула из-за непотушенной сигареты соседа-алкоголика.

Мне тогда исполнилось восемнадцать, и мне впервые разбили сердце. А еще я лишилась единственного, что у меня оставалось, – девственности. Наивная, как считала по любви. Оказалось, конечно же, что нет. Он прихватил то, что было нажито моим непосильным трудом на аренду квартиры в более-менее приличном районе, и свалил в закат. А я осталась на догорающих руинах малосемейки без гроша в кармане.

Хорошо, что был разгар лета, и я спешно устроилась официанткой на террасу, которая работала круглосуточно. Работать круглосуточно мне, конечно, никто не давал, но я была близка к этому. Спала на ходу и в подсобке, пока разрешали.

А потом наткнулась на объявление. «Работа и жилье. Оплата достойная». Как сейчас помню.

Так и оказалась в приличной чистой квартире, которую впервые за полтора года делила не с десятком незнакомых людей, а всего лишь с еще одной девушкой.

Со временем, я ушла с других подработок. Зарплата, если работать много и часто, была хорошей. Мне оставалось и на себя, и бабушку удалось перевести в клинику лучше, а потом пристроить в дом престарелых с надлежащим уклоном.

Я даже устроилась в универ, тогда денег хватило на то, чтобы оплатить первый курс. Потом, правда, пришлось перевестись на заочное, контракт был дешевле. Из-за того, что болезнь стала прогрессировать, почти все деньги уходили на лечение.