Виктор Дьяков - Рождение нации

Что все это означало, и насколько действительно все там серьезно, Михаил так и не мог уразуметь. И потом это вырвавшееся у Вики: ты нашу мать не знаешь. Конечно, откуда он мог знать, что за человек Людмила Петровна, разве что она считалась лучшим специалистом-математиком в школе. И все же из рассказов Вики о матери он определенное мнение о ней составил. Людмила Петровна выражаясь словами героя Тургенева Базарова «сама себя сделала». Если ее дочери уже являлись урожденными москвичками, то сама она оказалась землячкой Михаила и его родителей. Ибо Шатура родной город Михаила и Егорьевский район, откуда происходила Людмила Петровна, на карте Подмосковья располагались рядом, соседствовали. Если родители Михаила являлись потомственными энергетиками и всю жизнь трудились на знаменитой шатурской ГРЭС, то Людмила Петровна родилась в деревне в семье простых колхозников. Тем значимее казалось ее, так сказать, превращение обычной сельской девочки в педагога московской школы со всеми сопровождающими атрибутами теперь уже стопроцентной москвички: прописка, квартира, машины… и все прочее. Семейная жизнь с мужем, правда, не получилась. Но даже это обстоятельство Людмила Петровна объясняла просто и уверенно: лучше жить без мужа, чем мучиться с таким, который не в состоянии хорошо заработать. Именно таковым и являлся ее бывший муж, отец Вики и Лизы. Когда разводились Людмиле Петровне не исполнилось и сорока лет, она вроде бы была и умна и в неплохой «телесной форме», и казалось, ей еще встретится тот самый энергичный, пробивной, добычливый… Но увы, за десять лет так и не встретился. Даже в Москве такие «на дороге не валялись». С годами, а Людмиле Петровне уже исполнилось сорок восемь лет, шансы на повторное замужество стали совсем мизерными. А вот непробивной и малозарабатывающий бывший муж, которого Людмила Петровна фактически бросила, женился вторично. И хоть зарабатывать хорошие деньги он так и не научился, в новой семье был весьма счастлив, там у него тоже рос ребенок и тоже девочка. За исключением патологического неумения зарабатывать деньги, отец Вики и Лизы человек был весьма положительный, и алименты все положенные годы честно выплачивал, и дочерей не забывал – регулярно поздравлял и делал посильные подарки на именины и восьмое марта.

Из рассказов Вики о своей матери, Михаил, наконец, догадался о причине негативного отношения Людмилы Петровны к завязывающимся отношениям ее дочери с ним. Они были те же, из-за которых она в свое время рассталась со своим мужем. Однажды Михаил прямо спросил Вику, чем же он не глянулся ее матери. Вика столь же откровенно поведала: Людмила Петровна, когда узнала, что Михаил учится на историка, сразу сделала безапелляционный вывод, что он с такой специальностью никогда хорошо зарабатывать не будет, разве что если сумеет стать академиком. Но даже если такое случится, он до тех пор так измучает бедностью семью, что и от академических заработков радости не будет. Своим дочерям Людмила Петровна упорно втолковывала, что сейчас самые перспективные женихи учатся на управленцев, юристов, финансистов, нефтяников или каких-нибудь торговых менеджеров. Вика, и учиться пошла, и работать в туристический бизнес в основном в результате «прессинга» со стороны матери, потому как тоже дело перспективное и там можно найти соответствующего жениха. А История? Да кому она сейчас нужна. Это в советское время такая профессия считалась перспективой, потому что с дипломом историка можно было сделать парткарьеру. В те годы не то, что в университет, на исторические факультеты областных педвузов без блата ниже райкомовского было трудно поступить. Но что было, то безвозвратно ушло.

Да, не одобряла Людмила Петровна ухажера дочери, но пока в открытую не препятствовала их нечастым свиданиям. Тем не менее, она регулярно напоминала Вике, что мужиков на свете много, и пока есть время не надо спешить, главное не ошибиться, чтобы потом не жалеть. Впрочем, Вика к предостережениям матери всерьез не прислушивалась. Для нее куда важнее было то, что Михаил по всему не бабник и в их отношениях не форсирует события, ухаживает хоть и без шика, но в то же время сразу дал понять, что Вика ему очень нравится… в первую очередь физически.

Это только в старой романтической литературе упорно втюхивают, что на первом месте у влюбленных душа, внутренний мир, и лишь где-то там на задворках тело. Ну, а в современной постсоветской беллетристике напротив, любовные отношения низведены до чисто «механических функций», не успели познакомиться – и в койку. Обычные молодые люди, не выдающиеся ни какими «углами», как правило, тяготеют к середине. Потому и Вика, когда осознала, что Михаилу прежде всего нравятся не «мечтательное выражение ее глаз», и не «грани ее богатого внутреннего мира», а вполне осязаемые плотские вещи: ее ноги, грудь и даже, пардон, попка… Это ее вовсе не шокировало. Ведь во все времена девушки с нормальной психикой предрасположены положительно реагировать именно на такого рода внимание. Даже при выборе одежды основная задача женщины, выгодно подать в первую очередь именно ту же грудь, ноги, ну и все прочее. И Вика тоже естественно «подавала», а Михаил своей этакой ненавязчивой прямотой в комплиментах и «подкупил» ее. Первым делом, когда их отношения еще находились в «зачаточном» состоянии, он обратил внимание на небольшой размер ее обуви:

– Ух, какие туфельки!?

– Туфли как туфли, в «Матино» купила за четыре тысячи,– непонимающе пожала плечами девушка.

– Да нет, я про то, какие они маленькие. У тебя какой размер?

Так, вроде бы невзначай, Михаил бросил «пробный шар». И Вика не осталась равнодушной к тому, что этот сидящий «на вахте» молодой школьный охранник обратил внимание на ее маленькую ступню. Впрочем, внешне она не подала вида:

– Не такая уж и маленькая, тридцать седьмой размер.

– Как же не маленькая, какой у тебя рост? Наверное все сто семьдесят, для такого роста ножка просто миниатюрная,– завоевав «плацдарм», Михаил продолжил наступать.

– Какие сто семьдесят,– возразила Вика, явно польщенная, что Михаил явно завысил ее рост,– У меня всего сто шестьдесят пять.

– Разве? А смотришься выше. Ну, все равно, очень маленькая ножка,– с видом знатока заключил Михаил.

Произносимое им слово «ножка» сыграло роль тарана окончательно пробившего брешь в оборонительных порядках девушки, а все остальное лишь закрепило успех. После этого Вика уже жила неосознанным желанием еще слышать примерно то же, и даже куда более откровенные комплименты во время их кратковременных встреч, когда она забегала к матери за ключами от машины. Ну, а потом, когда Михаил обзавелся собственным «рабочим кабинетом», она и туда приходила, чтобы в первую очередь услышать его чрезмерно «плотские» комплименты. Михаил же всякий раз все увеличивал «смелость» своих высказываний касательно внешности Вики, уже не сомневаясь, что ей это нравится.