Лана Мейер - Похититель душ 2

– Что это? – спрашиваю у Радона, наблюдая, как в спальню заходит Грейм, темный маг, с моей подачи назначенный Главой Четвертого Пересечения Элиоса. О том, что Минора иногда позволяла ему насладиться ее телом, для меня не является тайной. Жрица никогда не была постоянной в своих связях. Грейм, тем временем, неспешной ленивой походкой двинулся через просторную спальню к богато накрытому столу. Плеснул вина из продолговатой бутыли в золотой кубок, инкрустированный драгоценными камнями, и медленно поднес к губам. Судя по длинному расшитому серебром халату из дорогой ткани, он частый гость, если не сказать постоялец, во дворце Миноры, и чувствует себя вполне непринуждённо и уверенно.

– Мне это неинтересно, Радон. Игры Миноры и Грейма для меня не тайна. Нет нужды показывать мне, как они предаются похоти, – раздраженно говорю я, собираясь отвернуться и покинуть зал, но жрец удерживает меня с невероятной силой, сжав предплечье.

– А, если сегодня развлекать мага предстоит вовсе не жрице? – отозвался Радон немного приглушенным голосом, от которого тьма внутри меня сгустилась и подняла голову.

Напряжение охватило все мое тело, ледяным браслетом охватив горло, когда я увидел, как в спальню вошла девушка, полностью скрытая алым шелковым одеянием с накинутым на голову капюшоном. Грейм обернулся, держа кубок с вином в руке, и с ленивой улыбкой взглянул на гостью.

– Я ждал тебя позже. Мне показалось, ты была занята с Августом или он не справился с твоим темпераментом, Амадея? – с легкой иронией спросил мужчина.

Девушка неспешно приблизилась. При каждом шаге подол ее платья расходился, демонстрируя через разрезы длинные стройные ноги. И я, как и Грейм, не мог оторвать от них тяжелого взгляда. Никогда Минора еще не вызывала во мне подобного волнения.

– Выпьешь со мной, Амадея? Тебе нужно восстановить силы, прежде чем мы перейдем к главному блюду, – ухмыльнулся он, протягивая гостье второй только что наполненный кубок, который она взяла изящным жестом.

– Ты с кем-то меня путаешь, маг, – ответил ему голос, который я не мог не узнать. Стиснув челюсти, я сделал шаг вперед, всматриваясь в закрытую шелками фигуру девушки, все еще надеясь на обман слуха и зрения. Радон снова остановил меня, его пальцы сильно впились в мое плечо. Охваченный яростью, я не заострил внимание на ощущении скованности собственного тела, и неспособности им управлять.

Грейм с некоторым недоумением воззрился на девушку.

– Подарок от жрицы? – произнес он с удовлетворением. – Приятная неожиданность. Могу я оценить, насколько угадала Амадея мои пристрастия?

– Почему же нет, маг? Смотри, – она скинула капюшон со светлых локонов, которые в свете свечей приобрели золотистый оттенок. Аметистовые глаза смотрели на него с возбужденным блеском. Полные чувственные губы раздвинулись в соблазнительной улыбке. Я не мог поверить, что вижу не иллюзию, созданную Сахом, чтобы запутать меня или ввести в заблуждение. Но ни один мираж не может выглядеть настолько реалистично, как … Мандиса. Ее глаза, голос, волосы, ее губы. Бордовая пелена расползлась перед глазами, погрузив мой разум в агонию ненависти и жажды крови. Я зарычал, намереваясь рвануть в портал и вытрясти душу из огненной бестии, лживой дряни, которая посмела… Однажды она просила Нуриэля убить меня, а сейчас делает это снова, но совершенно иным способом. Я пытаюсь сделать шаг, но мое тело не слушается, словно находясь в чужой власти, парализованное и окаменевшее. Я издаю яростный рык, но с губ срывается только тяжелый вздох. Пытаюсь повернуться, чтобы посмотреть на Радона, который сдерживает меня, но даже этого не могу.

– Ты досмотришь до конца, Кэлон, – бесстрастно отвечает мне голос жреца, оглушительным эхом расходясь под сводами зала. И он звучит совершенно иначе… почти, как тот, что я тысячелетия слышал в своём сознании. Тот, кого я долгое время призывал, снизошел до моих молитв и явился, войдя в тело Радона. Сам Сах сейчас говорил со мной. Боги способны принять любую оболочку в материальном мире и вдоволь наиграться со своими созданиями, но также они могут поработить и захватить любого, на кого падет их выбор.

– Принцесса Мандиса? – восклицает Грейм, пожирая девушку голодным взглядом. – Элиос скорбит о твоей утрате. Армия Нуриэля неустанно ищет тебя во всех Пересечениях. Чем же я заслужил честь увидеть тебя воочию?

– Правление – не является истинным предназначением женщины. А Нуриэль оказался слишком слаб, чтобы надолго удержать мое внимание. Наши старые недопонимания с Минорой канули в лету, и, как оказалось, жизнь полная удовольствий и развлечений подходит мне больше, чем служение неблагодарному народу. У нас гораздо больше общего, чем я думала.

– Ты приняла верное решение, Принцесса, – ухмыльнулся Грейм. – Вместе мы поставим Элиос на колени. Вовремя принять сторону победителей – признак рассудительности. Я восхищен.

– Ты будешь еще более восхищен к рассвету, Грейм, – с чувственным придыханием, томно произносит Мандиса. – Как насчет того, чтобы для начала поставить на колени меня?

Я стискиваю челюсти, чувствуя, как пульсируют вены на моих висках, как кровь шумит в ушах и холодный пот струится по спине от тщетных попыток отвести взгляд в сторону. Я готов умолять Саха остановить представление. Но милосердие – качество не свойственное темному Богу. И оно не свойственно мне, но тогда, почему так больно.

– А ты встанешь, принцесса? – не скрывая возбуждения, хрипло спрашивает Грейм. – На колени перед темным магом?

– Прикажи, – улыбается она, пригубив вино. Ставит кубок на стол и почти вплотную приближается к магу. Подняв руки, плавно опускает тонкие кисти на плечи Грейма и ведет ими вниз, задерживаясь на широком атласном кушаке. Пальцы ловко развязывают узел пояса, и тот падает вниз.

– На колени, рия, – тяжело дыша, бросает Грейм, и она делает это. Опускается на пол, разводя в стороны полы халата на мужчине.

Зверь внутри меня сопротивляется, беснуется, рычит и воет, царапая железными когтями внутренности, вспарывая вены. Рвется и скалит зубы, отчаянно пытаясь вырваться из телесной клетки. Но его удерживает тот, кто породил этого зверя, он приказывает ему смириться и выдержать испытание. Он заставляет его смотреть, чтобы впоследствии он смог загрызть, разорвать последнее светлое чувство, на которое я был способен в Нейтральных землях. Он уничтожал Кэлона, которым я когда-то хотел быть, он показывал мне, насколько слабым и беспомощным я являюсь перед его темным могуществом. И приблизиться к пониманию и принятию его мощи может только одно – возрождение во мне первоначального темного начала.

Я смотрю, как ее губы и пальцы искусно и изощренно ласкают возбужденную плоть Грейма. Его стоны отпечатываются на моей памяти выжженным клеймом, оставляющим шрамы, которые не сотрут даже тысячелетия забвения. Маг хватает светлые локоны Мандисы, резко накручивая на кулаки и управляет ее движением. Порывисто грубо.