Глеб Карпинский - Как я была Мэрилин Монро. Роман

Когда через пару дней мы с Ольгой пришли на городскую площадь за фотографиями, фотограф гордо показал мне свой рабочий стенд.

– Надеюсь, ты не против, – улыбнулся он мне.

Стенд, абсолютно весь, был увешан моими фотографиями, и прохожие с восторгом разглядывали их и, узнавая вдруг меня, живую Мэрилин Монро, перешептывались и пытались заговорить. Больше всего меня поразил тот факт, что Ольга вовсе не завидовала мне, а, наоборот, искренно радовалась моему успеху. Ей не терпелось увидеть меня на олимпе славы. Так я в одно прекрасное утро проснулась знаменитой.

О, как скоротечна эйфория успеха! Тебе кажется, что так будет продолжаться всю жизнь, ты летишь на волне, куда дует ураган славы, забывая про скалы забвения! Их жестокие камни уже ждут тебя, готовые приютить и утешить любого. Как больно падать с пьедестала, если некому боготворить тебя, как гадок смех толпы у туши убитого льва, и ты стоишь одна на самом краю, одинокая и покинутая, смотришь вниз, где кипит муравейник обычной жизни. Никто уже не вспоминает тебя, ты – прошлое, в лучшем случае живая легенда. Как грибы после дождя, появляются новые кумиры, другие сериалы, и старому изношенному идолу остается жалкая участь закрывать дыры и щели в общественном туалете. Но не такая была я, чтобы сдаться. Во мне бурлили силы, и окрыленная первым успехом, я желала еще большей славы. Ведь Мэрилин Монро вечна, она проверена временем. Выбор образа непременно был выигрышный.

Наступало лето, открывался курортный сезон. Через наш город к морю мчались вереницы машин отдыхающих. Отец снова запил. Произошло это в годовщину смерти деда. Как говорится, махнул рюмочку за упокой и пошло-поехало. Чтобы как-то жить и оплачивать съемную квартиру, мне пришлось идти на лето работать официанткой в казино «Тройка». Устроиться туда было нереально, разве что по хорошей рекомендации. Как всегда помог случай. Ольга посоветовала мне устроиться продавщицей в киоске, который находился прямо на трассе Ростов-Баку. Там, по ее заверению, была свободная вакансия. Хозяин торговой точки, грузный армянин, круглолицый, поджаренный на пекле кубанского зноя, встретил меня, как богиню. Он просто не ожидал увидеть на трассе Ростов-Баку живую легенду синематографа Мэрилин Монро.

– Мать моя женщина! – его черные, как смоль, глаза расширились, а волосатые сильные пальцы, увешанные дешевыми перстнями, уже чиркали огрызком карандаша на пачке «Беломора» чей-то заветный номер.

– Такая красивая девушка не должна торговать сигаретами, – сказал он с добрым кавказским акцентом.

Моя работа в казино заключалась в своевременном обеспечении гостей алкоголем и закусками. Чаевые были щедрые. В это увеселительное заведение приезжало много блатных, коммерсов и бандитов, у которых «куры денег не клюют». Все они были с амбициями, болезненно воспринимали критику в свой адрес, часто дрались друг с другом. Ко мне они относились больше по-отечески, в обиду не давали, и я постепенно обросла связями и уверенностью в завтрашнем дне. Но мне было одиноко и грустно среди них. Помню, как в прокуренном зале усталые от напряжения лица игроков следили за рулеткой. Крупье, вытирая капли пота со лба беленьким платочком, принимал ставки, а я, маленькая девочка, в образе Мэрилин Монро, с золотистыми кудряшками кружилась с подносом, полным алкогольных напитков, и мило улыбалась гостям. Некоторые игроки были суеверны, верили в провидение, и, увидев меня впервые, спрашивали совета. Вначале я отказывалась, но их настойчивые просьбы делали свое дело, и я говорила, что нужно ставить все на зеро, и часто они проигрывали, но на меня не обижались, и надеялись взять реванш в следующий раз.

В зале для игры в покер делались самые большие ставки. Элита города, чиновники, силовики, новоявленные буржуа проматывали разворованные народные деньги, как только умели. Казалось, они жили одним днем, одним часом, не думали о будущем и вечно боялись, что кто-то более сильный и ловкий разорит их в пух и прах, отнимет, ограбит или посадит на нары. Несметные богатства плавно перетекали из одного кармана в другой, и я, как сторонний прохожий, наблюдая, как в руках этих заядлых рыбаков бьется скользкий, золотистый карась, тихо радовалась и искренно расстраивалась, когда удача то появлялась, то ускользала.

В шуме крутящейся рулетки и звона бокалов лето прошло незаметно. Работа официанткой в казино мне наскучила. Нужно было думать, чем еще заниматься. Получив образование специалиста в сельскохозяйственной промышленности, в доярки я точно не собиралась. Переждав терпеливо зиму, мы с Ольгой и Бэнчей стали ходить в только что открывшийся ресторан «Симон» в районе городского пляжа. Сначала, конечно, на приличное место это было отдаленно похоже, но со временем популярность «Симона» достигла таких высот, что о нем говорили по всему Краснодарскому краю, считая за честь посетить его. Я еще помню, как директор пивзавода решил огородить поросшую лесом и болотной растительностью территорию и организовать там нечто похожее на забегаловку под открытым небом. Чтобы гостей не одолевали комары, ресторан осыпали вокруг каким-то соляным специальным раствором, и казалось, особенно под вечер, когда смеркалось, что мы сидим в заколдованном и защищенном от оборотней и злых духов кругу. Точь—в-точь, как в гоголевском «Вие».

На парковке ресторана всегда было много дорогих иномарок. Многие машины приходилось ставить под деревья в лесу, так как мест не хватало. Многочисленные гости сидели прямо на мощных пеньках за наскоро сколоченными из грубых досок столами. Над всем этим радостно чирикали и кружились лесные птицы. Воздух был волшебно чист. Близость леса давала о себе знать. Сама атмосфера была уютная и непринужденная, напоминающая собой больше охотничий домик, чем ресторан. Тут не раз играли пышные свадьбы, дни рождения. «Симон» славился своей кавказкой кухней, чудотворные запахи которой вызывали слюноотделение и будоражили желудки случайных прохожих на несколько километров в округе. Цены были демократические, поэтому за соседними столиками можно было встретить и успешного олиграха, ведущего разборки с местными бандитами, и учащихся техникума, пришедших набить свой живот щами из кислой капусты и на халяву послушать живую музыку.

К ресторану можно было подойти со всех сторон, так как он был под открытым небом, но основной поток посетителей шел по дорожке, протоптанной от пляжа. С этой стороны на возвышенности стоял глиняный козел в натуральную величину. Его неподвижная, потрескавшаяся от влажности морда, покрытая лишайником и мохом, смотрела на гостей неким потусторонним взглядом, и казалось, что ты находишься в каком-то сказочном королевстве, где действуют другие законы бытия. В «Симоне» играла живая музыка, выступали многие, тогда еще неизвестные артисты, например, братья Карецкие. Народ, пьяный, дикий и развязный, всегда толпился возле сцены. Посетители засовывали купюры артистам за пазуху, пихали друг друга, одержимые харизмой артиста и желанием отличиться. Помню, как на аукционе, принимались серьезные ставки, кто первым закажет музыку.