Любовь Сладкая - Палач и ведьма

– Сними капюшон, – скомандовал он, подходя ко мне, так что я ощутила его мерзкий запах – нечистого тела, потного и прокуренного, а также тепло, слишком хорошо ощущаемое в этом сыром подвале.

Вместо послушать, я обняла сама себя руками, опустил голову почти до пола. На что я надеялась? Мне тогда казалось, что превратись я в подобие улитки, мужчина утратит ко мне всякий интерес и выйдет.

– Ты что, смеешь бунтовать?.. – в голосе появилась сталь. А затем резким рывком рыжебородый сорвал капюшон с моей головы, так что волосы, больше не сдерживаемые ничем, рассыпались по плечам, покрыв их каскадом золотых кудрей.

Я замерла, уже предчувствуя то, что будет дальше. Но все еще не хотела верить, что все произойдет так. Собрав внутри все силы, я смело взглянула в лицо мужчины, стараясь поразить его одним лишь взглядом. Но мне это не удалось. Наверное, я слишком была поражена любовью, которая испивала из меня всю мою энергию, превращая в покорную и безвольную куклу, готовую принять любой удар.

Первые дни любви, потом месяцы и даже годы – я это знала – отбирают у женщин силы, чтобы те не смогли уйти от того, что уготовано судьбой: стать матерью. К своему ужасу, я также попалась в ее ловушку. Ловушка любви, приведшая меня в трясину.

– Не смей смотреть мне в глаза! – вдруг взревел страж, наверное, все-таки ощутив тяжесть сопротивления. И это меня приободрило. Гордо вскинув подбородок, я протянула вперед руки и, растопырив пальцы, громко произнесла трижды:

– Ita et in! ita et in! ita et in! – вскричала я, надеясь, что смогу преодолеть барьер бессилия и потом, воспользовавшись замешательством, убегу отсюда. Возможно, даже встречу Его…

Вот только сильный удар по лицу, опрокинувший меня на холодный каменный пол, положил конец всему.

– Ах ты, ведьма! – набрасываясь на меня сверху, единым рывком рыжебородый разорвал на груди рубаху. Затем, прижав запястья, единственной рукой он начал расстегивать штаны, чтобы извлечь то, что могло навечно опорочить мою девичью честь. Честь ведьмы.

И я попыталась сделать невозможное. Выгнувшись дугой, я ударила всем телом снизу, засадив острые носки своих туфель в твердую кость его голеней. Я била еще и еще раз, трепыхалась, как пойманная голубка. Но мужчина был во много раз сильнее меня, к тому же теперь им двигал инстинкт самца, решившего во что бы то ни стало получить свое.

Он хотел покорить меня, овладеть мной, уничтожить. Но не убить. И это меня спасло. Получив несколько сильных ударов по лицу, так что кровь, хлынувшая из носа, не позволяла мне свободно дышать, я безвольно размякла, отдавшись в руки насильника, а он этим воспользовался.

– Ты что, ведьма, думала тебе это пройдет? Насмехаться над богом, свободно разгуливая перед крепостью? До чего обнаглела! – кричал мужчина, срывая с меня остатки одежды. А когда я, собравшись с силами, предприняла последнюю попытку сопротивляться ему, схватив за волосы и накрутив их на руку, поволок меня к наручникам, намертво прибитым к стене. Закрепив железные оковы на запястьях, рыжебородый также скрепил мои ноги, защелкнув на них холодные "браслеты".

– Помогите!!! – закричала я, вдруг осознав, что нахожусь здесь, наедине с совершенно чужим мне человеком, голая и беззащитная, а где-то близко, возможно, ходит Хамерлик Горн, даже не подозревая, что я пришла к нему.

– Что ты орешь?.. – зашипел страж, а на его грубом лице играла издевательская улыбка. – Никто тебя здесь не услышит. А если и услышат, то примут как должное, это ведь тюрьма.

– Освободите меня, пожалуйста, – молила я, тряхнув волосами так, чтобы хоть попытаться укрыться ими. К тому же кровь, хоть и запеклась, все еще мешала мне дышать. – Я ведь ни в чем не виновата. Я уйду, обещаю. Прошу, мне плохо.

– Ей плохо, – хмыкнул мужчина. Затем он расстегнул пряжку и приспустил штаны. – Сейчас будет хорошо. Я, красавица, умею дарить удовлетворение таким крошкам, как ты. Вот спросила бы у моей жены, и даже она, эта злобная индюшка, сказала бы тебе: мой Жако – мастер в этом деле. Так что готовься принять моего малыша, посмотри, настолько он красив, как думаешь?

Не в силах побороть любопытство, хоть и не хотела, но все-таки я взглянула туда, где находились руки насильника. Одной рукой он сжимал внушительного размера член – темный и блестящий ствол, заканчивающийся влажной головкой с крохотной расщелиной, из которой выступила прозрачная капля смазки, над ним – полоска курчавых волос, такого же рыжего цвета, что и борода. Второй рукой мужчина поддерживал яички, словно переминая их.

– Ну как? – спросил он, подойдя ко мне вплотную, так что буквально вдохнул запах табака в мои ноздри. – Не молчи!

– Отпустите меня, пожалуйста, – взмолилась я, хотя глубоко в душе понимала, что он не внемлет моим мольбам.

– Я что, похож на дурака? – меж тем стражник, оставив в покое свои яички, но все так же теребя ствол, прикоснулся пальцами к моей груди, провел ими до живота, положил ладонь на лоно.

– Палач… Королевский палач, Хамерлик Горн! – взмолилась я – наконец-то до меня дошло, где искать спасения, – я шла к нему!

– Что?! Вот это потеха, – немного отстранившись, но лишь только для того, чтобы, отпустив член, схватить мое лицо двумя пальцами и сжать, загоготал рыжебородый. – Впервые такое слышу – чтобы ведьма сама пришла к палачу! Что, не терпится попасть на костер?

– Прошу… скажите ему, что пришла Элейн, – превозмогая странную слабость, возникшую где-то внизу живота и медленно распространяющуюся по всему телу, так что я вдруг ощутила себя погруженной в некий туман, прошептала я. – Он вас отблагодарит.

– Отблагодарит, а как же! – хмыкнул мужчина, зачем-то склоняющийся передо мною на колени. – Обязательно отблагодарит! Ведь не давеча как месяц назад он сам приказал нам тащить в крепость любую ведьму, и даже тех, кто хоть как-то причастен к колдовству. И за это – отличную прибавку к жалованью! Так что Хамерлик Горн будет доволен.

– Нет… Нет… Не то… – мотая головой из стороны в сторону, я тщетно пыталась отбросить от себя настойчивые и мерзкие касания: мужчина, разведя в сторону мои бедра, с горящими, словно у безумца глазами, вдруг приник лицом к нежным складочкам, таящим мою женскую тайну, мне же сковало ноги. – Ах… Он… Я ему нужна как женщинаааа!!! Отпусти!!!

Этот последний возглас был прерван крепкой мужской рукой, заткнувшей мне рот.

– Это были твои последние слова, сука! – вскричал Жако, а его глаза лихорадочно блестели. – Ты сама напросилась.

Затем последовало еще два хлестких удара, почти погрузивших меня во тьму. И пока я приходила в себя, рыжебородый принес какое-то приспособление в виде ленты. Схватив меня за подбородок, он поднял лицо вверх. Действуя уверенно и молниеносно, мужчина обвил мою нижнюю челюсть полоской кожи, так что часть ее оказалась у меня во рту. Отчаянно замотав головой, я попыталась сказать, что мне тяжело, просто невыносимо дышать, но стражник меня не понял. Или понял, но ему было все равно.