Елена Сушкевич - Апостол для Рафаэля. И не введи нас в искушение?!

Но я одинок в пустыне под названием мудрость и пока что наслаждаюсь своим одиночеством, хотя мой банковский счёт на данный момент составляет мне классную компанию, миллионы друзей в виде банковских банкнот и копеек. Кто из вас не мечтал о наличии подобного рода корешей, любой из Facebook или ВКонтакте обзавидовался бы.

Увы, всё это мне было неизвестно в момент, когда я начинал. Приличный гонорар, который я получил за издание первой книги, мы истратили на покупку двухкомнатной хрущобы и не новой «копейки», всё это было куплено до момента дефолта в России. На счёте в банке оставалась ещё крупная сумма, на которую мы решили построить дом. Но в один миг все мои сбережения мгновенно похудели и почти испарились, так же как и мечты о большом уютном доме, новой машине, каникулах за границей. Это коснулось каждого среднестатистического жителя России, я был не исключение.

Суммы дальнейших гонораров за издание книг, которые были напечатаны после дефолта, с трудом хватало, чтобы прожить нормально около шести месяцев. И вот остатки последнего гонорара были истрачены на лекарства. Остались сущие гроши… Я отчаянно пытался вспомнить, о чём был контракт, подписанный недавно с незнакомцем, какие-то реквизиты, возможно указанные на нём… Нет. Бесполезно. Пожалуй, самым лучшим вариантом представлялось пойти в больницу и спросить данные донора моего сына, там-то уж обязаны регистрировать всех, кто сдает кровь.

Выйдя с балкона, я тихо прикрыл дверь в зал и заглянул на кухню. Лиза была занята приготовлением ужина, Олег что-то разукрашивал, сидя за кухонным столом, а София тихо посапывала в своей кроватке. Быстро нацарапав простым карандашом на клочке бумаги записку о том, что скоро вернусь домой, я вышел в подъезд и стал спускаться по лестницам. На первом этаже прохлада вечернего воздуха мягко окутала меня, я глубоко вздохнул, наполняя лёгкие свежим воздухом.

У крыльца, как всегда, сидели местные бабульки, местное радио сплетен, они всегда всё знали обо всех. Такие есть возле каждого подъезда, если только вы не живёте в частном доме, как я сейчас. Наверное, ФСБ не там набирает своих секретных агентов, вот кто догадается, что такая вот бабулька может работать на государственные службы? Никто. А сколько пользы бы принесла!

– Можно поздравить тебя, – скрипучим от старости голосом сказала Татьяна Сергеевна, – как дочулька?

– Да, спасибо, всё хорошо.

– А что же не показал мне? Или на улицу не выходите?

– Врач пока ещё не разрешил, но через недельку уже будем гулять.

– Скорей бы, а на кого похожа?

– Пока непонятно, мне кажется, что на Лизу, – ответил я, отходя от злополучной лавки с бабулями, которые не собирались меня отпускать, донимая своими расспросами.

– Куда спешишь-то? – настороженно спросила Полина Георгиевна, она была подругой по сплетням с Татьяной Сергеевной и каждая поочередно несла свою сторожевую вахту на лавке – или с утра до обеда, или с обеда до вечера. Но сегодня вечером мне повезло, их было двое.

– Памперсы куплю, – торопливо ответил я и зашагал прочь.

Сделав пару шагов, я приблизился к той самой красивой новенькой машине BMW. Подойдя к ней поближе, я увидел затемнённые стёкла, от шин исходил запах не изъезженной резины, всё в этой машине кричало, что она только что выехала из автосалона. Вспомнив про мою раздолбанную «копейку», которая пылилась в металлической ракушке, стало не по себе. Да, я завидовал. Возможно, надеясь на чудо, или от безысходности я вытащил телефон и опять набрал номер, с которого мой издатель прислал одну единственную смс.

На том конце провода, к моему великому удивлению, перестал отвечать автоответчик, и раздались долгожданные гудки. Один, другой, минута, две, никто не отвечал. Но где-то рядом раздавался звонок телефона, мобильного телефона. Наверное, совпадение, подумал я. И тут дверь BMW открылась и из неё вышел небольшого роста мужчина, полный, его жиденькие тёмные волосы были стянуты в тонюсенькую хилую косчику, широкий и плоский нос несуразно выделялся на одутловатом загорелом лице. Он был одет в лёгкие летние брюки серого цвета и такого же цвета рубашку. Свои глаза он прятал за солнечными очками цвета меди.

– Вас ждут, – сказал он мне и открыл вторую дверь машины со стороны заднего сиденья.

– Извините, вы ко мне обращаетесь? – недоумённо спросил я.

Ответом мне послужил мобильный, продолжавший звонить в глубине салона автомобиля, и тогда я понял, кто меня ждёт. Волна радости и облегчения почему-то захлестнула меня, и, не заставляя себя долго уговаривать, я забрался в машину. Последнее, что я увидел, когда толстячок закрыл за мной дверь, были округлённые от удивления глаза наших сплетниц.

Он, мой заказчик книги ужасов, сидел рядом со мной на заднем сиденье из мягкой кожи молочного цвета, внешне был расслаблен и даже выглядел немного уставшим, о чём свидетельствовали тёмные круги под глазами на и так достаточно бледном лице.

Небесно-голубые глаза казались почти бесцветными… выцветшими… мёртвыми. Он ничего не сказал, а я не знал, с чего начать. Несколько секунд спустя до меня дошло, что я забыл закончить вызов абонента, в данном случае это был мой будущий редактор, и его телефон по-прежнему звонил. Не сводя с меня глаз, он медленно вытащил телефон из кармана чёрных брюк. Он был одет во всё чёрное, чёрная шёлковая рубашка была расстёгнута почти до пояса, обнажая достаточно хрупкую грудную клетку, на которой не виднелось ни одного волоска, цвет его кожи казался таким же, как кожа сиденья машины, что создавало необычный и ужасающий эффект. Он выделился из кожаной обивки сиденья этой машины, чтобы затем раствориться в ней вновь.

– Алло? – ответил он, приставляя телефон к уху. При этом не отрывая от меня своего взгляда ни на секунду.

Спохватившись, я тут же выключил звонок вызова, мои ладони намокли от страха за те несколько минут, что я находился в этом загадочном автомобиле.

– Извините, я забыл выключить звонок вызова.

– А ты меня вызывал?

Смущённо я отвёл глаза и ответил:

– Но вы же ответили на мой звонок.

– Я всегда там, где меня ждут, – прошептал он, наклоняясь близко к моему уху, – когда не остаётся ничего, кроме как надеяться на дьявола, – и рассмеялся удивительно низким для его хрупкой комплекции голосом. Из его широко растянутого улыбкой рта стал исходить пар, как если бы дело происходило зимой, но все это было в августе, на улице стояла жара +30° C.

Запах серы коснулся моих ноздрей, а заказчик всё продолжал смеяться, его язык стал тонким, почти змеиным, и на глазах стал удлиняться, приближаясь ко мне.

– Нет, – закричал я, пытаясь открыть ручку двери BMW, чтобы выйти, но, как назло, раздался негромкий щелчок, и все двери машины оказались закрытыми. Тот, кого я так ждал, перестал смеяться и его лицо разом превратилось в маску, олицетворяющую зло. Губы твёрдо сжались в одну ровную линию, глаза, прищурившись, налились кровью так, что даже не стало видно неестественно голубого цвета радужки.