Елена Сушкевич - Апостол для Рафаэля. И не введи нас в искушение?!

– Нет, ты не предатель, – прошевелил пересохшими и растрескавшимися тонкими губами Иуда. – Ты такой, как МЫ. – И тут из его рта вывалилась волна червей и личинок, падающих на меня, за спиной раздался мяукающий смех кото-шофёра и аплодисменты Люцифера.

– Добро пожаловать в Адскую команду, – продолжая смеяться, ответил Люцифер, – или в команду Несущих Свет. Думаю, это тебе больше понравится.

Я отошёл от Иуды, брезгливо стряхивая с себя всю ту мерзостную массу, что он на меня обрушил, и решительно попытался швырнуть проклятую монету на землю, но она была словно припаяна к моей ладони. Тогда этой же ладонью я взялся за крестик, висевший у меня на шее, и начала читать Отче Наш, закрыв глаза.

– Отче наш, Иже еси на небесех! Да святится имя Твое, да приидет Царствие Твое, – едва слышно шептал я.

– А вот это мы ещё посмотрим, – голос Люцифера прозвучал прямо над моим ухом.

Он стоял, возвышаясь надо мной с высоты своего роста, и его крылья сжали меня в ловушку, на данный момент в темноте были только я и он. Две клетки, дающие жизнь чему-то новому. Станет это новое ужасным или прекрасным, не мне судить. Но в какой-то момент я почувствовал своё превосходство над ним, я был ему нужен, как он сам выразился, и пока он не получит от меня того, чего ждёт, я мог противостоять ему. («Но только не сейчас», – тихо прошептал шут правды, по-прежнему прячущийся за троном лжеца.)

Нет, конечно, не сейчас.

– Встав на мою сторону, сторонись врага моего, ибо победа врага моего будет значить твоё поражение, смерти равносильное, – продолжал Люцифер. – Или рабом его стать хочешь? Той невинной божьей овечкой, которую он сожрёт на обед, как миллионы вас, стаду подобных, идущих за Пастухом?

Его волосы развевались на ветру, взгляд был полон дерзости и решимости, весь его вид бросал вызов всему тому, что я знал доселе. Он заставил меня усомниться во всём том, что казалось непоколебимым и должно было оставаться таким, до того как я встретил Его.

– Ты возьмёшь эти деньги, это то, что соединит нас навсегда. – Его крылья раскрылись, выпуская меня из тесной ловушки, и, широко расправив их, он сделал крутой вираж в воздухе, перед тем как полностью исчезнуть в абсолютной темноте.

Я был один в ночной пустыне, освещённый светом луны: актёр, репетирующий свой монолог в пустом зале, предвкушающий то радостное предчувствие будущего успеха, который он обретёт у публики. Моё предчувствие было ужасным, я проиграл той стороне света и надежды, которые ещё теплились во мне. Раскрыв ладонь, по-прежнему крепко сжимающую проклятый сребреник, я почувствовал резкую боль. Посмотрев на ладонь, я увидел, что верхние слои кожи расплавились и почти склеились, сладковато-резкий запах горелого мяса окутал меня, монета вживлялась в моё тело всё глубже и глубже, становясь частицей меня. Но что удивляло, это полное отсутствие боли, если вначале боль была невыносимой, то теперь я смотрел как сторонний наблюдатель на свою ладонь, сжигаемую монетой Иуды, и в некоторой степени этот ужас зачаровывал меня. Я хотел оторваться от этого и не смотреть, но ожидание того, что произойдёт дальше, цепко удерживало моё внимание.

И тут до меня дошёл смысл сказанных Люцифером слов, я Понял, Как Нужно Писать Евангелие от Дьявола. Некоторые убийцы не останавливаются, пока не увидят кровавое месиво из своей жертвы, вы, мои читатели, не останавливаетесь, пока не прочтёте зло моих книг до конца. Он был прав, я буду играть на этой стороне человеческой натуры, это несложно с того момента, когда ты понял, что притягивает читателей. Некоторые из вас сталкивались с откровением Божьим, менявшим вашу жизнь, для меня это было откровением Люцифера, показавшего путь, по которому нужно идти.

– Господи, прости меня, – закричал, я глядя на небо, глупо надеясь, что Он услышит меня.

В ответ раздалось недовольное кошачье шипение, чутьё меня не обмануло, то был кото-шофёр, только теперь он выступал в облике кота, ростом чуть больше метра семидесяти, судя по морде, это был перс, плоская морда была похожа на недовольное лицо российского бюрократа, и только глаза необычного цвета старого золота выражали проявление куда большего ума и прожитого опыта, чем у всего министерства финансов РФ.

– Бегемот, почему ты сменил окрас? – спросил я.

– Почему ты призываешь Его?

– Это было моё прощание с Ним…

– Ах, вечно мне всё доделывать, – стоявший доселе на двух лапах, он опустился на четыре лапы и хвостом резко махнул по песку, который попал мне в глаза подобно сотне иголок, отчего я закрыл лицо руками.

Несколько мгновений спустя шум машин заставил меня вновь раскрыть глаза, я всё так же стоял перед золотистой BMW с телефоном у уха, и знакомый уже мне голос Люцифера произнёс:

– Теперь ты знаешь, как надо писать книги, я верю в Тебя. – И короткие телефонные гудки на том конце провода стали моей первой фразой следующей книги.

BMW мягко, подобно коту, заурчало мотором и, два раза моргнув фарами, звонко поклаксонило. Крупная лапа серого цвета на месте водителя помахала мне на прощание, и машина, сделав полный разворот, покинула наш двор.

Придя домой, я увидел Лизу, она озабоченно смотрела на себя в зеркало, нервно теребя провод телефонной трубки, которую держала у уха.

Увидев меня, жена тут же положила трубку на базу телефона и, нервно поджав губы (она всегда так делала, когда была зла на меня), сказала:

– Я уже не знала, что думать! Полночь на дворе, а ты написал, что вернёшься через пару минут! Где ты был?

Растерявшись, поскольку я не ожидал того, что она ещё не спит, и не зная, что придумать, я сказал половину правды:

– Извини, я ходил на улицу немного подышать свежим воздухом.

– Ты врёшь, – безапелляционно заявила она. И когда ваша жена говорит такое, вы знаете, что она что-то вбила себе в голову, и иногда лучше идти по пути её мышления, то есть подтвердить то, о чём она якобы знает. Но вы же уверены, настоящую правду знаете только вы. И никто другой.

– Ты ходил купить сигареты.

Облегчённо вздохнув про себя и подумав, что мне повезло и она не знает о худшем, что случилось только что, да и кто поверил бы? Я ответил:

– Да, извини, я опять начал курить…

– Зачем? – её ладонь нежно коснулась моей щеки, поглаживая, словно она пыталась успокоить маленького ребёнка.

– Я… я не знаю, мне нужно было успокоиться. То, что случилось с Олегом…

– Я понимаю, – грустно улыбнувшись, ответила жена, и тут же её взгляд сменился другим, полным уверенности и позитива, о да, это ты, моя любимая Лиза, вытаскивающая меня из самых дальних и тёмных уголков, называемых депрессией. – Но ты не переживай, всё будет хорошо, Олег сейчас спит, я не заметила никаких побочных действий лекарства на его организм, всё будет хорошо.