Геннадий Сердитов - Воевода

Как над белым
Стольным градом
В белом облаке проём,
Белый беркут
Цепким взглядом
Озирает окоём.

А под чёрною горою
В чёрной речке
Чёрный сом
Просыпается порою,
Чуя беды,
Бьёт хвостом.

Между рыбою и птицей
Вся людская круговерть,
Быль в обнимку с небылицей,
Боль и радость,
Жизнь и смерть…

Кочевые инженеры —
Неизученный народ,
Сколько вас, какой вы веры,
Что вас по свету несёт?

Мы с приятелем на пару
По дождю да по воде,
Обернув плащом гитару,
Бродим в старой слободе.
Вот крыльцо, вот баба с дедом,
Пёс лохматый, рыжий кот.
…Сговорились, чтоб с обедом.
– Деньги, – дед сказал, – вперёд.

Мой приятель любит Тоню,
Та от мужа ни на шаг,
Мой приятель в чувствах тонет,
Тоня думает: «Дурак!»

А случилось всё в Хотьково,
Где приезжим каково —
Здесь у местных через слово
Фраза: «Нам-то хоть кого!»
Что кого? – побить, ограбить,
Объегорить, обокрасть,
Спесь крутому поубавить,
Девку ль в сене позабавить,
Чужаков избрать во власть?
Что за присказка такая,
В толк никак не можем взять.
Помогла нам баба Рая,
Попыталась рассказать.

– Ехал царь вдвоём с возницей
Много сотен лет назад
Помолиться, попоститься
В лавру, в Сергиев Посад.
Почему отстала стража,
Не понятно нам досель,
То ли ночь была как сажа,
То ли жуткая метель…
Аль стрельцов сморила бражка —
Трёхведёрная баклажка,
И возницу сон догнал,
Только царь, очнувшись тяжко,
Обнаружил, что упряжка
В темноте бредёт одна,
И опешил – вот те на!

Царь десницей торк возницу
(Мало что не по зубам):
– Ты куда завёз, тупица!
Где Посад и божий храм?
Тот в ответ:
– Не знаю сам…
Темень – что в утробе мавра,
Стог, изба ли впереди?
Уж давно должна быть лавра,
Коль не сбились мы с пути…

Вдруг какие-то людишки,
Тёмный промысел творя,
Хлоп возницу! И под мышки
Тянут батюшку царя!
Полсть медвежью распахнули,
Рвут песцовую доху,
Шубу с царских плеч стянули
На собольем на меху!
Стонет царь, в сугробах лёжа:
– Черти, грабите кого!
Я же царь вам, ваш надёжа…
Те в ответ:
– Нам хоть кого!
Богомольца побогаче,
Аль заморского купца,
Али писаря на кляче,
Али пьяного стрельца —
Было б только поживиться
Чем от путника того,
Да людишкам прокормиться,
Словом, нам-то – хоть кого!

На Москве, когда прознали
Про разбой да разговор,
Подивились и прозвали
Это место «Хоть кого».

Дьяк в чертёж вписал: «Хотького»,
Утвердил то царский двор.
«Хотького» или «Хотьково» —
Мы зовёмся с давних пор.
От названия такого —
Петушиного, родного —
Мужикам большой резон:
Только выпьют – и готово —
Сразу лезут на рожон!

Встрял тут голос деда Пети:
– Это, братцы, всё брехня,
Надоели сказки эти,
Вы послушайте меня.

Жил в Мытищах воевода,
Князь Мстислав, царёв племяш,
В общем, знатная порода,
Не какой-нибудь алкаш.
Говорит ещё преданье,
Что жена его Еланья,
Дочка князя из Торжка,
Та не ведала желанья
До любезного дружка.

В молодице всё как надо:
Ясноглаза как луна,
Спереду смотри аль сзаду —
И красива и стройна.
И в дому всё чин по чину,
Не сварлива, не жадна,
Мужу лишь одно в кручину:
К ласкам дюже холодна.

Он к ней соколом влетает,
Да прильнёт как лисий мех,
А она дрожит-страдает
От супружеских утех.
Князь не бражник, не похабник,
Но боец и удалец,
С молодых ногтей был бабник,
Чай, не схимник, не скопец.
Но отнюдь не басурманин,
Православных был кровей,
Обвенчавшись, наш боярин
Верен был жене своей.

…Дед добавил в чашку чая,
Налил в блюдце, остудил.
Головой слегка качая,
Философски рассудил:
– Вот такая незадача,
Вот такая кутерьма,
Для кого копна как дача,
А кому дворец – тюрьма,
Для кого любовь – отрада
С жаркой женщиной земной,
А кому – одна досада
С неразбуженной женой,
Ну хоть плачь, хоть волком вой!

…Ходит-бродит воевода
По усадьбе день за днём,
Настроенье, что погода —
То с порошей, то с дождём.
Вдруг затеет бой кулачный,
То застынет у огня,
То в поля умчится мрачный,
Не жалеючи коня.

Раз, в кафтане нараспашку
Да на взмыленном коне
Ехал князь. И старикашку
Встретил в ветхом зипуне.

– Издалёка ли, скиталец,
Не из беглых ли людей?
Поклонился князю старец:
– Я не вор, не лиходей.
Звать Никишкой, сын Егоров,
Родом сам из Карпогоров,
По святым хожу местам
Да за родичей-поморов
Бью поклоны всем крестам.
Ну а нынешней зимой
Чую, надо на покой,
Вот и топаю домой.
– Чем же кормишься, убогий,
Побираешься небось?
– С той поры, как носят ноги,
Нищим быть не довелось.
Нужен я честному люду
Для поддержки живота —
У мальцов лечу простуду
Да чесотку у скота,
Надо – выгоню трясучку,
Мужеских добавлю сил…

– Дед, а бабью нехочучку
Ты когда-нибудь лечил?

В бороде поскрёб бродяжка
Да в затылке почесал,
А потом, вздыхая тяжко,
– Было всякое, – сказал. —
Пять секретов в той хворобе:
Гарам дуд, кара кудук,
Рысь в глазу, змея в утробе,
Зазамоченный сундук…

– Молвишь больно ты мудрёно,
Мне ж загадки ни к чему,
Коли ты такой учёный,
Поживёшь в моём дому.
Как хворобу распознаешь
Да разбудишь мне жену,
Дам тебе, что пожелаешь —
Хоть именье, хоть мошну.
Коль не сдюжишь с хворью этой,
В дальний скит жену запрут,
А тебе тогда, не сетуй,
На конюшне кнут да прут…
– Из-за бабы, князь, негоже
Живота меня лишать…
– Ты, старик, не вышел рожей
За меня дела решать!

Хохотнул боярин дико,
Хвать беднягу за зипун
Да на круп его! И лихо
К дому их понёс скакун…

В чёрной яме в чёрной речке
Чует чёрный сом во сне:
Смерть отыщет не на печке
Тех двоих, что на коне.

Так случился в княжьем доме
Интересный человек,
Будто шёл на богомолье,
Попросился на ночлег.
Приказал хозяин, баньку
Истопили мужики,
Ключаря позвали Ваньку,
Тот раскрыл все сундуки:
Вот обувка, вот одёжка —
Гладью шитый петушок,
Пояс – медная застёжка,
На тесёмке гребешок.
И напарен, и ухожен,
Мясом потчеван в обед,
К князю в гридницу провожен
Белый дед – в окошке свет.