Фёдор Титарчук - Я дарую Вам презренье. История безымянного человека

– Может тебе какая помощь нужна? – не находился что сказать Жека.

– Да! Скорее всего она Мне понадобится. И, самое главное, если Я к тебе зайду за утренним похмельем – гони Меня подальше. Это первое и самое главное…

– А ещё что? Что второе и не столько важное?

«Забери Алю!» – хотел было выпалить Он, но тут же понял, что тема сия требует определённой деликатности и обходительности, ибо и Жека, да и сама Аля на мир смотрели через очки, увы, различного оттенка и потому картина мира в обоих случаях разнилась существенно.

– Думаю, лучшей помощью с твоей стороны было бы внимательно выслушивать Меня время от времени, – говорил Он, едва не проваливаясь в сон. Горизонтальное положение двигало Его именно туда.

Жека согласился…

– Тогда вот слушай и не перебивай. Очень поучительная история, как Я считаю…

Жека угукнул…

– Только если не длинная…

– Не длинная. В самый раз, – уверил Жеку Он.

Жил на свете один мальчик. И стукнуло ему не то лет семнадцать, а то и все девятнадцать, что в таком возрасте является уже эпохальным событием и кажется, мол, жизнь проходит мимо, ты стоишь на полустаночке, а твой автобус все не приходит и не приходит. От того и ожидание становится мрачным да безысходным.

Всё у него было вроде бы как прекрасно. И родители заботливые, и с одноклассниками ему повезло, да и школа была лучшей едва ли не на весь район. Всё у него получалось, и дома, и в школе, и даже во дворе с друзьями, но вот как-то противоположный пол его не то чтобы игнорировал, но уж тесных отношений заводить не спешил.

И не радовала золотая медаль на стене, не впечатляли ни кого грамоты, что водились у него в большом изобилии, было то интересно от силы паре замухрышек-отличниц, к которым он как-то не особо питал привязанность. Тянуло его, как то водится в таком возрасте, к чему-то прекрасному, возвышенному, одухотворённому – словом, к пышногрудым девицам отвязного поведения, что прославились своими похождениями уже на весь район. Вот в них что-то было! Они являли собой то, что привлекало всех пацанов в округе и его, естественно, тоже.

Но увы, как Я уже сказал, не интересовались они мальчиком-заучкой, что мог часами вести рассказы о космологии, движении планет или делиться смешными историями из жизни физиков или математиков, например, как жесткому по характеру Ньютону в назидание свалилось на голову яблоко (и якобы упало не само по себе), но и этот факт тот истолковал превратно, сформулировав известный теперь всем закон.

Увы, барышни в лучшем случае что-то слыхали о Ньютоне, яблоки любили, но с законами всемирного тяготения их не связывали, больше питаясь пищей приземленной и ставя во главу угла мужскую брутальность и иные достоинства, которые ни как не вязались с академической ученостью.

Увы, тогда не существовало понятия «ботаник» как такового, не существовало интернета, где можно было бы загуглить что это такое и попытаться взглянуть на себя со стороны или изменить свой подход к поиску партии. Не уверен, в прочем, что даже это знание как-то повлияло на его выбор восторжествовать именно над этой категорией противоположного пола, что возбуждала в нем постыдные чувства физиологического характера, напрочь отделяя девичье тело от интеллекта, которого, в прочем, у тех было ровно на столько, чтобы его оказалось достаточен для решения бытейский вопросов, ни как не связанных с духовным развитием или академическими изысканиями.

Взбудораженный тестостероном мозг отказывался отвечать на само собой напрашивавшийся вопрос: «Что будет, когда весь романтизм увянет, восхищение спадет, половые утехи утратят свою былую остроту? Что будет тогда?» Два человека, которых могло связать лишь одно – интим, вдруг теряют интерес к нему и остаётся меж ними пропасть? Чем заполнить эту самую пропасть? Ведь у неё интересы находятся все в той же плоскости материально-бытовой, а он готов годами странствовать в мирах идей и научных изысканий, ни в чем не пересекаясь духовно с нею.

Вопрос оставался вопросом. Он же его не замечал. Или замечал, но откладывал разрешение такового на потом. Авось, как-то всё уляжется или разрешится… У него и так ничего не складывалось, чтобы ломать себе ещё голову в отношении того, чего в принципе ещё и на горизонте не мелькало.

Как-то так складывалось, что каждая, с кем он заводил знакомство, воспринимала его исключительно как забавное существо, интересное, начитанное, временами веселое, прекрасное для дружбы, но не годное для отношений. Барышни почему-то уважали грубость, умеренную похотливость, даже глупость и словоохотливость. Упрощенный до примитива словарный запас, безудержные сальные шутки и напористость самцов их заводила, вопреки логике, которой жил он.

И чем больше он был паинькой, чем больше проявлял обходительность и галантность, тем больше понимал, что она здесь, в низовьях улицы среди детей пролетариата, вовсе неуместна.

Не стану приводить историю ломки мировоззрения этого молодого человека, но в определённый момент он вдруг обошёлся с барышней не совсем хорошо, что вызвало бурю эмоций с её стороны. Они какое-то время не общались, шипели друг на друга, она даже строила козни, но в итоге оказалось, что эта буря эмоций их сблизила. Она понимала язык силы и даже неуважения, прощала ему всё, что касалась необходительного отношения с нею, в пределах разумного, конечно, он же ощущал то, что лишь поддерживая эмоциональный накал на достаточно высоком уровне, способен создать тот фундамент, на котором и могут быть выстроены их отношения. Исходя из этой логики – буря эмоций в отношениях не должна была ни на миг прекращаться. Утихать на какое-то время, переформатироваться, но не исчезать. Потому что лишь стоит этому фундаменту исчезнуть, то тут же вскроется та самая пропасть, что их разделяла ранее и разделяет, естественно, и сейчас, и заполнить её после этого уже будет невозможно.

Поначалу умеренно-пренебрежительное, порой граничащее с высокомерным, отношение вызывало бурю негодования с противоположной стороны, но стоило, спустя какое-то время, сымитировать примирение, уход на попятные, приводя бушующую стихию в состояние штиля, как всё улаживалось.

Строя отношения исключительно на эмоциональной составляющей, он раскачивал лодку то в одну сторону, то возвращая её в противоположную.

И как-то так сталось, что это умение постепенно перешло в навык. В навык, ставший его второй сущностью. Оставаясь в глубине души все тем же положительным мальчиком-мечтателем из категории «батанов», ему удалось создать личину омерзительного существа, которое и только которое (!!!) притягивало внимание противоположного пола.

– Это Ты о себе, что ли? – удивился с присущей ему наивностью Женька.