Олег Пустовой - Подфлажник

Погуляв по проспекту, ещё несколько минут, Залесские свернули в сторону морского вокзала. Как только они вышли на набережную, их взору открылась панорама махины военного корабля. Это был артиллерийский крейсер «Михаил Кутузов», который стоял в качестве музейного экспоната и открылся для посещения туристами, хотя, там и продолжали нести службу моряки Черноморцы военного флота России. Ира отказалась посетить громадный крейсер и, они, просто, прошлись мимо его борта, разглядывая невообразимое количество разнообразных стволов артиллерийских установок, которые торчали из крейсера, словно, иголки с ёжика. Видно было, что службу на корабле бдели так, как, корабль был выкрашен и внешне чист, а некоторые матросики наводили на верхней палубе приборку, драили палубу и чистили медные изделия до золотистого блеска.

Пройдя вдоль крейсера, Залесские прошли мимо мор вокзала и оказались на широкой набережной, где прогуливались группы заезжих туристов и, окрылённые, романтическим влечением, парочки. Они тоже присоединились к ним, став любоваться на, побагровевшее, в лучах солнечного заката, море, которое привлекало к себе, своим таинственным и, особо, выразительным пейзажем. Огромные белые чайки кружились над набережной и сидели, прямо на бетонных плитах, не боясь прохожих. Они громко кричали, прыгая, друг перед дружкой, по-своему радуясь прощальному тёплому дню. Залесские прошли мимо чаек и остановились возле памятного монумента с огромным старинным адмиралтейским якорем, грациозно выкрашенным в чёрный цвет.

– Ник, смотри какая красота! – восторженно окликнула мужа Ирина, указывая рукой в сторону моря.

Николай взглянул в направлении руки жены. Да, пейзаж был, действительно удивительный. Большое багровое солнце касалось краем своего диска до ровной поверхности морского горизонта, разукрасив, осеннее свинцово-синее море, лучами огненно-красного багрянца. Огненно-красными были и, стоящие, на далёком рейде, суда. Казалось, что с заходом солнца, море готовилось ко сну, такое спокойное и чистое, словно, несколько дней назад, вовсе не было никакого шторма. Солнце близилось к закату, не торопливо пряча свой круглый диск, принявший окрас остывающего раскалённого железа, что уходил за черту горизонта, словно, ныряя в морскую пучину. С солнечным закатом надвинулись сумерки, и Залесские, налюбовавшись вдоволь удивительным пейзажем, снова направились в сторону проспекта. По пути они заметили заманчивый бар с интригующим названием «Корсар», и Николай предложил жене зайти туда, посидеть. Бар находился в полуподвальном помещении, и они спустились внутрь по деревянной винтовой лестнице, напоминающей трап старинного парусника. За дверью, такой же оригинальной, покрытого лаком и окованного металлическим листом дерева, им открылся непредсказуемый интерьер в стиле флибустьерского фрегата. Небольшое пространство зала зияло свободными столиками и, практически, было свободным, не считая двух филиппинцев или китайцев, сидящих в дальнем углу, ведя непринуждённый разговор и куривших под ароматный кофе. Ирине не понравилось, что в баре пахло сигаретным дымом, и она не захотела оставаться в «Корсаре», предложив мужу взамен, прогулку по свежему воздуху. Выйдя на Советский проспект, они направились в сторону базара, но, уже, по противоположной стороне. На пути им встречались красивые архитектурные сооружения, одним из которых, было здание городского «Главпочтамта». В интерьере здания было много мрамора и изделий из чёрного дерева. Латунные ручки на дверях сияли блеском, словно из золота. Они зашли вовнутрь здания. Посетителей было очень мало. Близился конец рабочей смены и они, осмотрев здание внутри, быстро его покинули. Дальше заглянули в магазин «Кубанские вина», где Николай купил бутылочку кубанского «Мерло», которое решили продегустировать на судне. Затем направились в сторону автовокзала, обсуждая по пути назревающий вопрос отъезда Ирины. Благо с билетом проблем не возникло, и Николай удачно приобрёл билет на рейсовый автобус «Геленджик – Симферополь», отправляющийся следующим вечером. К тому времени планировали загрузить судно металлом назначением на Хайфу, а оставлять жену на произвол судьбы, желания не возникло. Николаю достаточно было тех приключений, которые свалились на неё по приезду в Новороссийск. Теперь его душа и совесть оставались спокойными: всё, что от него требовалось, он сделал и обеспечил на столько, насколько позволяло время, свободное от служебных обязанностей. Однако и Ирина не предъявляла к мужу больших требований, понимая ситуацию, в которой они оказались. Ей всё нравилось. Нравилось судно, понравился город, понравилась прогулка – не нравилось только одно и единственное – слишком мало времени у мужа оставалось для родной жены. Хотя она всё прекрасно понимала и претензий к мужу не имела.

Вдоволь нагулявшись, обратно в порт они приехали на такси и успели к ужину. Ужин Николай принёс в каюту, и они, чисто по домашнему, посидели в узком семейном кругу, дегустируя кубанский «Мерло» да обсуждая, увиденные в городе достопримечательности и наболевшие проблемы, а впереди ожидала Николая очередная вахта, прощальная ночь с женой и скорые её проводы в дорогу. Прощальная ночь ждала своей участи. Ира специально не ложилась спать, а дожидалась мужа. Ведь это была прощальная ночь. «На следующий день уезжать, – нахлынула печальная мысль. – И снова одиночество. Снова месяц, а то и два не видеться с мужем». Когда Игорь был маленьким, они вместе оставались ждать отца из рейса. Ирина занималась воспитанием маленького сынишки и, в таких приятных заботах, время короталось быстро, скрашиваясь присутствием сына. Теперь Игорь подрос и вечера проводит в другом обществе, а она – одна и неизвестно, сколько ещё будет тянуться это невозмутимое бремя, свалившееся на её плечи, сразу же, после окончания института и тянувшееся, уже, почти, два десятилетия. Будет ли этому конец? Постоянно напрашивался вопрос. Она очень хотела знать ответ, но ответа никто дать не мог. Будут ли, они жить, как все нормальные люди? И этот вопрос оставался всегда без ответа. Было время, когда она пыталась разговаривать с мужем на эту тему, но он всегда находил обоснованную причину и разговор заходил в тупик. Тогда она поняла, что разговаривать с ним бесполезно. И каждый раз, когда приближался финансовый крах, они оба понимали, что деваться некуда и это единственный способ честно заработать трудовую копейку. Николай был моряк, и море было его стихией. Здесь он умел заработать и обеспечить себя и семью. Она видела, как он любит свою работу, свою профессию – настоящую мужскую профессию. Он умел трудиться, но за свой труд хотел получать достойную зарплату, а на берегу, сколько не пробовал, так ничего и не получилось. Ирина понимала, что морская профессия мужа – это тот путь к нормальной обеспеченной жизни, который спасает от бедности, и другого пути, пока нет. С этим ей и приходится постоянно мириться, воюя мыслями только сама с собой. Перед мужем этот вопрос она, уже, перестала ставить и не затевала беседы на эту тему, понимая, что такая беседа только испортит ночь, а этого она не хотела. Она хотела любить и быть любимой, чувствуя эту радость, хоть, изредка, когда выпадала такая возможность. И она дождалась исполнения своего желания, но только быть любимой и любить самой. В эту ночь они любили друг друга горячо и сладострастно до безумия, пока, утомлённое желание не насытило до краёв потребность истосковавшейся плоти.