Нина Запольская - 4 трейлера о любви

Верочка опять включила телефон и бросила коротко:

– Окей, Петровна!

И тотчас же чехол на её телефоне засверкал брильянтовой россыпью… Когда Сергей впервые увидел у неё этот чехол, то улыбнулся снисходительно:

– А, стразики!

– Да. Зато это очень по-женски, – отшутилась она.

Нельзя же было сказать ему, что чехол достался ей от Петровны, и что его украшают не стразы, а настоящие якутские брильянты огранки «Пылающий лёд». И сейчас эти брильянты сияли всё сильнее и ярче, сообщая о том, что можно начинать работать. И она начала.

Свет померк во всей квартире. Комната освещалась сейчас только уличным фонарём, стоящим под окном, и звёздной россыпью брильянтов, а Верочка стала медленно кружиться по комнате вокруг своей оси, держа перед собой на вытянутых руках телефон. Она кружилась всё быстрее и быстрее, потом разжала пальцы и распростёрла руки в стороны, но телефон продолжал кружиться уже сам по себе, поднимаясь при этом всё выше и увлекая Верочку за собой.

Потом у неё кольнуло в зажившем колене, как было всегда в такие моменты, и она привычно подумала, что надо бы проверить свой мениск, как он там зажил, надо бы сходить и сделать МРТ, или это колет не мениск, а золочёная стрела из клубочка Петровны, но в ту же секунду у неё в сузившемся до линии горизонта сознании замелькали люди, и звери, и птицы, и ещё люди и рыбы, и она забыла о колене, забыла обо всём, что с нею самой связано.

Она уже оказалась почти под самым сводом потолка, который посинел и насытился прозрачностью, и огляделась. Безмерная бездна космоса распахнулась перед ней. Сейчас ей надо было замедлись вращение, но сияние брильянтов на чехле Петровны ещё не достигло своего накала. Верочке оставалось только ждать, а пока она рассматривала то, что оказалось перед её взором.

В пятом Доме эклиптики особенной, малахитовой яркостью выделялась планета Венера – богиня всех богинь. Она пылала пульсирующим светом и обещала Ире Собольковой много счастья, много любви и много детей, но Юпитер в седьмом Доме грозил обрушить на неё неприятности, грозил вредным воздействием от родных и близких и возможной катастрофой – аметистовый свет его тянулся зловеще, подобно свету от перстня на указующем пальце епископа. Верочка повернула голову, стараясь отыскать планету Плутон, и тут пылающие брильянты Петровны рассыпались, наконец, по всей Вселенной звёздной россыпью и заискрились на своих местах, привычных от сотворения Мира.

Верочка сосредоточилась, собрав всю свою волю в кулак.

Итак, котята отметаются. Она взмахнула рукой, и тотчас же абиссинские и донской сфинкс, корниш-рекс, сиамские голубые и персидские короткошёрстные симпатяги, которые смотрели на неё умильно, как это умеют делать исключительно только котята, унеслись прочь незримым порывом эфира.

А вот и птицы: канарейки, голуби и попугаи. Канарейку она сразу исключила: Соболькова не хочет, чтобы та пела по утрам. Хотя сама Верочка не имела ничего против оперного певца. Как это интересно – жить дома в окружении музыки!.. Ну, да ладно, не надо кенара… Верочка отвернулась, успев всё же ухватить боковым зрением насмешливый прищур коричневатых с крапинкой глаз и залихватское движение смуглой руки, подкручивающей ус.

К ней уже летели голуби, и было что-то величественное в их бесшумном полёте, в этом замедленном движении сильных крыльев, но голуби слишком прожорливы и нечистоплотны. Такому мужику придётся вечно готовить, за такого Соболькова её точно не поблагодарит, потому что не любит стоять у плиты. Жаль, что сейчас не принято держать в городской квартире орла, ястреба или сокола – вот это настоящая мужская птица, птица-боец, птица-добытчик.

Теперь попугаи, которые так нравятся всем за их красивую разноцветную окраску и умение подражать человеческой речи. В Европу говорящих попугаев завезли из Индии войска Александра Македонского, их очень любили в Древнем Риме, только Соболькова вряд ли оценит рядом с собой говоруна. Ведь болтливость – не мужская черта, болтливость даже в женщинах утомляет. Мужик должен изъясняться лозунгами – мало, лаконично, кратко и в меру, и как бы не был он хорош собой, но, когда болтает без умолку, то впору бежать. Хотя в гостях, в незнакомой компании, такой краснобай будет весьма кстати…

И тут же холёный высокий красавец посмотрел на Верочку внимательно, заинтересованно, отворачиваясь от кого-то, с кем, видимо, разговаривал только что, и улыбнулся уверенно, и начал говорить и говорить ей что-то, не переставая… Но Верочке уже не было никакого дела до него, до его породистого бледного лица, до его слегка раскосых тёмных глаз, и попугаи умчались от неё порхающей шумной стаей, а она поднялась выше.

Здесь обитали хомячки. Эти очаровательные крошки строят себе многокомнатные норки, в которых обязательно обустраивают кладовочку, куда стаскивают все добытые зёрна. Они трудолюбивы, обладают спокойным и покладистым характером, а в поисках еды преодолевают большие расстояния… Верочка глянула в серые прозрачные глаза, чтобы увидеть, каким сделается этот мужик в старости, а тот откинулся на спинку стула, сложил руки на сытом животе и, довольно распустив толстые щёки, смежил веки. Но она уже поняла: он будет безумно жаден, и Соболькова станет мыть посуду руками, бегать по магазинам в поисках дешёвых продуктов и распродаж и отчитываться за каждую копейку, которую муж ей выдаст на содержание дома.

Верочка потянулась всем телом и поднялась ещё выше, и аквариумные рыбки окружили её цветастым вихрем, в котором она успевала всё же заметить то узорчатый хвост, то плавник изящного выреза, то стеклянно застывший глаз. Вдалеке кружили акулы, но этих рыбок нам не надо совсем!.. Верочка нетерпеливо взмахнула рукой, прогоняя акул, пристально всмотрелась в смутную даль мироздания и увидела чьи-то нежные тоскующие глаза – кто-то смотрел на неё, пряча от режущего ветра в воротник небритое лицо, и было в этом взгляде такое отчаянное, такое непреклонное желание счастья, исторгнутое из самых глубин души, из бездны истекающего страданием сердца, что она замерла на месте.

Его зовут Андрей…

Тут она уловила шум падения своей сумочки на бесконечно далёкий пол. Значит муж уже дома.

– Дорогая, ты опять оставила сумку на ручке двери! – крикнул Сергей от входа.

Она услышала звон ключей, которые он положил на столик, мягкий перестук снимаемых кроссовок и вышла навстречу. Сказала с виноватым видом:

– Прости, милый, я опять впопыхах забыла о сумочке. Позвонила Соболькова, и мне пришлось её утешать. У неё умер котик, она плачет. Я еле уговорила её купить другого питомца, и сейчас убегаю. Мы с нею едем в зоомаг на Арбате.

– Тебя подвезти? – только и спросил он, приближаясь к ней для поцелуя.