Эйми Ямада - ЧАС КОШКИ

— Состоится сольный концерт Лероя Джонса, — сообщил он.

У меня не было ни малейшего желания любоваться Лероем Джонсом на публике.

— И что?

— Это прощальный концерт. Еще пишут, что он сразу же улетит в Штаты и начнет работать над новым альбомом.

— Он уезжает? — Забыв поставить на стол чашку, я уставилась на Ди-Си. — Может, это утка? С чего бы ему возвращаться в Штаты?

— Когда музыкант так популярен, он не может позволить себе надолго исчезать с горизонта. Да и зачем ему столько торчать в Японии? Ведь японцы — не такие поклонники джаза…

— А вот я — поклонница джаза! — сердито выпалила я.

— Значит, ты все еще неравнодушна к Лерою… Невероятно. Руйко, вот уж не думал, что ты можешь питать такие глубокие чувства к мужчине, которого бросила…

Но я уже почти не слышала занудного голоса Ди-Си.

Лерой собирается исчезнуть!

Я ничего не получила от него. Он только берет от меня, ничего не давая взамен! Меня всю трясло. Я судорожно пыталась сообразить, что мне теперь делать.

Тут Ди-Си запустил лапу в вырез моей ночной рубашки.

— Прекрати! — Я отшвырнула его руку. Тогда он силой содрал с меня рубашку и прижался губами к моему телу. Потом потащил меня в спальню и навалился на меня всей своей тяжестью. Я позволила ему сделать то, что он хотел. Мне было не до его телячьих нежностей. В моей голове был полный сумбур. Я думала лишь о том, как продлить нашу связь с Лероем. И дело было вовсе не в сексе. Мое тело механически дергалось под вовсю старавшимся Ди-Си, и это несколько отвлекало, но я не обращала внимания. В голове была одна мысль — как не дать уйти Лерою.

Я заявилась к Лерою без предупреждения. Когда он открыл дверь и увидел меня, лицо у него стало совершенно беззащитным. Он ужасно разозлился из-за того, что его застали врасплох. Но у меня был такой жуткий вид, ни кровинки в лице, что он даже перепугался. И впустил меня в комнату. Там царил еще больший хаос, чем в прошлый раз. Пахло какой-то кислятиной, будто обитатели комнаты только встали. Нотные листы, правда, убраны, зато теперь повсюду валялись грязные трусы и майки, скомканные рубашки. В пепельнице — гора окурков. На кровати дыбилось покрывало, как взбитые сливки на торте. Оно прикрывало простыни сомнительной свежести.

Он протянул мне стакан белого вина, вид у меня был, прямо скажем, паршивый. Аромат вина перебил спертую вонь комнаты, и дышать стало легче.

Лерой сидел у пианино и смотрел на меня. На нем был ультрамариновый халат, небрежно накинутый на плечи. Он потирал заросший щетиной подбородок. Было очевидно, что он даже душ не принял. От его неряшливого вида я растерялась и не знала, что и сказать. Кожа под халатом наверняка покрыта засохшим потом. Он молча выбирал пластинку. Он сидел теперь спиной ко мне, и я, наконец, нашла в себе силы выдавить:

— Значит, уезжаешь?

Он молча поставил пластинку Бада Пауэлла.

— Уезжаешь… — повторила я.

— Будешь скучать?

Вместо того, чтобы ответить «Да, буду», я вмазала ему по физиономии. Он ухмыльнулся, не меняя выражения лица. Дешевый подонок! Я просто зашлась от бешенства.

— Ах ты, ниггер вонючий!!!

Я кинулась на него, попыталась ударить еще раз, но он уклонился. Я промахнулась и, потеряв равновесие, грохнулась на пол спиной. Лежа на полу, я взглянула на его физиономию. Он тоже смотрел на меня, наступив мне на живот ногой.

— А, ты все еще не поняла, тварь…

Его босая ступня вжалась мне в тело, там, где желудок. Она была большая и холодная, но ощущение было такое, что у меня на животе — раскаленный кирпич. Меня обуял страх, и я замерла, боясь сопротивляться. Он ногой задрал мне юбку и просунул ступню в трусы. Я застонала, ощутив, как его большой палец входит в мою нежную плоть. «Я зажгу тебя, как ты тогда хотела. Сучка!» — бормотал он, все сильнее и сильнее вдавливая в меня палец. Я ощутила прилив ненависти.

Потом он поднес ту же ногу к моему лицу и засунул большой палец мне в рот. Палец был мокрым. Я почувствовала, будто меня насильно заставили выдать главную тайну — вкус моего лона.

— Плохо, верно? Ото рта удовольствия никакого, не то, что от твоей дырки!

Ну, уж нет! Будет мне удовольствие! Я вцепилась зубами в его ногу. Он пнул меня в щеку, потом наступил на шею, пережав артерию. Я оторопела. Он убьет меня? При этой мысли я зажмурилась, положившись на волю судьбы. Тогда он схватил меня за волосы и яростно дернул.

Не отрывая от меня губ, он стащил блузку. И поцеловал меня так, что мне показалось, будто он высосет все мои внутренности. Раздев меня догола, он связал мои руки валявшимся поблизости галстуком. Потом раздвинул ноги и привязал к кровати, хотя я никуда не собиралась бежать.

Теперь я была совершенно беспомощна. А он, словно отрезвев, перестал вести себя, как сумасшедший. Он сбросил халат, оставшись нагишом, и сел на кровать, вытянув ноги.

Был ослепительный, жаркий летний полдень. Воздух казался густым и неподвижным. На пол капал сладкий пот, собираясь в лужицу. Тело Лероя в золотых лучах солнца само было похоже на золотистый подсолнух. У него пересохло в горле, и он прижался губами к бутылке с вином. Потом посмотрел на меня — и вдруг обдал меня вином изо рта, залив все лицо. На фоне его тела брызги вина тоже приняли золотистый оттенок, они танцевали в воздухе, влажно оседая на моей обнаженной коже. Ощущение было приятным, и я открыла глаза. Мои ресницы покрывали мелкие капельки, похожие на маленькие призмочки, и казалось, что над Лероем висит радуга.

Он начал слизывать вино, разбрызганное по моему телу. Шероховатый язык гулял по моей нежной коже, тщательно собирая всю влагу — капелька за капелькой. Он мягко облизывал меня, лаская все уголки моего тела. Сегодня определенно все было не так, как всегда.

Под дуновениями ветерка тихонько и мелодично позвякивал колокольчик. Лерой вдруг начал легонько покусывать меня. Мне показалось, что мое тело сейчас растает и стечет на пол, как расплавленный воск.

— Не уезжай! Умоляю тебя… Всегда люби меня так, как сейчас.

Он ничего не ответил и пощекотал меня языком. Мне хотелось, чтобы его язык понял, что я сейчас чувствую. От его слюны волоски на моей коже легли в одну сторону.

— Я твоя! — с плачем взывала я.

— Ты мне не нужна, — сказал он. — И никто не нужен.

Я любовно рассматривала его крошечные соски, погруженные в курчавые волосы, каменные уступы мышц на животе. Хотелось прильнуть к ним губами. Казалось, только протяни руку… Но это было не так.

Он засунул голову между моих ног. Его язык был хитрым и мудрым. Я затаила дыхание, ожидая, когда наступит первый оргазм. Но ничего не происходило.

То, что когда-то было счастьем, теперь вызывает лишь ненависть.

Тут он с презреньем засунул мне в рот свой член. Я едва не задохнулась. Член буквально закупорил мне горло.