Эйми Ямада - ЧАС КОШКИ

Если ты даришь ласку, то вправе рассчитывать на взаимность. Так Коко понимала жизнь. Конечно, это красиво — дарить поцелуи, объятья и восхищенные комплименты, ничего не ожидая взамен. Но как все же обидно — давать и не получать ничего. Именно потому Коко не могла заставить себя общаться с Джессом. Как можно любить, если тебе отвечают лишь ненавистью?

После скандала он больше не плевал никому в лицо, но по-прежнему игнорировал ее стряпню, перебиваясь гамбургерами, и смотрел на нее, словно на оккупантку. Впрочем, точно так же он смотрел на всех — на подруг Коко и даже на своих собственных школьных товарищей. Он относился к ним, как к неодушевленным предметам.

Парни в присутствии Коко смущенно улыбались, нарочито демонстрируя мужской интерес к женскому полу. Это ее забавляло. Все они были здоровенные, рослые, выше ее, и нарочно бросали свои кроссовки как попало у входа. Расставляя аккуратными рядами эти огромные, намного больше ее собственных туфелек, кроссовки, Коко размышляла о Джесси. Он был намного меньше своих друзей и выглядел рядом с ними просто ребенком. Дети, которые хотят повзрослеть, тянутся вверх на удивление быстро. Джесси же словно нарочно затормозил в развитии, он не хотел расти.

Иногда подростки смотрели видик в комнате Джесса. Когда в фильме попадались любовные сцены, даже вполне невинные, Джесс всегда злился и вылетал из комнаты. Дружки покатывались со смеху:

— Ты это куда? Сейчас же будет самое интересное!

Они улюлюкали и свистели и, как взрослые, со смаком обсуждали женские прелести. Тогда Джесс устраивал скандал и кричал, чтобы они убирались прочь. Сначала парни отшучивались, но, видя, что Джесс разошелся всерьез, выключали, ворча себе под нос, видеомагнитофон и убирались восвояси. Бредя гурьбой в прихожую, одни злобно клялись, что больше не будут общаться с Джессом, другие, проходя мимо Коко, подмигивали и срывали поцелуй.

Совершенно нормальные, здоровые парни. Всем им хотелось поскорее избавиться от родительского контроля, но пока что это не удавалось, и они не знали, куда девать свою бьющую через край энергию. Дети, в сущности… Придя домой, получат привычную взбучку от матерей и нехотя засядут за уроки. В то же время они достаточно выросли, чтобы формировать свое маленькое сообщество. Из-за своих дурацких выходок Джесс может стать аутсайдером.

Однажды, когда парни ушли, Коко украдкой заглянула к Джессу. Тот лежал ничком на кровати.

Вид у него был такой потерянный и беззащитный, что у Коко защемило сердце. Потом ее охватило смятение: ей вдруг вспомнился Рик, который сидел и курил сигарету за сигаретой. Вид у него был точно такой же.

Повинуясь какому-то импульсу, Коко вошла в комнату, и молча села у Джесса в ногах. Ступни у него оказались неожиданно большими, на носке зияла дыра. Коко сидела молча, чувствуя, что ей лучше не раскрывать рта, пока Джесс сам не нарушит молчание. Но молчание затягивалось, и Коко начала тяготиться неловкостью ситуации. Она было собралась сказать про дырку в носке, но, заглянув случайно Джессу в лицо, увидела, что оно мокрое от слез. Слезы беззвучно катились из-под закрытых век, собираясь под носом в маленький ручеек. Это напомнило ей плевок на щеке у Кэй. Получалось, что теперь Джесс сам плюнул себе в лицо.

Коко молча сняла дырявый носок. Джесс не стал противиться. Она впервые прикоснулась к нему. Голая нога Джесса выглядела беззащитной: даже не верилось, что это она лягнула Коко в бедро, оставив мерзкий синяк.

Коко бесшумно вышла из комнаты с носком в руке и затворила за собой дверь. На кухне достала коробку с иголками и нитками. Обнаружилось, что все иглы погнуты. Снова проделки Джесса. Но Коко даже не рассердилась, только головой покачала.

Удивительная штука быт. В него входит то, без чего человек обойтись не может — еда и сон. Однако в набор нужных для жизнедеятельности компонентов входит еще и общение. Общение при помощи слов.

Джесс по-прежнему смотрел на Коко холодными глазами. Это выводило ее из себя, однако она не могла позволить себе в отместку игнорировать Джесса.

Джесс нарочно не закрывал за собой воду. Всякий раз Коко, подавляя глухое раздражение, вставала и закручивала кран. Тогда Джесс открывал другой. Коко постоянно бегала из кухни в ванную и обратно. Вскоре при звуке льющейся воды Коко начала впадать в бешенство. Поняв, что еще немного, и она свихнется, Коко сделала Джессу замечание.

— Закрывай кран, если не пользуешься водой! Отношения с Джессом обострялись все больше. В такой взрывоопасной ситуации самая мудрая тактика — прибегать к нейтральной лексике. Коко постепенно овладевала искусством балансировать на грани, но для этого нужны правильные слова. Она все чаще заговаривала с Джессом, чисто по необходимости: «Ты сегодня обедаешь дома или в городе?», «В котором часу ты собираешься принять ванну?», «Сколько денег тебе дать на обед?», «Я должна подписаться под твоим домашним заданием?»

Разговаривать даже подобным образом оказалось невероятно трудно. А ведь Коко всегда казалось, что общение — пустяковое дело. Но теперь приходилось учиться заново.

Коко упорно гнула свое, изо дня в день, и Джесс, поначалу игнорировавший ее, понемногу начал оттаивать.

— Сегодня хочу приготовить рыбу. Запеку-ка я палтуса в сливочном масле, на гарнир отварю брокколи. А ты как, опять обойдешься гамбургером?

— Не-а, сегодня по телеку классная программа, так что я буду дома.

— Значит, и есть будешь дома?

— Да. А ты смотрела когда-нибудь «Восемнадцать»? Ну, с мистером Т… Просто отпадный фильм!

Пришлось и Коко смотреть вместе с Джессом идиотскую драму. Джесс был на седьмом небе. Покатываясь со смеху, он все время посматривал на Коко, приглашая разделить его восторги. Коко посмеялась за компанию. Ребенок ведь, приходится идти на уловки. Коко с грустью вспомнила о Рике, с которым можно не притворяться.

А Рик все не возвращался и не возвращался. Уже и сроки вышли. Отпуск давно истек. Наверное, с отцом совсем худо. Коко проводила время в обществе Джесса. В странной ауре этого дома ей даже стало казаться, что никакого Рика вовсе не существовало.

Мало-помалу Коко и Джесс начали разговаривать не только тогда, когда этого было уж совсем не избежать, — и Джесс немного смягчился. Однако нельзя сказать, что он утихомирился окончательно.

Однажды Коко, сев писать письмо, обнаружила, что перья у всех авторучек безнадежно испорчены. В другой раз, когда Коко сидела в туалете, Джесс отверткой сломал замок в двери. Но шло время, и козни Джесса явно изменили характер, превратившись в обычные мальчишеские проказы. Коко перестала принимать их слишком близко к сердцу. Если прежде Джесс норовил уязвить ее, то теперь он просто хотел досадить. Когда она начинала возмущенно вопить, Джесс торжествовал, с явным наслаждением предвкушая скандал.