Виктория Крэйн - Палач

Боже, боже, помоги мне, молила про себя я. Но Бог вряд ли мог услышать мой призыв из самых глубин ада, в котором я очутилась.

Князь обратился к присутствующим с речью, но я не могла разобрать слов — в моей голове стоял гул. Сердце колотилось так, что мне казалось, оно сейчас само выскочит у меня из груди. Раздались крики — это гости приветствовали Князя. А потом все вдруг разом смолкло, и из-за спин гостей вышел Люциан. Он был весь в белом — узкие штаны, сапоги, рубашка и плащ. Его серебряные волосы были распущены так же, как и у Князя. Глаза его горели словно звезды в зловещей полутьме зала. Облик его вызывал ощущение неизбежности. Он был карающим Архангелом на этом адском пиру. Сразу же отдались резкой болью мои шрамы, и я словно пришла в себя.

Что происходит? Что со мной собираются сделать? Убить? Принести в жертву на этом алтаре? Ведь не просто же так в день нашей помолвки Князь с Палачом обсуждали мою девственность.

Люциан подошел к алтарю, встал у меня в ногах. Князь стоял у меня в изголовье. А я оказалась между этими двумя мужчинами, каждый из которых имел влияние на мою судьбу.

Они обменялись короткими фразами на неизвестном мне языке. И тут разом погасли все факелы, а над нами вдруг открылось небо, и бледный свет луны упал прямо на меня. Князь опустился за моей головой на колени и положил мне на плечи руки, прижимая меня к алтарю. Люциан склонился надо мной и вдруг согнул мои ноги в коленях. Тут же из теней к нам шагнули две фигуры, они положили руки мне на колени и широко их развели, открывая меня Люциану.

Если бы я могла кричать, я бы закричала. Люциан стоял между моих ног. Легкий ветерок развивал его светящиеся в лунных лучах волосы. Он посмотрел мне в глаза, и я стала молить его взглядом: «Люциан, Люциан! Помоги мне, помоги! Спаси меня!» Все свою силу вложила я в этот призыв, всю душу. Глаза его полыхнули, и в следующее мгновение случилось две вещи: Палач резко проник своими длинными пальцами в мое лоно, разрывая мою девственность, а Князь запустил клыки мне в горло, и я слишком поздно отгадала загадку ночной жизни замка: Князь и его приближенные оказались вампирами.

Ко мне вдруг вернулись голос и силы. И я закричала. И забилась на алтаре. Но меня держали крепко: Князь за плечи, двое за ноги, а рука Люциана все еще была во мне. Она не двигалась, но причиняла мне боль. Не так я надеялась лишиться невинности, совсем не так. В объятиях мужчины, в постели, а не… не… на глазах у всего замка, от руки Палача.

Я начала слабеть: Князь пил мою кровь. Я чувствовала, как часть ее стекает сбоку… Крик мой прервался, я захлебнулась и замолчала. Кружилась голова, я увидела звезды — близко-близко. И я поняла, что умираю. Тело мое сделалось легким, невесомым. Я начала подниматься в воздух. Еще чуть-чуть — и я увижу внизу свое распростертое окровавленное тело. Но прежде, чем это произойдет, я должна попрощаться с одним человеком: с Люцианом. И я посмотрела на него. И он ответил мне взглядом. «Прощай, — произнесла я одними губами. — Знай, что ты всегда был моей мечтой». Казалось, он меня услышал, потому что вдруг как-то весь подобрался, и я услышала в голове его голос: «Ты должна решить сейчас, Мири, пока не стало слишком поздно. Твоя душа покидает тебя. Хочешь ли ты жить вечно во Тьме или же желаешь остаться такой, какая ты есть — со своей бессмертной душой и продолжать жить при солнечном свете? Выбор за тобой!» «Я хочу жить при солнечном свете, с душой», — так же мысленно ответила я. «Да будет так!» — произнес Люциан, и его рука покинула меня. В ту же секунду Князь оставил в покое мое горло, а потом надо мной появилась его рука. Длинным ногтем он раскрыл вену на своем запястье и приложил к моим губам.

— Пей и живи вечно, — произнес он торжественно, и первые капли его крови упали в мой раскрывшийся рот.

Я сделала глоток, потом еще один, и начала пить, а затем тело мое изогнула жестокая судорога, и я провалилась во тьму.

Пришла в себя я в кромешной тьме. Я вздохнула и пошевелилась. Несколько секунд я так и лежала, не понимая, где я, пока не заметила впереди пробивающийся сквозь плотно закрытый полог кровати свет. Я с трудом села, раздвинула тяжелую ткань и огляделась. И тут же перед моим внутренним взором возникли все события прошедшей ночи.

Подле меня на спине, совершенно обнаженный, лежал мой Князь-вампир. Я провела рукой по его груди — холодная, безжизненная — и отдернула руку. Мифы не лгали. Вампир пребывал в состоянии, которое нормальный человек называл лишь одним словом: смерть. На губах Князя виднелись следы засохшей крови — моей крови. Я оглядела себя. На мне все еще были остатки ритуального платья. Верх его был в засохшей крови. Я опустила глаза вниз — на моих бедрах тоже была кровь — следы моей порушенной девственности. И лишил ее меня не мой муж, а Люциан.

Я медленно опустила ноги на ступеньки, ведущие на высокое ложе, и поднялась. Голова тут же закружилась — сколько же крови взял у меня Князь? Наверняка почти всю, но он дал мне и свою, поэтому какие-то силы у меня еще оставались.

Хватаясь руками за все твердые поверхности, я спустилась вниз, шагнула к двери и двумя руками ее толкнула.

В коридорах было безлюдно. И немудрено! Сколько же настоящих людей жило в замке, а сколько вампиров? Люди тут, конечно же, были, прислуга вот точно почти полностью была человеческой, а знать… вся знать оказалась вампирами. Ладно. Пусть так. Но я не вампир! Сейчас светло, а я не боюсь солнца. И от этой мысли мне захотелось запеть и закружиться, но сил не было, поэтому я, жмурясь от дневного света, медленно двинулась по коридору в сторону лестницы на третий этаж. Мне нужны были ответы на вопросы, и мне хотелось задать самый главный вопрос одному мужчине — Палачу.

Подъем наверх дался мне очень тяжело. Добравшись, наконец, до кованой двери в покои Люциана, я вся взмокла. У меня была пугающая слабость. Я приложила ладони к двери и толкнула ее — дверь не поддалась. Я от души выругалась. Так ругались только стражники, и в былые времена я бы покраснела, услышав подобное, но только не теперь.

Видимо Люциан закрыл мне доступ к себе после того случая, когда я так неудачно ворвалась к нему посреди его интимного свидания.

Тогда я стала стучать в дверь и звать Люциана. Но мне никто не отвечал. Его не было в замке. Я в бессильной ярости колотила кулаками и ногами в его дверь, пока не разбила в кровь руки и полностью не обессилила. Я сползла вниз, на пол, прислонилась спиной к двери, подобрала под себя ноги и зарыдала.

В какой-то момент я наверно отключилась, потому что очнулась от звука приближающихся шагов. Я подняла голову и посмотрела на Люциана.

— Мири? — Он озабоченно склонился надо мной и поднял на ноги. — Что ты здесь делаешь?