Таффия Исаева - Моя Ребекка

Всё-таки хорошо жить за городом. Правда, добираться сюда без своего транспортного средства довольно проблематично, но всё-таки. Первое, что поражает, когда выходишь из душного переполненного автобуса – это тишина. Такая пустая тишина, что тебе в первые секунды кажется, что ты оглох. И лишь потом ухо выхватывает из этой тишины пение птиц, потом появляются звуки шелеста листвы, и спустя несколько минут, когда городской слух полностью адаптируется к деревенской тишине, ты понимаешь что не одна в этом мире. Конечно, это не совсем деревня. Здесь нет коров, свиней и прочей живности. Это скорее пригородный квартал, для состоятельных людей. То есть для тех, кто может позволить себе иметь огромную квартиру в городе, но предпочитает собственный дом в деревне. Аккуратные газоны неистово зеленеют под ярким солнцем, где-то работает газонокосилка. Они косят траву, чуть ли не по два раза в день. Потому что заняться больше нечем. Дома были в основном белые, они ослепительно сияли под солнцем, прямо-таки крича о достатке хозяев. Дом Патрика очень сильно отличался от остальных. Для начала он был не белый, а светло бежевый, с такой тёмно-красной, почти бардовой, крышей. Патрик никогда не вырубал деревья, которые стояли рядом с домом. Обычно он объяснял это своей занятостью, но я то знала, что ни за какие блага мира он не согласится срубить хотя бы одно огромное раскидистое дерево перед окном. Ему, как и мне, доставляло удовольствие посидеть в тени этих величавых громадин. С дороги этот дом, для меня, выглядел самым уютным и мирным на всей земле. Он просто утопал в зелени. Мирно и, как-то особенно – по домашнему, выпуская из зеленых объятий лишь светло-коричневое крыльцо. Под моими босоножками мягко шуршал гравий, это тоже было особенностью дома. Потому что перед остальными были либо усыпанные песком, либо выложенные плиткой дорожки.

Я подошла к двери и лишь протянула руку, что бы постучать, как она распахнулась. На меня налетел вихрь рук, губ, глаз… Патрик… Он особенный человек, хотя часто и раздражает меня излишней настойчивостью. Он смеялся, целовал мои щеки, глаза, губы. Его руки ни на секунду не выпускали меня. У меня появилось счастливое ощущение, что я попала домой. Всё-таки выйти за него замуж это действительно правильное решение.

– Патрик, Патрик… – смеясь, я отстранила его. – Ты просто снесешь меня на землю. Ты ведешь себя как мальчишка!

– Элен, это плохо? Раньше ты не жаловалась! – Он тоже смеялся. – Я так рад, что ты приехала!

Одной из особенностей Патрика было то, что он мало обращал внимания на мои непродуманные слова. К счастью, его ничего не могло обидеть, иногда казалось, что он вообще не способен обижаться. С ним было легко. И сложно одновременно.

– Заходи, заходи Элен! – Он отступил, давая мне возможность пройти внутрь. Я прошла в коридор и поставила сумку на пол. Тут ничего не изменилось. Все так же желтая кленовая лестница, прикрытая красной ковровой дорожкой, поднималась вверх. Стены украшали все те же незатейливые картинки, купленные где-то на блошином рынке. Незамысловатость и простота обстановки всегда притягивала меня. Полумрак коридора действовал на меня успокаивающе. Дом вообще был мрачноватым, как считали соседи, но мне он нравился. Патрик обнял меня и притянул к себе:

– Ты не представляешь, как я долго ждал этого момента. Ты прямо как сумасшедшая на своей работе.

«Сумасшедшая… ая… ая… ая… я… я… я…» – эхом раздалось у меня в голове. Я поняла, что сейчас Патрик меня поцелует. Почему мне захотелось увернуться? Его мягкие губы осторожно коснулись моих. Я должна ответить, ведь приехав сюда, я согласилась на то, что отныне моя жизнь будет состоять только из слова «должна». Почему мне так тоскливо? Разве мне будет плохо с Патриком? Я мягко отстранила его.

– Патрик, я так устала, а ты сразу набрасываешься на меня. Разве это хорошо?

– Извини, родная. Просто я так обрадовался, что совсем забыл правила приличия. – Он вновь мне ласково улыбнулся. – Я отнесу твою сумку в спальню. – Сказал он, подхватывая мой багаж.

«В гостевую спальню» – чуть было не сказала я. А в слух произнесла:

– Это будет неплохо, ковбой. – И улыбнулась.

Вечером мы сидели, обнявшись около камина. Я, как и любой человек, могу смотреть на огонь часами. Странно, в такие моменты понимаешь, что твоя голова абсолютно пуста. В ней нет мыслей, нет ничего. Ты заворожено следишь за язычками пламени, которые облизывают дерево, смотришь в ярко-красный уголек, тебя ничего не беспокоит, ничто не нарушает твоего единения. Патрик накормил меня вкуснейшим ужином. Он прекрасно готовит. Да и не только готовит. Он вообще прекрасный человек. Рядом с ним мне хорошо и спокойно. Он повернул голову и слегка прикоснулся губами к моему плечу. Ощущение его теплых губ не было неприятным… Даже приятным оно не было… И все… Я склонила голову набок, давая ему возможность поцеловать мою шею. Почему я ничего не чувствую?! Вернее нет, чувствую… Но это было так, как будто я сидела в удобном кресле, просто в удобном. Наверное, устала… Патрик, тем временем, положил руку мне на талию, я прильнула к нему, и он обнял меня крепче. Его губы продолжали свой путь, медленно и вкрадчиво он приближался к моим губам. Я повернулась к нему лицом. Через мгновения я поняла, что могу выносить лишь легкие прикосновения его губ. Когда он попытался поцеловать меня по-настоящему, мне стало противно. Я вывернулась. Не могу!

– Элен, любимая, что-то не так?

– Нет, все нормально…

– Ты какая-то задумчивая. У тебя такой вид, как будто ты анализируешь. У тебя не приятности на работе?

– С чего ты взял?

– Дорогая, я влюблен, но не слеп. Я вижу, что с тобой что-то происходит. – Он отпустил меня и сел в кресло. – И мне хотелось бы думать, что я имею право знать о том, что происходит.

– Патрик, о чем ты? Все хорошо.

– Ты врешь. – Он так грустно улыбнулся, что у меня защемило сердце. Что ему сказать? Вру? Да, я вру. Но не только ему, но и себе тоже. Боже, как мне рассказать ему обо всем! Я не хочу делать ему больно, но я люблю его как брата, а не как мужчину. Нельзя себя больше обманывать, да и он недостоин лжи. Но как, как рассказать ему об этом? Не проще ли сейчас улыбнуться, стиснув зубки, убедить его, что он не прав. У меня это получится, я знаю.

– Элен, должен ли я вместо тебя говорить эти слова?

Откуда у него столько смелости? Элен внутри меня тряслась от страха, я никогда бы не решилась задать такой вопрос, предпочитая делать вид, что все хорошо. Патрик, ах Патрик! Ты достоин девушки, которая будет любить тебя… Но как жаль, что это не я. Умею ли любить вообще? Наверное, нет. Иначе обязательно полюбила бы тебя.

– У тебя есть кто-то ещё? Поэтому ты так занята в последнее время?