Таффия Исаева - Моя Ребекка (Пять лет спустя)

Мне уже можно было не отвечать. Мое молчание, все рассказало ему. Удалось ли мне, хотя бы прикрыть боль? Наверное, нет. Не от него.

– Реб… – Я вздрогнула от его голоса. – Извини, что задал этот вопрос.

– Все нормально, Пьер. – Я огромным усилием заставила себя улыбнуться в темноту. Улыбнуться безмятежно и беззаботно, спрятав за улыбкой все остальные чувства. – Конечно, я вспоминаю о… ней. Иногда.

«Ты врешь» – сказала мне тишина в ответ.

Спасибо, друг, что ты промолчал, и не сказал этого вслух. Честное слово, я не смогла бы тебе возразить.

– Почему ты спросил? Вы пересекались? Как она? – Пригрозив себе несколькими часами истязаний в тренажерном зале, если проявлю слабость, легко и без особого интереса поинтересовалась я.

– Да, на выставке «пересеклись». Я спросил, потому что думал, что ты тоже ее видела.

«Она в Париже?!» – Господи надеюсь, я не крикнула это вслух? В ушах звенит эхо… Она так близко? На выставке? Почему я не видела ее? Потому что она увидела меня и спряталась? Вопросы обрушились на меня лавиной… Нет, нет, нет… Все в прошлом. Ну и что… даже если она и на выставке…

– Нет, – Только я знаю, каких неимоверных усилий стоило мне сохранить голос спокойным и чуть равнодушным.

Ногти в мясо ладони.

Только бы голос не дрогнул, не сбилось бы дыхание.

– Нет, мы не виделись. Я даже не знала, что она приехала. Как у нее дела?

– Выглядела неплохо. У нас было мало времени на разговоры. Я хотел поймать ее после окончания официальной части, но встретил тебя.

«Выглядела неплохо» – это все, что он мог сказать. Как неплохо? Улыбалась ли она? Была ли она рада встретить тебя, Пьер? Похудела, или наоборот поправилась? А волосы? Они все такие же длинные и светлые? А запах? Какие у нее духи? Что нового произошло в ее жизни?

Стоп. Перестань. Ну что такого? Прошло уже столько времени. Ты уже перегорела и успокоилась. Наверное… Мысли стоп. Стоп!

Пьер тихонько храпнул. Он заснул под мои мысли. Везет человеку. Бах и вырубился.

Протянуть бы сейчас руку, и нащупать нежное теплое плечо…

Но нет, если ее протянуть, то пальцы коснутся холодной шершавой стенки.

Я повернулась лицом в подушку и приказала себе спать.

– Господи, Реб. Какой мерзкий у тебя будильник! – Простонал Пьер. – Выключи его не медленно!

А? Будильник? Черт, я не спала всю ночь. Легкая дремота находила несколько раз и пропадала, как только я начинала видеть сон. Глаза просто не открываются…

– Найди и выключи его сам. Можешь его утопить – разрешаю. – Просипела я в ответ.

– А во сколько это чудовище начинает тебя будить?

– Черт, Пьер, отцепись от меня! Просто найди его и убей!

По звукам я поняла, что Пьер смог встать и теперь возился с моим мобильником. Через пару секунд будильник заткнулся.

– Доброе утро, Ребекка. – Недовольно пробурчал он.

– Пошел ты, Пьер… – Беззлобно отозвалась я, проваливаясь в сон.

– Ты идешь сегодня на закрытие? – Спросил он меня полтора часа спустя, после того как выдернул меня из постели и почти силком впихнул в душ. Пьер сказал, что если и выжил после моего кофе, то только благодаря здоровому организму, и второй раз на такой подвиг он не согласен – поэтому мы отправились завтракать в кафе «Липп».

– Нет. У меня несколько важных встреч, которые я и так отложила из-за выставки. Вечером придешь? Или ты уже уезжаешь? – Лениво спросила я, погружая нос в кружку с горячим шоколадом.

– Почему?

– Что «почему»? – Я решительно не желала выныривать из приятного запаха. Да и желания особого не было разговаривать на эту тему.

– С каких пор ты стала такой трусливой? А, Реб? – Тихо, но твердо спросил он.

Разговора избежать не удастся. Я поставила кружку на блюдце.

– С тех самых. – Я прямо взглянула ему в глаза. – Да, именно с тех, а что?

С минуту мы молчали. Глаза в глаза. Внимательный взгляд против упертого.

– Ты так сильно боишься ее увидеть? Да?

– Да.

Пьер чуть занервничал, видимо не ожидал от меня такого признания и отвел взгляд.

– Но почему?

– Потому что ты не знаешь что это такое. Потому что ты ни черта об этом не знаешь. Потому что это очень больно. И потому что я долго училась не думать. – Я легко откинулась на спинку кресла. Признаваться в этом оказалось не так страшно, как я думала. Почему-то было чувство безразличия. В самом деле, сколько можно прятаться?

– Я вчера сказала, что думаю о ней иногда. Я соврала. Я думаю, о ней последние пять лет. Я засыпаю и просыпаюсь с ней. Я не умею жить – не думая о ней. Но внутри меня она моя. Она со мной. И я не хочу видеть правды или реальности. Увидеть ее сейчас и еще раз понять что ее нет со мной… Не думаю, что у меня хватит сил на такое.

– Я считаю, что вам нужно поговорить.

– Пьер, не смеши меня! Ты что? С ума сошел? Что я ей скажу? Прошло пять лет! Привет Элен, о да, это я твой кошмар наяву! Ты знаешь, прошло столько лет, а я все еще тебя… – Я осеклась на полуслове.

– Ты все еще ее что? – Было такое ощущение, что он сейчас вцепится в меня и начнет трясти.

– Ничего. – Буркнула я. – Ничего. И давай закончим на этом. Хорошо? Я не поеду и точка.

Я добросила Пьера до здания, в котором проходила выставка и поехала на работу.

Я думаю, о ней последние пять лет.

Так и есть… Только сегодня, признавшись Пьеру, я признала это сама перед собой. Да, глушила. Да, давила. И почти получилось. Ни черта не получилось. Скучаю по ней безумно. А может поехать? Взглянуть хоть одним глазком. Хотя бы издалека. Мое сердечко немедленно отозвалось мощным ударом в горле. И что тогда? Что будет?

Я припарковалась и заглушила мотор.

Что будет, если я увижу ее снова?

Поехать? Черт, как же хочется поехать. Искать ее в толпе, как тысячу раз до этого. К черту! Какая разница? Мы бывшие коллеги… И совсем не нужно помнить о том, что еще мы и бывшие любовницы. Мы просто бывшие коллеги. И я имею полное право быть сегодня на выставке, и подойти к ней и поздороваться тоже имею полное право. Мы не враги… Наверное… нет, точно не враги… Или…

Ребекка, да возьми себя в руки уже!!!

Иногда люди совершают странные вещи. Иногда они начинают верить в чудеса и в свои силы. Что же дает такой заряд? Попробовать хотя бы ради того, что бы попробовать. Наверное, чтобы хотя бы на миг уничтожить эту фразу «никогда не». Это когда ты чувствуешь, что умираешь, но живешь. Когда кружится голова, и ты понимаешь, что нужно дышать. Понимаешь, что сделаешь что-то ужасное, если немедленно вот сейчас же не увидишь человека. И отчаяние от понимания того что ты его не увидишь. Когда отчаянно щемит где-то между ребрами, и ты понимаешь, что это сердце. И оно болит. Когда сухие глаза хотят плакать, но даже щемящая боль не поможет появиться слезам. Когда ты непонятно какими силами запираешь это внутри себя, запираешь, закрываешь, хоронишь, прячешь так что бы никто… даже ты сама… не увидел, не нашел, не понял…