Натали Бранде - Голубые шинели

— Лео Спенсер, наемник французского легиона, — спокойно ответил я. Еще в учебке в легионе нас раз и навсегда научили — в случае пленения отвечать правдиво на все вопросы. Мы наемники, а не борцы за идею. Никто не ожидал от нас проявления героизма в виде запирательства во время допроса. И потом — к чему? Что мог знать обыкновенный, пусть даже и элитный боец легиона? Друг друга мы знали только по именам, которые, как водится, были фальшивыми, о предстоящем задании мы узнавали только в день его получения, а о тех заданиях, которые мы уже выполнили, рассказывать можно было сколько угодно, потому что это все в прошлом и давно стало достоянием всех разведок мира. Кому это было интересно?

Капитан благосклонно глянул на меня:

— Итак, вы не отрицаете, что именно вы и есть Лео Спенсер, более известный как охотник Лео?

— Да, это именно я.

— Ну что ж, разговор нам предстоит интересный. Так что можете присесть, — он указал рукой на свободный стул.

Я уселся на край стула, сохраняя напряжение.

— Мы много слышали о вас, мистер Охотник, — продолжал капитан, — и пришли к выводу что именно такой профессионал как вы может выполнить наше поручение.

— А в чем оно состоит? — поинтересовался я.

— Нам надо убрать одного человека.

— И для этого вы похищаете солдата иностранного легиона? Что, в мире появился дефицит киллеров? — усмехнулся я.

— Во-первых, мы похищаем не простого солдата, а самого сильного, удачливого и подготовленного бойца. А, во-вторых, простому киллеру наше задание не по зубам. Это может сделать только человек с вашей подготовкой.

— И почему же вы решили, что я соглашусь сделать это?

— Ну, вы же сами сказали, что вы наемник. Вы работаете за деньги. Какая для вас разница — на кого работать? Раньше вам платил французский легион. Теперь будем платить мы.

— Меня это не устраивает, — категорично отрезал я.

— Мы будем платить вам в три раза больше, чем вы получали в легионе.

— Дело не в деньгах. Меня это не устраивает — вот и все. Вы зря тратили время и силы, похищая меня.

— Я бы на вашем месте не был бы так в том уверен. А почему, собственно, вы храните такую верность своему легиону? Вы же даже не француз?

— Именно поэтому, ведь когда я закончу службу в легионе — я стану полноправным французом. В легионе у меня есть будущее. Если, конечно, я доживу до конца контракта, а с вами у меня нет никаких перспектив, ведь я даже не знаю кто вы.

— Ну, всему свое время. Однако, я думаю, что у нас есть и другие аргументы, чтобы заставить вас работать на нас. Ведь могут же быть такие аргументы?

Я хмыкнул, отрицательно покачав головой. Чем меня можно заставить — силой? Но я не боюсь боли, и самое неприятное для них — я не боюсь смерти. Чем же еще?

— Вы думаете, что таких аргументов нет, Тима? — вкрадчиво сказал капитан, и я вздрогнул. Откуда тут могло всплыть мое русское имя? Что за черт — кто они, эти люди?

— Не нервничайте, вы же понимаете, что девушки более чем вы чувствительны к боли, и ваша нежная Элен конечно же рассказала нам, что ваше первое имя Тимофей. Кажется, вы русский, не так ли?

У меня опустилось все внутри. Так вот какой аргумент — Элен. Но как это могло случиться? Как они могли узнать? Кто сдал меня? Ведь из моих друзей по легиону Элен видели и вообще знали о ее существовании всего лишь двое, и то они встретили нас с ней однажды, случайно, в каком-то парижском кафе. Я вынужден был представить им Элен. Один, такой коренастый коротышка, все время пожирал ее глазами, казалось, что он был готов бы трахнуть ее прямо тут в кафе. Его звали Али, ну конечно же — Али, араб, не он ли сдал меня этим ублюдкам? И потом, что значит — девушки чувствительны к боли, они что, пытали ее?!

— Где она? Что вы с ней сделали? — осипшим в мгновенье голосом спросил я.

— Ну, вот видите, — обрадовался капитан, — я был уверен, что мы договоримся. А девушка ваша тут, на борту, с ней все прекрасно, во всяком случае она продолжает хранить вам верность.

Тьфу ты. Ублюдок! Я готов был разорвать его на месте. Я вдруг с остротой понял, что люблю Элен, люблю ее по-настоящему и ради нее я готов сделать все, что угодно, и еще я понял, что не хочу убивать людей просто так. Даже за деньги я не могу поднять руку на человека просто так. Вот если меня посылают на задание, там, как правило, есть какая-то идея. Хотя я раньше над этим не задумывался, может быть, там и не было идеи, но по крайней мере, мне казалось, что была, и кроме того, там я боролся за свою собственную жизнь. А вот так просто пойти и убить человека… Но сейчас было не время для геройства, надо сделать вид, что я готов на все ради Элен и хотя бы выяснить, в какое дерьмо я теперь вляпался.

— Что вы хотите чтобы я сделал? — все так же хрипло спросил я.

— Может быть вы хотите воды? — заботливо спросил капитан, протягивая мне стакан воды.

Я взял его и выпил до дна.

— Ну вот. Я почему-то был уверен что мы договоримся.

Долго и обтекаемо рассказывая мне какие-то арабские сказки капитан наконец-то подобрался к с самому главному — я должен был завтра высадиться на Мальте и убить лидера одного из арабских государств Мохамеда Азафата. Убийство это должно быть совершено в интересах оппозиции этого самого Азафата, и в случае прихода к власти указанные господа гарантируют мне получение гражданства в их благословенном государстве, а также достаток и почет. Ну и конечно, уверил меня капитан, я никогда не останусь без хорошо оплачиваемой работы, ибо такого рода услуги требуются моим новым хозяевам постоянно.

Я напряженно думал — я уже знал, что соглашусь. По сути у меня снова не было выбора — я не мог вытащить Элен с этой проклятой лодки иным способом. Да и кроме того я не мог и сбежать оказавшись на скалистом берегу Мальты — я был обязан вернуться на эту чертову лодку и выйти отсюда уже вместе с Элен. Если она, конечно, тут.

— Ну что ж, думаю, вы подготовили операцию в деталях? — спросил я.

— О, это вопрос профессионала. Если вы согласны, вам немедленно все расскажут.

— Да, я буду согласен после того, как увижу Элен.

— Конечно конечно, — засуетился капитан, — мы так и предполагали, — с этими словами он встал, распахнул дверь в соседнюю каюту, и оттуда вышла бледная, перепуганная, с заплаканными глазами Элен. На смотрела на меня так, будто молила о пощаде.

— Ну что ж, достаточно, — сказал капитан, — и Элен снова увели. Мы так и не сказали с ней друг другу ни слова.

— Хорошо, — спокойно, уже полностью справившись с собой сказал я, — давайте обсудим детали.

— Вот и прекрасно, — капитан нажал кнопку на столе и вызвал по громкоговорящей связи какого-то Измаила. Через некоторое время это человек вошел в комнату. Он пристально посмотрел на меня, словно пытаясь вспомнить что-то. И мне его лицо показалась до странного знакомым, но я отбросил в сторону дурацкие мысли.