Евгений Кабанов - МИССИОНЕР

– Ванечка… – шептала она, целуя его в лысину, – миленький мой… Хороший мой…

Она снова оттопырила свою попку, и, уже в горизонтальном положении, с широкой амплитудой – то до упора насаживалась, то почти до самой залупы съезжала – заскользила на длинном тостом вертеле комиссара Жува.

Аполлон с завистью смотрел, как плотно ходит в ней этот чёртов вертел – внедряясь, увлекает за собой окрестную плоть вместе с волосами; высовываясь, выворачивает наружу набухшую розовую окантовку. Видно было, как сжимается и расслабляется в такт этим движениям аккуратное маленькое тёмное соцветие заднего прохода. "Доктор" уже знал, что у Клавы это одно из наичувствительнейших мест. Подожди, комиссар, наша штуковина, хоть и не такая большая, зато мы знаем, куда её лучше всунуть.

Аполлон собрал во рту побольше слюны, притормозил Клавины движения прикосновением руки – она, предчувствуя новую душещипательную Аполлонову выдумку, с готовностью повиновалась – и, наклонившись к самой промежности, выпустил изо рта большую пенистую липкую каплю в самый центр соблазнительно набухшего ануса.

Клава, почувствовав тёплую жидкость на одном из своих сверхчувствительных элементов, оттопырила попу вверх, насколько только могла. Что это был за вид! Ни в сказке сказать, ни пером описать! Просто фантастика!

Аполлон опустился на одно колено у бедра комиссара, окунул в расползшуюся каплю головку своего колом торчащего хуя, взял его в руку, и, делая колебательные движения, стал медленно вдавливаться в Клавочкино заднепроходное отверстие, с трудом преодолевая давление находящегося в соседнем отверстии огромного члена жениха.

Клава замерла и застонала, ощущая болезненное, но безумно сладкое, внедрение в себя второго вертела.

Введя хуй до половины, Аполлон немного вынул его, наблюдая, как обволакивает его багровое тело нежно-розовый валик, и снова стал всовывать, пока он полностью не скрылся в попке Клавы.

Аполлону нравилось заниматься любовью с женщинами в задний проход. Если диапазон размеров влагалищ довольно широк, то задний проход у женщины даже с самой просторной пиздой, где мог затеряться при её возбуждении самый толстый пенис, всегда будет плотно облегать даже самый маленький член, обеспечивая самый тесный чувственный контакт. Главное, конечно, чтобы самой женщине это тоже нравилось. А сама стыдность, или даже постыдность, роль изгоя этой, в общем-то, ничем не хуже других, части женского организма придают особую остроту ощущениям. Кроме того, нет никаких проблем с предохранением. К тому же у некоторых женщин там очень сильная эрогенная зона, и они могут достигнуть оргазма даже без дополнительной стимуляции клитора. И Клавин случай, как выяснялось, – как раз именно этот самый.

Уже с самого начала внедрения Аполлон почувствовал своим членом за тонкими стенками в соседнем отверстии Клавы толстый и твёрдый как камень хуй комиссара Жува, который поначалу даже препятствовал проникновению в Клаву второго источника вожделения. Интересно, а что там думает комиссар? Наверно, что Клава вот-вот обкакается… Как бы то ни было, а такое соседство Аполлону было неприятно, но эту неприязнь компенсировало осознание того, что Клавочке-то, наверняка, ой как по нутру ощущать в своём нутре сразу двух мужиков.

И это предположение не замедлило подтвердиться. Клава с громкими стонами вновь энергично заработала попой, извиваясь всем телом сразу на двух вертелах. Причём Аполлон с удовлетворением отметил, что она всё больше и сильнее поддаёт вверх.

Постепенно стоны Клавы превратились во всхлипывания, затем в громкие счастливые рыдания, и, наконец, смешались со стонами двух не помнящих себя мужиков.

Кульминация наступила почти одновременно у всех троих. Клава неистово забилась, заизвивалась на двух мощных шампурах, насадившись на них со всей силой, какая в ней только была, и, продолжая рыдать, приговаривала:

– Ванюша… миленький… Аполлоша… родненький… Вы… бесподобны… О-о-о…

Придя в себя, и увидев, что его возлюбленная рыдает не его мохнатой груди, комиссар Жув не на шутку обеспокоился:

– Клавочка, лапонька, кто тебя обидел?

Видя, что "пациент" стал соображать, и настроен весьма решительно, "доктор" поспешил вынуть свой обмякший инструмент из ануса Клавы и натянуть штаны. И, отдышавшись, заявил:

– Не беспокойтесь, молодой человек, у вашей невесты это такое, несколько необычное, проявление оргазма. Вам повезло – это признак очень чувствительной натуры. Вы должны её беречь и стараться удовлетворять все её сексуальные прихоти, какими бы невероятными они вам ни показались. Видите, как она ранима?

– Вижу, – заботливо отозвался снизу, из-под распущенных волос Клавы, комиссар. – Я буду о ней заботиться…

– Правильно! Вы были просто великолепны! Так удовлетворить женщину иногда не под силу даже нескольким мужчинам. Вы же с честью справились с этой задачей один. Поздравляю!

– Спасибо, – поблагодарил комиссар, выглядывая из-под притихшей в своём вожделении Клавы, и тут же спросил: – А скажите, доктор – он вдруг запнулся, но тут же собрался с духом – а по-собачьи можно?

– Даже нужно, – ответил Аполлон, и, облегчённо вздохнув, добавил: – Как сказала великая Овцина: omne vivum ex ovo (всё живое – из яйца (лат.).

Посреди недели Аполлона вызвал к себе директор.

Когда Аполлон зашёл к нему в кабинет, Никита Николаевич стоял у окна, со свёрнутой трубочкой газетой в руке.

– А-а-а, пришёл, – он взглянул на Аполлона поверх очков, снова повернулся к окну и пару раз с остервенением хлопнул газетой по стеклу. – Муха вот… Жужжит и жужжит… Зелёная, зараза…

Никита Николаевич бережно опустил зелёную покойницу за крылышко в урну, и сел за стол. Предложив Аполлону тоже сесть, директор изучающе посмотрел на него.

– Я это… – начал с обычного своего вступления он. – Я чего тебя вызвал… Тут такое дело… Как мы с тобой знаем, бедный Алексей Степанович вышел из строя. Ну, в связи с этим сдвижки у нас в отрасли сверху донизу пошли, новые назначения, перестановки… В общем, меня недельки через три-четыре переводят в Юрасино. Ну, на Юрасинский спиртзавод. Тоже директором… Тот завод в сто раз лучше нашего. Можно даже сказать, это повышение. На днях в объединении выйдет приказ… Так я чего подумал… Там ещё главный инженер нужен… Вот я и подумал, может, ты согласишься?

Аполлон в изумлении уставился на директора.

– Я? – только и смог проронить он.

– Ты, ты… Ты это… Можешь не торопиться с ответом. Подумай. Только чего тебе думать? Соглашайся! Мне там свой человек нужен. А ты уже проверенный в самых тяжёлых условиях. Я знаю, что ты меня в беде никогда не бросишь, – Никита Николаевич хихикнул, подмигнув. – Как мы с тобой операцию "Троянский конь" провернули? Суворов позавидует… И Жуков…