Кристина Денисенко - Созвездие он-лайн неверности

— Спасибо, – мне показалось, что и вторая щека залилась румянцем. – Мне не нужны звезды. Пусть светят всем желающим ими любоваться. Мне не нужно ничего доказывать. К сожалению, я замужем.

А ведь наши супружеские отношения давно стали прохладными. И я даже представляла себя в объятьях «Дюжесиля», читая его стихи. Но не могла же я сказать ему «Да! Муж не помеха, мне ничего не стоит кокетничать на стороне».

— Я понял, что вы «окольцованная птица», и ничего от вас не требую. Прошу лишь позволения оказывать вам знаки внимания. И очень надеюсь встретиться с вами лично на творческом вечере в Одессе.

Его голос имел свойство завораживать. Я не видела в нем соперника по конкурсу поэтов, только мужчину, интерес к которому рос с каждой минутой телефонного звонка, и мне самой очень хотелось взглянуть в его глаза, и утонуть в его объятьях так же сладко, как героини любовных произведений этого французского писателя.

— Я буду в Одессе уже завтра вечером, и мы обязательно встретимся, Люсьен.

— Мне остается только считать минуты до нашей встречи, Валенсия. И еще. Не думайте, что я «дамский угодник» и увлекаюсь каждой красивой женщиной. Я ценю женскую красоту, но не бегаю за каждой юбкой. Надеюсь, вы меня понимаете?

— Еще бы! Вы выбираете особенных?! Вам нравятся красивые поэтессы? Я видела список ваших читательниц. Ваши произведения пользуются успехом среди женской аудитории.

— Мне нравитесь вы.

— Люсьен…

— Валенсия, в моих мыслях нет желанья разрушать ваш брак, но я не могу не думать о вас. Ваши огненные волосы языками пламени сжигают мое сердце, и только серый дым моего «я» возвращает меня к реальности. И пустота, и одиночество – два ненасытных зверя терзают мою душу. Я загнан в клетку образцовой порядочности, и только благодаря вам я понял, что жизнь идет, и нельзя во всем себе отказывать, боясь осуждений.

— Вам легче говорить. Вы ведь в разводе.

— Да, вы совершенно правы, я живу один. Но я никогда раньше не осмелился бы пытаться ухаживать за замужней женщиной, считая это недопустимым.

— Люсьен, это недопустимо. Так нельзя.

— Дайте мне возможность хотя бы ненадолго совершить то, что я всегда считал запретом. Я приглашаю вас завтра вечером в кафе на набережной. Вы согласны?

— Люсьен, я не знаю. Давайте завтра вечером вы мне еще раз позвоните, и тогда поговорим о кафе, хорошо?

— Я буду думать о вас, Валенсия, вы стали моей музой. И вопреки всем преградам, наши души найдут друг друга. Я в этом уверен.

— До завтра, Люсьен.

Мне бы не хотелось прерывать наш разговор, но и продолжать было тяжело. Я чувствовала себя предательницей. Хотя я ничего преступного еще не совершила, но я думала с нежностью о другом мужчине, вместо того чтобы думать о муже.

— До завтра, Валенсия. Приятного дня!

— Спасибо, и вам также.

Люсьен первым положил трубку. В офисе было тихо, и казалось, что моё сердце стучало громче часов, висящих на стене. И я полдня летала в облаках после разговора с Люсьеном, даже не вспомнив ни на миг про Паулина.

Но он сам мне о себе напомнил. После стука в дверь он вошел в кабинет. Мой муж, представительный мужчина в новом галстуке голубого цвета с крупными снежинками. Я была больше чем уверенна, что этот галстук ему выбрала его мама. Ну, кто же еще? Это только она помешана на холодных цветах.

— Паулин?

— Да, это я. А ты ждала кого-то? – он присел напротив, и сразу же обратил внимание на цветы.

— Нет. Но ты ведь должен развлекать Изольду Бенедиктовну. А ты здесь.

— Ты рано утром ушла, даже не попрощавшись. Я и не увидел, как твое лицо выглядит в дневном свете после когтей Мурчелы.

— Не напоминай мне об этом. Эта кошка оставила мне глубокие отметины. А мне завтра выезжать поездом в Одессу, потом выступать со сцены. Я одна буду такая. Надо мной все смеяться будут, обсуждать за моей спиной «кто же меня так поцарапал?».

— Не переживай, дорогая, это не самое страшное. Хотя я надеялся, что под слоем штукатурки царапины будут менее заметны.

— Спасибо, приободрил, – у меня уже и слезы были наготове политься ручьем, но я их остановила.

— Ну, не расстраивайся. Идем куда-нибудь вместе пообедаем?

— Нет, я не хочу лишний раз никому на глаза показываться. Я сегодня и на работу на такси добиралась. Так что, дорогой, обедать тебе придется с мамой. Она дома с Елисеем? – поинтересовалась я.

— Да. Мы были в супермаркете, потом еще прошлись по магазинам. Мама купила мне этот галстук, – Паулин сделал недовольное лицо, поправляя его у воротника рубашки, видно и ему подарочек был не по нраву.

— Я заметила. Милая расцветочка, еще и со снежинками, в стиле твоей мамы.

— А я вижу, не только я дарю тебе цветы? И по какому поводу, позволь полюбопытствовать, этот букетик? – мне даже послышались нотки ревности в его словах.

— Да так, подарок от одного поэта.

— А те розы, что я…

— Они еще вчера увяли, дорогой.

— Валенсия, – Паулин встал со стула и направлялся ко мне. – Хватить работать, а? Я достаточно зарабатываю, чтобы содержать нашу семью.

— Нет, Паулин, даже не проси меня сидеть целыми днями дома. Я творческий человек мне тесно в четырех стенах. Не проси.

Мы стояли близко-близко, я слышала его дыхание, смотрела в его глаза, пытаясь поставить себя на его место. Но между нами словно стояла стена, прозрачная, однако крепкая и непреступная, как снежная горная вершина.

— Валенсия, ты должна быть берегиней домашнего очага, больше времени уделять семье, а не разъезжать по городам, принимая участия во всех литературных конкурсах, – при этом его глаза были очень грустными.

— Я люблю свою работу, Паулин. А конкурсы в нашей стране проводятся не так уж и часто. Так что не преувеличивай, пожалуйста.

— Валенсия, – он взял меня за руки, – я хочу, чтобы у нас были еще дети. Чтобы ты занималась домом, и только по вечерам иногда писала свои статьи, стихи или романы.

— Паулин…

Я была в замешательстве. Муж планирует второй раз стать папой, а я до этого намеревалась в первый раз «наставить ему рога». Но в любом случае, пока обзаводиться вторым ребенком я не хотела.

— Валенсия, мне уже 42 года, я не мальчик, у которого еще вся жизнь впереди. У меня есть ты: красивая, умная женщина. И я не хочу терять зря время.

— У нас есть Елисей.

— Я тебя прошу, возьми хотя бы отпуск. Давай вместе съездим куда-нибудь? – он умоляюще смотрел на меня, и от его взгляда и слов, и переизбытка чувств мне стало не по себе.

Как я могу, думать о Люсьене Дюжесиль, договариваться с ним о встрече, представлять себя в его объятьях, когда у меня есть муж, ребенок, семья? Я почувствовала себя виноватой. Виноватой только за духовное предательство. К счастью, факта физической измены еще не было.