Эрика Леонард Джеймс - На пятьдесят оттенков светлее

— Ты хорошо выглядишь, папа. — Пытаюсь я сменить тему.

— А ты выглядишь бледной. — Его страх вдруг очевидный. Его взгляд отражает взгляд Кристана прошлой ночью, и я схватила его за руку.

— Я в порядке. И обещаю, я больше не буду делать ничего подобного.

Он сжимает мою руку и тянет в свои объятья.

— Если с тобой что-нибудь случится…. - шепчет он, и его голос хриплый и низкий. Слезы колют глаза. Я не привыкла, чтобы мой отчим проявлял такие эмоции.

— Папа, я в порядке. Ничто так не лечит, как горячий душ.

Мы выходим через задний выход из больницы, чтобы избежать папарацци, собравшихся у входа. Тейлор приводит нас к ожидающему «SUV».

Кристиан тих, когда Сойер везет нас домой. Я избегаю взгляда Сойера в зеркале заднего вида; последний раз я видела его в банке, когда убегала. Я звоню маме, которая всхлипывает и рыдает. Разговор с ней занимает большую часть пути домой: мне удалось ее успокоить пообещав навестить в ближайшее время.

Весь разговор Кристиан держал меня за руку, играя большим пальцем по моим. Он нервничал… что-то случилось.

— Что случилось? — Спрашиваю я закончив разговор с мамой.

— Уэлч хочет меня видеть.

— Уэлч? Зачем?

— Он нашел что-то на этого ублюдка Хайда. Кристиан сжал губы и страх прошел через меня. — Он не хотел обсуждать это по телефону.

— О.

— Он приедет сюда сегодня днем ​​из Детройта.

— Ты думаешь, что он нашел связь?

Кристиан кивает.

— Что ты думаешь об этом?

— Я понятия не имею. — Кристиан хмурит брови в недоумении.

Тейлор заезжает в гараж «Эскала» и не паркуясь останавливается у лифта. Так мы можем избежать внимания фотографов. Кристиан выводит меня из автомобиля, держа руку вокруг моей талии, и ведет меня к лифту.

— Рада вернуться домой? — Спрашивает он.

— Да, — шепчу я. Но, когда я стою в привычной обстановке лифта, меня охватывает ужас пережитого и я начинаю дрожать.

— Эй, — Кристиан обхватывает меня руками вокруг талии и притягивает к себе. — Ты дома. Ты в безопасности, — говорит он, целуя мои волосы.

— О,Кристиан. — Я не сдерживаюсь, слезы прорываются и я начинаю рыдать.

— Тише, — шепчет Кристиан, прижимая мою голову к своей груди.

Но слишком поздно. Я плачу, погружаясь в его рубашку и вспоминаю о жестоком избиении Джека: «Это для ЧЕРТОВОЙ-СУКИ из SIP!» Ужасные вещи, которые я сказала Кристиану, и его безнадежный вопрос: «Ты оставляешь меня?»…

И мой страх, выворачивающий страх за Мию, за себя и за маленького «Blip».

Когда двери лифта раскрываются, Кристиан берет меня, как ребенка, и несет в фойе. Я обвила руки вокруг его шеи и вцепившись за него, тихо причитаю.

Он ведет меня через нашу ванную и нежно садит на стул.

— В ванну? — Спрашивает он.

Я качаю головой. Нет. нет. Не как Лейлу.

— Душ? — Его голос захлебывается в беспокойстве.

Я киваю через слезы. Я хочу смыть грязь нескольких последних дней, смыть память о нападение Джека.

«Шлюха-золотоискательница», — рыдаю я уткнувшись в свои руки, а звук воды вторит мне, отражаясь от стен.

— Эй, — успокаивает Кристиан. Стоя на коленях передо мной, он тянет мои руки от заплаканных щек, и берет мое лицо в свои руки. Я смотрю на него, хлопая ресницами, чтобы убрать слезы.

— Ты в безопасности. Вы оба, — шепчет он.

«Blip» и я. Мои глаза наполняются слезами снова.

— Прекрати, сейчас же. Терпеть не могу, когда ты плачешь. — Его голос охрип. Его пальцы вытирают мои щеки, но мои слезы все еще текут.

— Мне очень жаль, Кристиан. Просто жаль и все. Я извиняюсь за то, что рисковала всем.

— Тише, детка, пожалуйста. — Он целует меня в лоб. — Мне очень жаль. Для танго нужны двое, Ана. — Он одаривает меня кривой улыбкой. — Ну, так всегда говорила моя мама. Я сказал и сделал вещи которыми не горжусь. — Его глаза кающиеся, но унылые. — Давай разденем тебя. — Его голос мягок. Я вытерла нос тыльной стороной руки и он поцеловал меня в лоб еще раз.

Резко, но с особой осторожностью он тянет мою футболку над головой. Голова не слишком болит. Ведя меня в душ, он снимает свою одежду в рекордно короткий срок, прежде чем мы оба оказываемся под струями горячей воды. Он берет меня на руки и держит долгое время, пока вода льется на нас, успокаивая нас обоих. Позволяя мне плакать ему в грудь, он целует мои волосы, но не отпускает, он просто застыл под нежной теплой водой. Чтобы почувствовать свою кожу на мне, волосы на его груди у моей щеки — это человек, которого я люблю, без сомнения, красивый мужчина, которого я могла бы потерять по собственной неосторожности. Я чувствую себя пустой, и боль в моих мыслях, но я благодарна, что он здесь, все еще здесь, несмотря на все, что случилось.

Он должен поговорить со мной, но сейчас я хочу насладится успокоением. Он — защитное поле вокруг меня. И в этот момент мне пришло в голову, что все объяснения должны исходить с его стороны. Я не могу заставить его, он должен захотеть сам. Я не буду ныть, как брошенные жены, постоянно пытающиеся выведать информацию из своих мужей. Это просто утомительно. Я знаю, что он любит меня. Я знаю, что он любит меня больше, чем он кого-либо любил, и на данный момент, этого достаточно.

Понимание освобождает. Я перестала плакать и отступила.

— Лучше? — Спрашивает он.

Я киваю.

— Хорошо. Дай мне посмотреть на тебя, — говорит он, и на мгновение я не знаю, что это означает. Но он берет меня и рассматривает руку на которую я упала, когда Джек ударил меня. Есть синяки на плече, и царапины на моем локте и запястье. Он целует каждую из них. Он схватил полотенце и гель для душа из стойки, и сладкий знакомый аромат жасмина наполняет мои ноздри.

— Повернись. — Аккуратно, он переходит от поврежденной руки к шее, затем плечам, спине и другой руке. Он поворачивает меня в сторону и направляет свои длинные пальцы вниз. Я морщусь, когда они касаются большого синяка на моем бедре. Глаза Кристиана затвердевают, а губы стянуты в линию. Его гнев ощутим, когда он свистит сквозь зубы.

— Это не больно, — ропщу я, чтобы успокоить его.

Сверкающие серые глаза встречаются с моим.

— Я хочу убить его. Я чуть не сделал это, — шепчет он загадочно. Я нахмурилась, дрожа от мрачного выражения. Он выпрыскивает больше геля для душа на мочалку и нежно, не причиняя боли, моет меня, мой зад, стоя на коленях, двигаясь вниз к ногам. Он делает паузу, чтобы изучить мое колено. Касается губами синяка, прежде чем продолжает мыть мои ноги. Двигаясь вниз, я ласкаю его голову, работая пальцами по мокрым волосам. Он встает, и его пальцы обводят контур синяка на ребрах, куда Джек ударил меня.

— О, детка, — стонет он. Его голос полон тоски, а глаза темные от ярости.

— Я в порядке. — Я притягиваю его голову, чтобы поцеловать в губы. Он неохотно откликается, но когда наши языки встречаются, его тело прижимается к моему.