Эрика Леонард Джеймс - На пятьдесят оттенков светлее

Я начинаю сердиться.

Тушеная курица миссис Джонс, без сомнения, одно из моих любимых блюд. Кристиан ест со мной сидя, скрестив ноги, на середине кровати.

— Это было классно разогрето. — Подшучиваю я и он ухмыляется. Я сытая и сонная. Это и был его план?

— Ты выглядишь уставшей. — Он убирает мой поднос.

— Так и есть.

— Вот и хорошо. Спи. — он целует меня. — Мне еще нужно кое-что закончить. Я поработаю здесь рядом с тобой, если ты не против.

Я киваю… мои веки уже закрываются. Я и не подозревала, что тушеная курица может так утомить…

Уже сумерки, когда я проснулась. Бледно-розовый свет наполнил комнату. Кристиан сидит в кресле, наблюдая за мной и его серые глаза светятся в этом бледно-розовом свете. Он сжимает какие-то бумаги. Его лицо мертвенно-бледное.

Вот черт.

— Что случилось? — незамедлительно спрашиваю я, привстаю чтобы сесть, игнорируя протестующую боль в ребрах.

— Уэлч только что ушел.

Вот дерьмо!

— И?…

— Я жил с этим ублюдком, — прошептал он.

— Жил? С Джеком?

Он кивает, широко раскрыв глаза.

— Вы родственники?

— Нет, слава богу, нет.

Я сдвигаюсь и откидываю одеяло, приглашая его в постель ко мне. К моему удивлению, он не колеблется, сбрасывает обувь и крадется ко мне. Обняв меня одной рукой, он сворачивается и кладет голову на мои колени. Я остолбенела. Что это?

— Я не понимаю, — шепчу я, двигая пальцами по его волосам и смотря на него сверху вниз. Кристиан закрыл глаза и сдвинул брови, напряженно вспоминая.

— После того, как я был найден возле этой, накаченной наркотой шлюхи, и прежде, чем жить с Карриком и Грейс, я был на попечении штата Мичиган. Я жил в приемной семье. Но я не могу ничего вспомнить о том времени.

Мое сознание зашаталось. Приемная семья? Это новости для нас обоих.

— Как долго? — шепчу я.

— Два месяца или около того. Я не помню.

— Ты разговаривал со своими мамой и папой об этом?

— Нет.

— Возможно, тебе нужно это сделать. Вероятно они смогли бы заполнить пробелы.

Он обнимает меня крепко.

— Держи. — Он протягивает мне документы, которые оказываются двумя фотографиями. Я протягиваю руку и иду на свет, чтобы рассмотреть их в деталях. Первое фото ветхого дома с желтой передней дверью и большим остроконечным окном в крыше. Он имеет крыльцо и небольшой передний двор. Это ничем не примечательный дом.

Вторая фотография семьи — на первый взгляд, обычные синие воротнички — мужчина и его жена, я думаю, и их дети. Взрослые одеты в неряшливые, застиранные, голубые футболки. Им должно быть по сорок. У женщины черные волосы с сединой, у мужчины короткая строгая стрижка и они оба тепло улыбаются в камеру. Руки мужчины на плечах угрюмой девочки-подростка. Я всматриваюсь в каждого ребенка: два мальчика — близнеца, им около двенадцати лет — с пшеничными светлыми волосами, широко улыбающиеся в камеру; вот другой мальчик, который поменьше, с рыжеватыми светлыми волосами, он сердится; и прячущийся за ним маленький мальчик с медными волосами и серыми глазами. Его глаза широко открыты и напуганы, одежда на нем не по размеру и он сжимает в руках детское грязное одеяло.

О черт.

— Это ты, — шепчу я и мое сердце подскочило вверх к горлу. Я знаю, что Кристиану было всего четыре, когда умерла его мать. Но этот ребенок выглядел еще меньше. Очевидно он серьезно недоедал. Я еле сдерживаю слезы, которые подкатывают к моим глазам. Ох, любимый Пятьдесят.

Кристиан кивает.

— Это я.

— Уэлч привез эти фото?

— Да. Я ничего из этого не помню. — Его голос плоский и безжизненный.

— Ты помнишь этих приемных родителей? Но как ты можешь помнить? Кристиан, это было так давно. Это то, что тебя беспокоит?

— Но я же помню, что было до и после. Как я встретил своих маму и папу. Но это… как будто здесь огромная пропасть.

Мое сердце сжалось от явного понимания. Мой дорогой «Чекнутый-Контроль» любит, чтобы все было на своих местах, а теперь он узнал, что есть недостающая часть головоломки.

— Это Джек на фотографии?

— Да, старший ребенок. — глаза Кристиана прищурены и он держится за меня как за спасательный круг. Я глажу его волосы, пока рассматриваю старшего мальчика на этой фотографии, который выглядит вопиюще дерзко и высокомерно. Теперь я вижу — это Джек. Но здесь он всего лишь ребенок, грустный восьми, или девятилетний ребенок, прячущий свои страхи за враждебностью.

Меня посетила мысль.

— Когда Джек позвонил мне, чтобы сказать, что Миа у него — он сказал, что если бы все сложилось по другому, все это могло быть его.

Кристиан закрывает глаза и вздрагивает.

— Вот ублюдок!

— Ты думаешь он сделал все это из-за того, что Греи усыновили тебя, а не его?

— Кто знает, что у него на уме? — говорит озлобленно Кристиан. — Мне наплевать на него.

— Возможно, он знал, что мы встречаемся друг с другом, когда я проходила собеседование. Возможно, он планировал соблазнить меня все это время. — Желчь поднимается в горле.

— Я не думаю, что это так, — бормочет Кристиан, сейчас его глаза открыты. — Собирать материалы на мою семью он начал через неделю или позже, после того, как ты начала свою работу в SIP.

Барни не знает точной даты. И, Ана, он трахал всех своих секретарш и снимал их на пленку. — Кристиан закрывает глаза и еще раз сильнее сжимает меня.

Сдерживая дрожь, которая прошла волной по моему телу, я пытаюсь вспомнить мои первые встречи и разговоры с Джеком, когда я только начала работать в SIP. В глубине души я подозревала, что с ним что-то нечисто, но я игнорировала все эти «звоночки». Кристиан прав — я невнимательна к своей собственной безопасности. Я вспоминаю нашу ссору, когда я собиралась ехать в командировку с Джеком в Нью-Йорк. Я могла бы оказаться на одной из этих грязных пленок. Эти мысли тошнотворны. И в этот момент я вспоминаю фотографии сабов, которые делал Кристиан.

Черт! «Мы сделаны из одного теста.» Нет, Кристиан, это не так, ты не такой же, как он.

Он все еще лежит, свернувшись рядом со мной, как маленький мальчик.

— Кристиан, я думаю, что ты должен поговорить с мамой и папой. — Я с неохотой передвигаю его, таким образом я перемещаюсь обратно на кровать, чтобы смотреть в его глаза.

Изумленный серый пристальный взгляд встречается с моим, напоминая мне о ребенке на фотографии.

— Позволь мне позвонить им, — шепчу я. Он качает головой.

— Пожалуйста. — Прошу я. Кристиан уставился на меня, боль и неуверенность в себе — отражаются в его глазах, когда он рассматривает мою просьбу.

Ох, Кристиан, пожалуйста!

— Я позвоню им, — шепчет он.

— Хорошо. Мы можем поехать и навестить их вместе, или ты один можешь сделать это. Что бы ты ни выбрал.

— Нет. Они приедут сюда.