Эрика Леонард Джеймс - На пятьдесят оттенков светлее

Кроме елки есть еще пианино. Моя новая мама разрешает мне трогать черно-белые клавиши пианино. Черные и белые. Мне нравятся белые звуки. Черный звук — неправильный. Но мне, также, нравится и черный звук. Я иду от белого к черного. От белого к черному. От черного к белому. Белый, белый, белый, белый. Черный, черный, черный, черный. Мне нравится звук. Я очень люблю звук.

— Хочешь, чтобы я поиграла для тебя, Кристиан?

Моя новая мама садится. Она дотрагивается до белых и черных клавиш, и появляется музыка. Она нажимает педали внизу. Иногда это звучит громко, а иногда тихо. Петь это весело. Лелиот тоже любит когда мама поет. Мама поет про гадкого утенка. Мама произносит смешной крякающий звук. Лелиот, тоже произносит смешной крякающий звук, — он складывает свои руки, как крылья и машет ими вверх и вниз, как птица. Лелиот смешной.

Мама смеется. Лелиот смеется. Я смеюсь.

— Тебе нравится эта песня? — У мамы грустно-счастливое лицо.

У меня есть чулок-носок. Он красного цвета и на нем изображен мужчина в красной шляпе и с большой белой бородой. Это Санта-Клаус. Санта-Клаус приносит подарки. Я видел фотографии Санта-Клауса. Но Санта-Клаус никогда не приносил мне раньше подарки. Я был плохим. Санта-Клаус не приносит подарки плохим мальчикам. Но сейчас я хороший. Моя новая мама говорит, что я хороший, очень хороший. Новая мама не знает. Я никогда не должен говорить новой маме… но я плохой. Я не хочу, чтобы новая мама узнала это.

Папа вешает носки над камином. У Лелиота тоже есть носок. Лелиот может прочитать на своем носке слово. Там написано Лелиот. На моем носке тоже есть слово.

Кристиан. Новая мама проговаривает его: «К-Р-И-С-Т-И-А-Н».

Папа садится на мою кровать. Он читает мне. Я держу свое одеяльце. У меня большая комната. Иногда в комнате темно, и тогда мне снятся плохие сны. Плохие сны из прошлого. Моя новая мама приходит к моей постели, когда мне снятся плохие сны. Она ложится со мной и поет мне песенки, и я засыпаю. Она пахнет мягким и чем-то новым, и прекрасным.

Моя новая мама не холодная. Не люблю… не нравится… И мои плохие сны проходят, когда она спит рядом со мной.

Санта-Клаус был здесь. Санта-Клаус не знает, какой я плохой. Я рад, что Санта-Клаус этого не знает. У меня есть паровоз и самолет, вертолет и машина… и вертолет.

Мой вертолет может летать. Он синего цвета. Он летает вокруг елки. Он пролетает над пианино и приземляется среди белых клавишей. Он пролетает над мамой, пролетает над папой, пролетает над Лелиотом, который играет в «Lego». Вертолет летит через дом, через столовую, через кухню. Он летит мимо дверей папиного кабинета и наверх в мою комнату, в комнату Лелиота, спальню мамы и папы. Он летит через дом, потому что это мой дом.

Дом, в котором я живу.

Понедельник, 9 мая 2011 года.

— Завтра, — бормочу я, отгоняя Клода Бастиля, когда он стоит на пороге моего кабинета.

— Гольф, на этой неделе, Грей. — Бастиль улыбается с легким высокомерием, зная, что его победа на поле для гольфа обеспечена.

Я хмурюсь в то время, как он разворачивается и выходит. Его прощальные слова словно сыпят соль на мои раны, несмотря на мое героическое сопротивление я был зажат в его тиски этим утром, мой личный тренер надрал мою задницу. Бастиль — единственный кому удалось нанести мне удар, и теперь он хотел померятся силами в гольфе. Я ненавижу гольф, но порой там такой большой бизнес совершается, прямо на поле для гольфа. Я также терпеть не могу его уроки… однако я сам себе боюсь признаться в том, что Бастиль действительно улучшил мою игру.

Глядя на горизонт Сиэтла, знакомая скука начинает просачиваться в моё сознание. Моё настроение скучное и серое, как погода. Мой день перемешался вместе с безразличием, и я нуждаюсь в каком либо разнообразии. Я работал все выходные и сейчас продолжаю быть заключенным в своем офисе. Я неугомонный. Я не смогу понять эти направления, не после нескольких схваток с Бастилем. Но я сделаю.

Я хмурюсь. Отрезвляющая истина в том, что единственной вещью захватившей мой интерес было моё решение отправить два сухогруза с продовольствием в Судан. И это напоминает мне — Рос должна была вернуться с цифрами и материалами по техническому обеспечению. Что черт возьми её задержало? Стремящийся с выводом о том во что она играет, я скольжу взглядом по своему расписанию и отвечаю по телефону.

Иисусе! У меня унылое интервью с настойчивой мисс Кавана для студенческой газеты университета штата Вашингтон. И зачем, нахер, я согласился на это? Я ненавижу интервью — глупые вопросы от глупых, не информированных, пустоголовых идиотов. Зазвонил телефон.

— Да, — раздраженно отрезал я Андреа, прежде чем она упрекнет. Я могу вести интервью коротко.

— Мисс Анастейша Стил здесь, пришла к вам, мистер Грей.

— Стил? Я ожидал, что будет Кетрин Кавана.

— Это Мисс Анастейша Стил, сэр.

Я хмурюсь. Я ненавижу неожиданности.

— Проводите её, — бормочу я, понимая, что похожу на надутого подростка, но не даю себя трахнуть.

Так, так… Мисс Кавана недоступна. Я знаю ее отца, владельца «Кавана Медиа». Мы делали бизнес вместе, и он кажется проницательный делец и рациональный человек. Это интервью — одолжение ему — в смысле, чтобы заработать позже, когда меня это устроит. И должен признать, что мне немного любопытно кто его дочь, интересно увидеть, далеко ли яблоко упало от яблони.

Падение в моих дверях было подобно вихрю длинных каштановых волос, бледные руки, и коричневые ботинки первое, что было увиденное в моем кабинете. Я закатил свои глаза и подавляю мое естественное раздражение от такой неуклюжести. Я спешу к девушке, которая приземлилась на руки и колени на полу. Обхватив ее тонкие плечи, я помогаю ей подняться на ноги.

Ясные, ярко-голубые, смущенные глаза встречаются с моими и останавливают меня. У них самый экстраординарный цвет — бесхитростный, с оттенком зеленого. И в этот ужасный момент мне кажется, что она видит меня насквозь. Я чувствую себя незащищенным. Лишенным сил. У нее маленькое милое лицо, которое краснеет сейчас, как невинный бутон розы.

Мне стало любопытно, вся ли её кожа, такая безупречная, выглядела бы такой же розовой и разогретой от удара плетью. Ебать. Я придержал свои неуправляемые мысли, встревожившись их направлением. О чем ты на хер думаешь, Грей? Эта девушка слишком молода. Она уставилась на меня и я как обычно снова закатил глаза. Да да, детка, это всего лишь лицо и красивая маска. Мне тут же захотелось разгадать, что за тайны хранят эти большие голубые глаза.

Шоу начинается, Грей. Давай повеселимся.

— Мисс Кавана? Я — Кристиан Грей. Вы в порядке? Хотите присесть?