Портия Коста - Плоть

По сравнению с тем, что она сейчас чувствовала, безумное стремление сбросить одежду и позировать обнаженной для фотокамеры Юстаса показалось ей вдруг не более чем невразумительным капризом. Потребность же обнажиться для Ритчи и вместе с Ритчи являлась первобытным зовом плоти, инстинктом крови, оглушительным и волнительным.

«Ага, это та самая «женская истерия», о которой иногда стыдливо упоминают в заметках определенного рода на последней странице «Лэдиз уикли джорнал», – пронеслась в голове у Беатрис мысль. – Но отчего же, ради всего святого, ее считают неприятной и побуждают всячески избегать? Тот, кто так говорит, заблуждается, сильно заблуждается! Это совершенно не так!»

Груди ее сделались необычайно чувствительными и совсем чужими, но Беатрис не могла не наслаждаться испытываемыми ею восхитительными ощущениями. Груди стало тесно в плену корсета и тончайшей нижней сорочки, и она принялась тереться о крепкое тело Ритчи, раздражая соски и пытаясь таким образом усилить воздействие на них.

– А вы горячая штучка, Беатрис, – хватая ртом воздух, произнес он, когда они отпрянули друг от друга, чтобы восстановить дыхание. Беатрис сомневалась, что ей удастся это сделать в ближайшее время. Голова ее кружилась, и виной тому была вовсе не нехватка кислорода… а сам Ритчи. – Вы являете собой все, о чем я мог только мечтать, и даже больше, моя красавица, – продолжал он, приблизив губы к ее щеке, затем зарывшись ими ей в волосы и щекоча своим подбородком ее шею. Произнося эти слова, он омывал Беатрис жаркой волной своего дыхания, а его ловкая рука нырнула ей под юбку, безошибочно и умело отыскивая свою цель. Ладонь его скользила все выше и выше, пальцы споро продирались через многочисленные слои нижних юбок, пока, наконец, не сомкнулись на круглой ягодице, скрытой тканью панталон.

Беатрис задохнулась от неожиданности и снова забилась в руках Ритчи, пытаясь высвободиться, но, как и прежде, он без труда прижал ее к себе и снова накрыл ее губы поцелуем. В девушке теснились противоречивые желания. Догматы благовоспитанного поведения, некогда накрепко заученные ею, вступили в борьбу с восхитительными новыми желаниями: жаждой быть обласканной, попробованной на вкус этим мужчиной. Ей хотелось полностью раскрыться перед ним и устремиться навстречу всему, что он мог бы предложить ей.

Битва в ее душе закончилась, едва начавшись, и Беатрис растаяла от поцелуя Ритчи, точно мед. Когда он снова сжал ее ягодицы, она чуть не замурлыкала в ответ, как сытый ленивый котенок, реагирующий на ласку. Ей оставалось лишь порадоваться тому, что большие, искусно изготовленные турнюры [3] Турнюр – модное в 1870—1880-х годах приспособление в виде подушечки, которая подкладывалась дамами сзади под платье ниже талии для придания пышности фигуре. вышли из моды и Ритчи может обнимать ее, не нуждаясь в преодолении дополнительного препятствия.

«Это же возмутительно! Как я вообще могу о подобном думать? – недоумевала она. – Как это обычный поцелуй мог оказать на меня подобное воздействие?»

Мысль эта тут же пропала, растворившись в океане чувственности.

«Как это обычный поцелуй мог оказать на меня подобное воздействие?»

Охваченный шокирующим по силе желанием, Ритчи священнодействовал языком во рту Беатрис Уэверли. Он возжелал обладать этой женщиной в тот самый момент, как впервые увидел ее фотографию, но… реальность многократно превзошла все его самые дикие фантазии.

Все в ней волновало его: мягкие губы, которыми, как рисовало его воображение, она станет охватывать его половой орган; роскошное тело, извивающееся в экстазе, когда в своих мечтах он ласкал ее пальцами и языком, снова и снова вознося на вершину блаженства. Ритчи представлял, как станет гладить ее крепкие округлые ягодицы, которые будут чутко реагировать на прикосновение его ладоней. Беатрис явно приходились по душе чувственные наслаждения, хотя она сама мало что об этом знала, и капелька порочности лишь добавила ее удовольствию пикантности.

О да, он мечтал о том, чтобы она достигла вершины блаженства, чтобы испытала множественный оргазм, безоговорочно капитулировала. Ритчи хотел видеть ее обнаженной, хотел наслаждаться ею во всех смыслах, руками и губами, а также и с помощью дюжины сексуальных приспособлений. Он мечтал привязать ее к постели, чтобы беспрепятственно входить в ее лоно, растворяясь в аромате ландыша и женского мускуса, забывая обо всех горестях, когда-либо тревоживших его. В плоти Беатрис он мог бы познать забвение и обрести наконец душевный покой.

Он просто обязан овладеть ею.

Но как это сделать?

Что он может ей предложить?

Ритчи понимал, что поспешное животное совокупление не принесет ему удовлетворения. Но согласится ли Беатрис Уэверли на grande affair [4] Любовная связь (фр.). , эту неподобающую приземленную связь между двоими взрослыми людьми? Женщина ее возраста и положения в обществе обычно стремится выйти замуж, но то, что она позировала обнаженной перед фотокамерой, явно свидетельствовало о ее куда более свободных взглядах, чем принято в обществе.

Но Ритчи не оставляла мысль, что в Беатрис скрывается нечто гораздо большее, чем просто сладострастная молодая женщина. Что, если она отклонит его предложение? При мысли о том, что она откажет ему, лишив возможности познать ее восхитительное тело, в сердце его возникло чувство схожее с отчаянием.

Подобного не должно произойти. Он обладает властью, возможностями и неограниченным количеством денег; он задействует разнообразные тактические ходы, чтобы заполучить Беатрис. В потаенном уголке его сознания зашевелилось чувство вины – и отвращение к собственным своекорыстным интересам, – но уколы его были едва ощутимы и быстро померкли на фоне мощного зова плоти и необъяснимого томления в груди.

На Ритчи нахлынула жаркая волна вожделения, но, невзирая на это, он уже начал строить планы. Особенно выгодным для него казалось то обстоятельство, что брат Беатрис не умеет разумно распоряжаться деньгами!

Именно такие ощущения, должно быть, испытывает тонущий человек – погружение в колодец страсти. За считаные минуты превратившись в жаждущую наслаждений женщину, Беатрис издала вздох недовольства, когда Ритчи оторвался от ее губ.

Она хотела продолжить поцелуй и, вплетая пальцы в его густые вьющиеся волосы, пыталась снова притянуть к себе его голову. В этом призрачном мире реальными ей казались лишь руки Ритчи и его рот.

– Нет-нет, мисс Уэверли, – произнес он с мягким дразнящим смешком. – Вы же не хотите, чтобы я еще больше вас скомпрометировал, прямо здесь, на этом ковре?