Виктория Янссен - Любовники Камиллы

Герцогиня Камилла сидела на краю своей огромной кровати; покрывало из голубого бархата и шелка приятно ласкало заднюю часть ее обнаженных бедер, а откинутый полог тяжелого балдахина мягко касался плеч пушистой бахромой, слегка щекоча их. Под присмотром зорких, орлиных глаз Сильвии и опасаясь острого язычка старшей служанки герцогини, вокруг кровати возбужденно суетилась кучка девушек, чья работа состояла в купании госпожи. Одни подхватывали с пола отбракованные Сильвией полотенца и приносили новые, другие собирали бутылочки с ароматными маслами для ванны, баночки с пахучими кремами и благовониями, бритвы и ремни для правки бритв, порошки для наведения блеска и стеклянные флаконы со всевозможными ароматизированными маслами и бальзамами, которыми Лаура втирала в кожу Камиллы, пока Татьен и Соланж брили ей ноги и зону лобка. Вся эта процедура занимала очень много времени и была чрезвычайно утомительной. Герцогиня Камилла частенько задумывалась над тем, зачем все это надо, если в обнаженном виде ее могли лицезреть лишь девушки-купальщицы, ну и сам герцог. Иногда ей приходило на ум, что процедура ежедневного ухода за телом была придумана только для того, чтобы хоть чем-то занять скучающих дам вроде нее.

Сейчас Камилла радовалась тому, что послушалась конюха и позволила ему увести себя из спальни в гостиную. По ее приказу Сильвия расставила и зажгла в гостиной несколько ароматизированных свеч, чтобы удалить запах греха, и навела там относительный порядок. Даже если глазастые девушки что-нибудь и заметили, то не подавали виду, и лица их ничего, кроме благолепия и усердия, не выражали.

На пару мгновений Камилла прикрыла глаза, наслаждаясь легким покалыванием от подсыхающей на коже воды после ароматной ванны. Ей нужно было осознать то, что с ней сегодня произошло, ведь скоро наступит вечер и супруг призовет ее к себе. Если, конечно, такое случится.

Она очень устала, все ее тело ныло и напоминало о бурном сексе с юным грумом. Чувствуя настроение госпожи, Сильвия прогнала прочь последних замешкавшихся девушек со склянками и полотенцами, а потом вызвала двух крепких лакеев и велела им вынести из спальни ванну. Когда они остались одни, Сильвия склонилась над герцогиней Камиллой.

— Мадам, — обратилась она к своей госпоже гораздо более мягким тоном, чем тот, которым общалась с низшими служанками, — вам необходимо подкрепиться. Пока вы принимали ванну, я принесла вам немного еды — все, что вам нравится. Вон там, видите? Я все приготовила сама.

Камилла посмотрела туда, куда показывала служанка. На боковом столике возле кровати, чуть скрытом за пышным пологом, стоял серебряный поднос с тонко нарезанным острым сыром, свежевыпеченным хлебом, горшочками с мягким козьим сыром и меренгами, а рядом красовалось блюдо с дольками сочной груши, красиво уложенными в виде веера.

— Благодарю, Сильвия, — молвила герцогиня, — ты можешь идти.

— Мадам, у вас все в порядке?

Эта женщина была в услужении у Камиллы уже очень давно, и герцогиня отлично понимала, что ее вопрос касался парня с конюшен. Камилла подавила желание осведомиться у верной горничной о том, как та относится к юному груму, и вместо этого спокойно произнесла:

— У меня все хорошо. Ступай, сейчас мне не понадобится твоя помощь, я поем сама.

— Да, мадам. — Сильвия присела в низком реверансе и удалилась.

Вздохнув, Камилла равнодушно взяла с блюда дольку груши и заставила себя положить ее в рот. Сегодня она должна быть сильной. Ей совсем не хотелось видеться с герцогом. Не сейчас. Однако придется повиноваться его воле, если он пожелает послать за ней. Делать то, что было ей не по душе, являлось частью ее долга, и едва ли не основной частью.

Огромная кипа документов скопилась на столе, инкрустированном деревянной мозаикой, давно уже задвинутом в угол рядом со стеллажами, битком набитыми увесистыми фолиантами, которые достались Камилле по наследству от отца, а тому — от его отца. В последнее время Камилла была целиком поглощена крайней раздражительностью и даже непримиримостью по отношению к ней мужа и поэтому полностью забросила свои обычные занятия: внимательное прочтение и рассмотрение финансовых и судебных отчетов, доставляемых ей ежедневно секретарем лорда Стажьера. Более пяти лет минуло с тех пор, как герцог запретил Камилле посещать слушания дел в суде, но она не могла отказать себе в просматривании материалов в своих личных апартаментах. Когда-то лорд Стажьер был ее наставником и до сих пор пользовался исключительным доверием при королевском дворе. Даже если герцог прознает о том, какую информацию тот доставлял и продолжает доставлять Камилле, его спасет статус заслуженного государственного деятеля.

Однажды Камилла по собственному почину занялась довольно рискованным делом — анализом официальных исследований и альтернативных судебных решений. Никто, собственно, не заставлял ее посвящать этому свое время, но это была достойная работа, и Камилла была к ней хорошо подготовлена. Однако, после того как Камиллу отстранили от руководства процессами, которые она так тщательно рассматривала, и даже от элементарного права безмолвного присутствия на вынесении приговоров, эта деятельность оказалась абсолютно бесполезной. Ее можно было сравнить с кропотливейшей вышивкой по драгоценной канве, которую никто никогда не увидит. А когда ей запретили, к тому же, посещать своих любимых лошадок, она и вовсе замкнулась в себе. При виде стола с кипой заброшенных бумаг Камилла всякий раз испытывала укол совести. Отказавшись от своих исследований, она сделала именно то, чего и хотел от нее герцог.

Но вместо того чтобы вернуться к делам, она решила забеременеть!

Уйдя в свои мысли, Камилла вспомнила, каким грохотом отразился у нее в ушах тихий хлопок двери, закрывающейся за Сильвией и молодым конюхом. Этот мальчик… Впрочем, нет, одернула она себя, он не просто мальчик, у него есть имя, и зовут его Анри. Именно ему она доверила свое тело, именно его она приняла в свое нутро. Если у них все получится, он станет отцом ребенка, которого она станет носить под сердцем, а ее дитя никак не может быть зачат каким-то безвестным мальчиком-грумом.

Прикрыв глаза, Камилла представила, каково это — родить ребенка, наблюдать, как он растет, говорит первое слово, делает первые шаги. Интересно, это будет мальчик или девочка? Только мальчик спасет ее от неминуемой гибели. Правда, она никогда не сможет поведать ему тайну его рождения. Это будет слишком опасно. Не менее опасно будет даже разрешить Анри видеть малыша, даже иногда, даже крайне редко. А может, Анри этого и не захочет, может, ему будет на него наплевать, кто знает. Камилле как-то рассказывали, что люди низшего сословия совсем не заботятся о своих отпрысках, поскольку рождают их едва ли не ежегодно и слишком многие из них умирают. Камилла не задавала лишних вопросов: никакой крестьянин никогда не скажет правду своей герцогине. Но Сильвия, возможно, все узнает, она такая находчивая и предприимчивая. А может, ответ даст матушка Аннет.