famlia - Sing For Me, Cry For Me

- Я думаю, что у тебя совсем нет сердца, - прокомментировал Дин поведение своего друга. - Тебе разве совсем не интересно, что же произошло с этими двумя? Предполагается, что они являются и твоими друзьями тоже.

- Ну почему же, мне тоже хочется узнать, что происходит, но я очень сильно сомневаюсь, что кто-то из них сейчас готов поведать нам об этом. Так что я не вижу причин заставлять мой бедный организм страдать от голода, раз уж я всё равно не могу ничего с этим поделать.

Симус похлопал всё ещё сидевшего на полу Рона по плечу, и со словами: - «Держись, приятель», - преспокойно отправился на завтрак в сопровождении недовольного хмурящегося Дина и бледного Невилла, который никогда раньше не видел, чтобы Гарри и Гермиона кричали друг на друга или вели себя столь несдержанно. Он всегда полагал, что пока у Гарри и Гермионы, - по его мнению, самых замечательных людей на свете, - всё хорошо, то и во всём мире тоже будет всё прекрасно. И теперь он пребывал в растерянности и не знал, что и думать или как помочь им обоим решить их проблемы. Он начал прикидывать все возможные подходы к этим двоим, и пытался отыскать в глубине души так необходимую ему сейчас смелость. Невилл подумал, что если снова струсит, то никакой он не гриффиндорец, поэтому резко развернулся и направился обратно в общежитие.

Рон, который никогда не был слишком хорош во всех этих «разговорах по душам», не знал, что и делать. Вот почему он решил сначала принять горячий душ и сходить со своими сокурсниками на завтрак, в душе уповая на то, что к тому времени, когда он вернётся, Гарри и Гермиона уже придут в себя и мир снова станет так же прекрасен, как и раньше. Но парень ошибался.

Глава 5 Следующее утро, часть 2

Один невообразимо счастливый потомок гордого племени вейл праздно раскинулся в большом кожаном кресле и задумчиво изучал зажатый между его длинных изящных пальцев хрустальный бокал, наполненный искристым золотым вином. Люциус снова и снова прокручивал в голове каждое мгновение той ночи, которую он разделил вместе с Гарри. И хотя часть его, - та часть, о существовании которой он раньше даже и не догадывался, - мучилась от боли и беспокойства за своего юного партнёра, которому ещё только предстояло без малейшей помощи с его стороны справиться с последствиями всего произошедшего; зато другая буквально пела от переполнявшего Люциуса счастье и удовлетворение.

Как же правы были все те, кто утверждал, что только обретя своего истинного партнёра, можно почувствовать себя истинно счастливым и по-настоящему целостным. До этого момента Люциус всегда гордился тем, что он абсолютно самодостаточный и независимый человек, который никогда и ни в ком не нуждается, но сегодня ночью он внезапно осознал, каким же ущербным и неполноценным он был всё это время. Не то, чтобы связь между ним и Гарри уже вступила в законную силу, но, согласно собственной оценке Люциуса, то, что произошло между ними двумя, явно указывало на то, что всё прошло просто отлично, и что в скором будущем их соединение будет окончательно завершено. А Люциус редко ошибался в своих расчетах. Теперь же ему оставалось выждать всего лишь месяц. И это будет поистине адский месяц. Поскольку он вряд ли сможет удержать себя от желания вернуться в Хогвартс и утащить Гарри вместе с собой. Добровольно или нет.

Как он сможет удерживать себя вдали от своего партнёра? Не видеть его, не искать с ним встреч? Люциус решил держаться как можно дальше от Хогвартса и этого нестерпимого искушения всё это время, и попытаться вместо этого просто подождать результата. После всего произошедшего Люциус чувствовал себя достаточно сильным, чтобы не давать воли и полностью контролировать свои желания, чувства и снедавшую его похоть. Во всяком случае, большую часть времени.

Но пока он будет далеко от Гарри, он не сможет быть абсолютно уверен, что с тем не случится ничего плохого. Из писем Драко он понял, что Гарри весьма популярен у молодых людей Хогвартса, и что все они спят и видят, как бы прибрать его к рукам, не исключая, кстати, и его собственного сына. Он должен был удостовериться, что это закончится не слишком хорошо для всех тех дураков, кто попытается снова побеспокоить его Гарри. У Люциуса Малфоя в запасе была пара уловок, чтобы раз и навсегда отбить охоту у любого желающего.

Именно поэтому, на следующее утро, когда Гарри и Гермиона не спустились к завтраку вместе с остальными гриффиндорцами, на слизеринском столе перед Драко Малфоем появилось письмо от его отца.

Его первой мыслью было, что он, должно быть, сделал что-то не так. Но он никак не мог вспомнить, что же именно. В последнее время он вроде бы не совершал ничего экстраординарного. Драко писал письма домой раз в неделю, посылая по одному каждому из своим родителям (поскольку не знал, кто интересуется им больше, да и интересуется ли вообще). Они традиционно начинались с «Дорогие папа и мама…». Его отец всегда стоял для него на первом месте, олицетворяя собой всё то, что Драко хотел бы видеть в себе. Сам же Люциус писал ему только тогда, когда Драко тем или иным способом порочил или унижал гордое имя Малфоев. К примеру, когда он получал слишком низкие оценки; или когда проигрывал соревнования в квиддич; или когда зарабатывал отработку; или просто участвовал в драках.

Так, стараясь максимально соответствовать фирменному малфоевскому имиджу, Драко с важным видом, чуть ли не раздуваясь от переполнявшего его чувства собственного превосходства и одаривая дьявольской усмешкой любого, кто решался посмотреть на него, неспешно удалился из Большого Зала. Кребб и Гойл направились было вслед за ним, всё ещё продолжая энергично работать челюстями, что-то старательно пережевывая, но хватило всего одного взгляда от Драко, чтобы даже они поняли, что в данный момент его лучше всего просто оставить в покое. Сейчас Драко явно не хотел, чтобы его прерывали, да и неизвестно, сколько ещё он сможет сохранять хладнокровие, особенно если учесть, как судорожно тот сжимал в пальцах письмо своего отца, а искренняя страсть Кребба и Гойла к набиванию собственных желудков значительно превосходила даже их преданность любимому лидеру.

Когда Драко добрался наконец до слизеринского общежития, которое, к счастью, оказалось пустым, он с удобством устроился на диване и дрожащими руками открыл послание.

«Дорогой Драко,(О-ох)

До меня дошли сведения (Вот дерьмо!), что ты с прискорбной одержимостью добиваешься внимания некоего Гарри Поттера (Дерьмо! Дерьмо! Дерьмо! Он теперь точно заявится сюда, чтобы меня прибить), правда, насколько я знаю, без особого успеха. Что совсем уже позорно (Тут трудно спорить), поскольку Малфои всегда получают то, чего желают. (Ну, прости, отец, что я не настолько великолепен, как ты!) Но я нашёл способ, которым ты сможешь доказать, что заслуживаешь быть частью нашей семьи, а, следовательно, и называться моим наследником. Имей в виду, Драко, что если ты не справишься со своей задачей, боюсь, я буду вынужден лишить тебя некоторых привилегий, положенных тебе, как наследнику Малфоев. (Дорогой отец, я сделаю всё, что ты попросишь, только, пожалуйста, не отрекайся от меня!) Ты должен будешь держаться поближе к Гарри Поттеру, чтобы следить за ним для меня. (Что?!) И да, тебе категорически запрошено приближаться к нему с любыми намерениями, которые можно было бы истолковать как неподходящие или несоответствующие. Ты не будешь больше беспокоить его; тебе не стоит также когда-либо снова пытаться навязать ему своё нежелательное внимание. Но ты обязан следить за ним неотступно. Каждый его шаг, каждое его движение. Ты должен быть везде, где бывает он, примечать каждого, кто с ним рядом. Ты станешь его тенью. Обо всём произошедшем за день ты будешь каждый вечер отчитываться мне письменно. И самое главное - ты должен проследить, чтобы он находился в абсолютной безопасности. Если с ним хоть что-нибудь случится, мой дорогой Драко, ты ответишь за это головой. Я должен быть в курсе самых мельчайших деталей его жизни, вплоть до того: когда он просыпается, какая его любимая еда, и даже когда он ложится спать. И последнее, но не менее значимое - ты должен сосредоточить всё своё внимание на состоянии его здоровья. В конце этого месяца ты должен будешь наложить на него одно очень сложное заклинание, и я советую тебе молиться, чтобы ты не потерпел неудачу. Я буду рассказывать тебе о заклинании в течение последующих нескольких недель, так что у тебя будет время попрактиковаться.