Svanilda - Земную жизнь пройдя до половины

Все в жилье бывшего декана Слизерина говорило о том, что он отчаянно нуждается в деньгах. И Снейп ведь не мог не понимать, что за спасение своей бывшей жены аврор готов отдать любую сумму. Да на одном этом противоядии Мастер Зелий мог бы заработать столько, что обеспечил бы себя на всю жизнь!

Но вместо этого зельевар почему-то предпочел привязать к себе человека, которого ненавидел на протяжении двенадцати лет. А если и не ненавидел - все-таки после событий, предшествовавших Финальной Битве, Гарри в этом уверен не был - то во всяком случае, не любил никогда.

Если бы Снейп связал молодого человека Клятвой для того, чтобы безнаказанно издеваться над ним, это еще можно было бы понять. Гарри ожидал этого и, снедаемый непреодолимым чувством вины, даже признавал в этом некоторую высшую справедливость.

Но… Всегда непредсказуемый Мастер Зелий и здесь поступил совсем не так, как предполагал молодой человек. Он не просто не унижал своего вновьприобретенного Пажа. Он вообще с ним никак не контактировал. Запирался в своей лаборатории, и даже в те редкие разы, когда они с Гарри пересекались в гостиной или на кухне, зельевар ограничивался холодными приветствиями и парой отстраненно-официальных фраз, всем своим видом демонстрируя, как ему неприятно натыкаться на Поттера в собственном доме.

И аврор не мог снова и снова не спрашивать себя - зачем Снейпу это все было нужно? Зачем… Самый главный вопрос, относящийся ко всем - и настоящим, и прошлым поступкам зельевара. Для чего осужденный на пожизненное изгнание маг после суда искал встречи с ним, с Гарри? Что он хотел тогда ему сказать? И имело ли это что-то отношение к их Победе над Волдемортом?

Впрочем, это все были вопросы совершенно абстрактные. Сам Мастер Зелий никогда не имел склонности объяснять свои поступки. Лезть к Снейпу в поисках ответа? Нет уж, Гарри самоубийцей не был. И если зельевар собирается все пять лет, что они должны находиться рядом друг с другом, вести себя как малознакомый с ним сосед, аврор против этого не возражал.

А вот что в действительности занимало все мысли молодого человека, так это его расследование. Всю последнюю неделю он вместо того, чтобы рассортировывать в архиве документацию за текущий год, целыми днями изучал бумаги пяти-шести летней давности. Гарри сам не мог сказать почему, но ему казалось, что ключ к происходящему сейчас нужно искать именно в послевоенном времени.

К сожалению, область поисков была пугающе велика. Раньше начинающий аврор и не догадывался, сколько всевозможных отчетов, рапортов, служебных записок, не говоря уж о самих делах, накапливается в оперативном отделе даже за месяц. А в году ведь месяц не один.

Несколько раз у молодого человека возникало желание все бросить и начать свои поиски с чего-то другого. Его деятельная натура категорически не принимала необходимости сидеть на одном месте и методично выискивать нужную информацию. Он же не Гермиона, в конце концов, чтобы тратить время, зарывшись в бумаги! Жаль, что нельзя было попросить подругу посмотреть аврорские архивы. Уж она-то с ее опытом сидения в библиотеках, наверняка бы нашла что-то интересное.

А с его темпами копаться в документах можно месяцами. И, самое обидное, не факт еще, что там на самом деле есть то, что он ищет.

От собственной беспомощности Гарри просто хотелось выть. Ну не аналитик он! Не аналитик!

Почувствовав, как от подобных размышлений поднимается в нем раздражение, молодой человек глубоко вздохнул, и решил переключиться на что-то более спокойное. Он окинул взглядом тесную кухню, в которой сидел и в тихом одиночестве пил чай. Последние два дня Гарри проводил уборку именно здесь, и сейчас это помещение было наиболее уютным местом во всем доме. А значит, можно было смело начинать второй этап уборки, и возвращаться в те комнаты, с которых он начинал приведение жилища зельевара в порядок. Протереть от пыли книги в многочисленных шкафах гостиной, например.

Привычно взяв в руки мягкую чуть влажную тряпку, Герой Магического Мира принялся за успокаивающую нервы работу. Механическая размеренность совершаемых им действий, как раз располагала подумать над альтернативными путями решения стоящей перед аврором задачи.

Например, подробно вспомнить то утро в «Лисьем Хвосте»…Ведь кроме очевидно необъяснимого, было в том убийце еще что-то странное. Гарри в который уже раз мысленно воспроизвел всю сцену с участием человека в капюшоне. Ненормально быстрая реакция, движения на пределе восприятия, непонятные слова заклятия… Да, все это было загадочно, но молодой человек был совершенно уверен, что в том незнакомом маге было еще что-то необычное. Некая мелкая деталь, какой-то обрывок мысли, промелькнувшей в голове аврора в тот момент, когда он встретился взглядом с неизвестным магом.

Но нет, как и тогда, решение этой загадки подошло к молодому человеку вплотную, и ускользнуло в последний момент, оставив после себя крайне неприятное ощущение, как бывает, когда ты что-то забыл, но не помнишь даже, что именно.

Гарри почувствовал, как в нем с новыми силами разгорается досада на себя самого. На то, что он думает уже больше двух недель, и все никак не сдвинется с мертвой точки. А ведь он точно что-то видел, какая-то зацепка в его воспоминаниях быть должна.

Нет-нет, нельзя так зацикливаться на задаче! Эл все время ему говорил - если что-то не получается, отложи. Со свежей головой разгадка найдется гораздо быстрее.

Да, но решить отвлечься - одно. Гораздо сложнее на самом деле выгнать из головы неприятные мысли. И здесь у Гарри было только одно надежное, не раз проверенное средство.

Музыка. Настоящая классическая музыка. Сложнейшее и прекраснейшее изо всех знакомых молодому человеку искусств.

Наверное, в жизни аврора было только два таких переломных момента. Первый - когда никому не нужный одиннадцатилетний мальчик Гарри узнал о том, что он - волшебник, и открыл для себя мир, полный сказочных, как тогда казалось, чудес. А вторым - как бы странно это ни звучало, учитывая его полную разнообразными событиями жизнь, стало знакомство с Музыкой.

А ведь долгое время волшебный Мир Звука не занимал в жизни Гарри хоть какого-либо значительного места. Ни детство в доме Дурслей, ни годы в гриффиндорской башне Хогвартса не располагали к увлечению этим сложным, абстрактным искусством. Гарри не раз впоследствии удивлялся тому, что и его магглы-родственники и однокурсники, вне зависимости от чистоты крови, оказались очень похожи в своих музыкальных предпочтениях. Все они слушали легкие песенки с не всегда имеющими смысл словами и простенькой мелодией. И не важно было, кто исполнитель - маггл, ведьма или маг. Нет, ну и среди них попадались, конечно, более чем достойные композиции. Некоторые Гарри и сам слушал с удовольствием, а иногда и напевал в душе. Но… Это не шло ни в какое сравнение с тем потрясением, что он испытал, впервые услышав оперу.