Лора Касишке - Вся жизнь перед глазами

Студенческий городок со старомодными кирпичными фасадами и домиками, обшитыми белым сайдингом, больше напоминал театральную декорацию, чем место, где живут люди.

Лужайка перед университетскими общежитиями пустовала. Солнце только всходило, окрашивая в розовый цвет тонкий слой укрывшего все вокруг снега. Внезапно Диану охватило отвращение ко всему — к лужайке, снегу, университету, где мать работала на философском факультете секретаршей (помощником администратора, как это гордо именовалось).

Она ненавидела чистеньких, самодовольных студентов — ни одного из них, конечно, не было на улице в такую рань, но ей казалось, она видит их призраки — одетые в пуховики фигуры, спешащие на очередную лекцию… Студенты… Ее отец зарабатывал на жизнь, продавая им магнитофоны и стереосистемы.

Она ненавидела и профессоров — мужчин с бородками и женщин в туфлях без каблуков, одетых в строгие юбки до колен.

Она возненавидела Бриар-Хилл.

Его ухоженность, его покой, его прилизанную благопристойность. Он был похож на пасторальную сценку, какие устраивают на Рождество в витринах магазинов. По кругу катается миниатюрный поезд, падает искусственный снег, а в крошечных глиняных домиках горят огоньки. Взять бы молоток да хрястнуть по всему этому как следует.

Она провела ночь в полицейском участке, потому что нарушила спокойствие Бриар-Хилла — слишком громко спорила со своим дружком возле дома его родителей, одного из тех самых старомодных, обшитых белым сайдингом домов. Стояла на красивом крыльце с витыми перилами и нецензурно ругалась.

Отец и мать дружка уехали на конференцию в Чикаго, а они с Дианой накурились дури и балдели, пялясь на огромный аквариум в гостиной. Его папаша в свободное время разводил кораллы. Поначалу Диана думала, что они служат главным образом украшением, не более занятным, чем расставленные по всему дому композиции из сухих цветов, но уже через несколько минут поняла, что никакое это не украшение.

Они были живыми, как животные, как мозг, и заключали в себе целый мир, состоящий из грез. И она была их участницей.

Глядя на свое лицо в стекле аквариума, она вдруг ясно поняла, что, возможно, она — часть декорации. Сквозь нее можно видеть предметы. Если дотронуться до нее рукой, она пройдет насквозь, стирая ее изображение, а может, и вовсе удаляя ее из этого мира.

Зато кораллы были твердыми и реальными. И мысли у этих существ, вздыхавших в подводной голубизне, были тяжелыми и неповоротливыми.

Если их не тревожить, может, они позволят ей остаться здесь.

Так она и сидела, окаменев и напряженно вслушиваясь в мысли подводных разумных существ, что пульсировали между островками ее воспоминаний. У одного были голубые щупальца. У другого — крохотные звездочки на концах отростков, похожих на пряди волос. Еще один напоминал розовый кустик с ветками из плоти. Она обернулась к Брайану, с которым познакомилась всего несколько дней назад на распродаже дисков в магазине «Биг Мама». Они еще даже не целовались, хотя она знала, что будут трахаться, иначе зачем он ее пригласил, пока родителей нет дома… Она повернулась к нему, чтобы разделить с ним обретенное откровение, донести до него свои новые чувства, приобщить к своему открытию существования под водой разумной жизни, и обнаружила, что он смотрит на нее, а вовсе не на отцовские кораллы и уже расстегнул джинсы и поглаживает член.

Она отвернулась, но Брайан схватил ее за руку и поднес к своему члену, разрушив очарование мечты. А ведь она уже почти поняла что-то невероятно важное, вот только что?

Теперь ей этого никогда не узнать, и она со всего размаху влепила Брайану пощечину:

«Козел!»

Сначала он просто рассмеялся. Диана попыталась встать, но он повалил ее обратно на кушетку.

Она боролась изо всех сил — пиналась, колотила его кулаками — не потому, что была против секса — она его ждала, а потому, что внезапное возвращение в реальность, оказавшуюся еще более отвратительной и вульгарной, чем раньше, повергло ее в шок и ярость.

Он разорвал на ней блузку, обозвал шлюхой. Она ответила, что у нее есть взрослый любовник с собственной пантерой, который придет и переломает ему все кости.

Он ударил ее, сильно, наотмашь.

Она упала и опрокинула лампу.

Почувствовав кровь на губе, Диана плюнула ему в лицо и босая выбежала за дверь. Мороз был колючим, как осколки стекла. Брайан повалил ее на землю, она вцепилась ему в лицо ногтями, он начал колотить ее головой о лужайку, но трава, даже покрытая инеем и снегом, оставалась мягкой. Она пинала его в мошонку. Увидев приближение полицейской машины, они затаились.

У одной из подруг были права, и мать, уходя в девять утра на работу, разрешала дочери на весь день брать машину, при условии что к пяти вечера она ее вернет.

— Поехали, прокатимся, — предложила она.

По радио передавали песню, популярную лет десять назад. Она напомнила подругам время, когда они сидели на заднем сиденье и поедали маленькие пирожные, пока матери везли их в школу.

Они стали дружно подпевать.

Опустили окна.

На светофоре остановились на красный свет.

В соседнем ряду стояла машина, в которой тоже сидели две молодые девчонки, и тоже — одна блондинка, а другая темненькая. Они курили и слушали по радио ту же самую песню.

Все четверо посмотрели друг на друга, засмеялись и приветливо помахали друг другу руками.

Когда включился зеленый, обе машины разъехались в разные стороны.

Дороги… Огромный мир… Лето… И повсюду — девчонки, которые едут куда-то и поют.

— А мы почему не курим? — Девочка за рулем пыталась перекричать музыку.

— Потому что это противно.

Эмма съела котлету, отщипывая от нее понемножку и запивая каждый кусочек глотком молока. Потом и картошку, обмакивая каждый ломтик в кетчуп.

Она уже почти закончила ужин, когда зазвонил телефон.

Диана вопросительно глянула на Пола: «Снимать трубку?»

Он воздел глаза к потолку и перевел взгляд на нее, что означало: «Не представляю, кто бы это мог быть».

Диана подошла к аппарату как раз в ту секунду, когда сработал автоответчик. Ну вот, теперь придется кричать: «Да, привет, подождите минуту!» — опровергая сообщение о том, что они сейчас не могут «подойти к телефону»…

Диана потыкала в несколько кнопок, найдя нужную, и прервала запись на полуслове.

— Миссис Макфи?

— Да?

— Это сестра Беатрис.

— О, сестра Беатрис! — Она попыталась изобразить приятное удивление.

— Я хотела бы, чтобы завтра вы зашли ко мне перед уроками. Это по поводу Эммы.

— Да-а? — протянула Диана, почувствовав на лице легкое дуновение ветра. — Конечно, я приду, но в чем дело?

Сестра Беатрис откашлялась:

— Эмма показывала вам рассказ, который принесла сегодня на урок?